Комсомолец 2

* * *

Птичью тушку я нафаршировал яблоками и полежавшими сутки в пиве дольками мандарина (заблаговременно вычерпал ложкой собравшуюся внутри птицы мерзкую красноватую жидкость и слил с противня в миску утиный жир). Предварительно поджарил фруктовую смесь на плите (слегка — чтобы кусочки яблок не превратились в кашу), посыпал перцем, солью, подсластил; а ещё высыпал на кусочки яблок и мандариновые дольки найденный среди специй хозяев дома пакетик перетёртой с сахаром корицы. Ну и сбрызнул всё это (для аромата) очередной порцией Славкиного портвейна. Запах от смеси шёл замечательный — он просто обязан был заглушить неприятный «природный» запах утки.

Отправил птицу в духовку — чуть увеличил огонь, сделал его «средним». Внешне утка выглядела уже вполне съедобной. Но я решил не рисковать, подержать птицу в духовке ещё с полчаса: пусть яблоки в её брюхе немного пропитаются жиром, а мясо пропахнет корично-винным ароматом. Теперь мне оставалось лишь изредка поворачивать птицу, чтобы её кожа не подгорала. В честь такого дела я всё же сделал глоток из стакана, но остаток напитка решительно слил в кастрюлю. Судя по скопившемуся там объёму, Аверин за полтора часа израсходовал на меня почти пол-литра креплёного вина — я уже должен был блаженно улыбаться и держаться за стену, чтобы не грохнуться спьяну на грязный пол кухни.

Успел разок развернуть в духовке противень с уткой, когда вновь прибежал Аверин. Вот только в этот раз Слава пришёл без бутылки или стакана. И не для того, чтобы развлечь меня разговорами. Староста отряхнул рядом с порогом ноги от снега, взглянул на духовку, откуда доносилось шипение утиного жира, принюхался. Если он и выпил столько же креплёного вина, сколько приносил мне, то на его внешний вид и поведение спиртное не повлияло: выглядел он трезвым, пусть и слегка взъерошенным. Аверин сказал, что запах у утки «уже достойный». Заявил: Пашка и девчонки «ещё спасибо скажут», что он не принёс с рынка курицу. Вновь заверил, что верит в мой кулинарный талант. Сообщил, что я должен срочно зайти в дом.

— Зачем? — спросил я.

Присоединяться к компании студентов я не спешил. Потому что помнил золотое правило: кто везёт, на том и едут. Пока я «занимался уткой», перекинуть на меня другие обязанности не смогут. Сам я не собирался впрягаться в организационный процесс. Потому что «надавить авторитетом» мог только на парней (ну и на Свету Пимочкину). А вот Оля Фролович и Надя Боброва не стали бы прислушиваться к моим советам. Вот пусть сами и «везут». Компания в доме Бобровых собралась большая. А незавершённых дел перед Новым годом осталось не так уж и много. Справятся. Как говорил один мой бывший подчинённый: «Я работаю в аккурат на свою зарплату — ни больше, ни меньше». Хватит мне и возни с уткой.

— Эээ… девчонки решили сфотографироваться около ёлки, — сказал Вячеслав. — Вместе с нами. Пока… у нас от еды не раздулись животы. Брось пока свою утку, Санёк. Никто её не утащит. Сфоткаемся пару раз и вернёмся к своим делам. Меня вон тоже заставили уголь для печи таскать. До следующего года руки не отмою.

Славка показал мне свои ладони.

Я не стал их разглядывать. Вновь сунул нос в духовку. Утка пока не подгорала — обещала дождаться моего возвращения.

— Ладно, — ответил Аверину. — Пару свободных минут у меня есть.

Подумал: «Вот и новогодняя фотография. На фоне ёлки. С той же компанией. События повторяются. Посмотрим, что будет дальше».