Комсомолец 2

Глава 30

На улицу Красноармейская я приехал впервые. Хотя и бывал уже поблизости — на улице Александра Ульянова и около седьмой подстанции. Не забредал я сюда и в прошлой жизни, хотя тогда я заглядывал разок в гости к Пимочкиным (в тот раз, когда помогал своей кураторше нести продукты). Но всё же дом Королевы не показался незнакомым: обычная пятиэтажка, каких в Зареченске и в других районах было множество. Те же тощие тополя под окнами. Присыпанные снегом скамейки около подъездов. Мне вдруг стало интересно: а выглядела ли эта пятиэтажка новой хотя бы в год постройки, или её уже сдавали в эксплуатацию такой серой и невзрачной.

Не заметил во дворе припаркованных автомобилей. Не увидел и вездесущих старушек: те выберутся из своих жилищ на улицу весной — займут посты около подъездов (сейчас они, наверняка, дежурили у окон квартир — сканировали окрестности внимательными взглядами). А вот детворе дома не сиделось. Детишки возились в сугробах, дружными усилиями возводили снежную крепость (нечасто в Зареченске такое увидишь: гораздо чаще здесь зимой вместо снега были грязь и лужи). Солнечный диск отражался в окнах, слепил мне глаза. По вытоптанной в сугробах тропке я свернул к дому. Прикидывал в уме подъезд, где буду искать квартиру Нежиной.

Тридцать шестая квартира — третий подъезд, второй этаж. Ведь если мне не изменяла память, то в этих пятиэтажках на каждую лестничную площадку смотрели по три двери — так было в тех хрущовках, где я бывал в прошлой жизни. Дом Королевы не стал исключением. Я подошёл к обшарпанной двери подъезда, повертел головой в поисках камер видеонаблюдения. Усмехнулся, вспомнив, какой сейчас год. С интересом взглянул на необычный доводчик на двери — толстую ржавую пружину. «Дешево и сердито, — подумал я. — Совсем сердито. И очень уж дёшево». «Доводчик» громко хлопнул дверью за моей спиной.

В воздухе подъезда я уловил коктейль запахов. Тут был и аромат жареной курицы, и душок хлорки, и даже попахивало плесенью… но не мочой: мода писать на лестничных пролётах в Зареченске появилась (появится?) в конце перестройки — ближе к девяностым годам (так утверждали местные). Я отряхнул с ботинок снег, зашагал по ступеням, разглядывая потрескавшуюся местами краску на стенах. Встретил среди трещин несколько интересных надписей. Но не прочёл никакой антисоветчины. Лозунг «Слава КПСС» тоже не заметил. Не увидел и популярные в моей прежней юности слова (даже то, что состояло из трёх букв).

Рассматривал перила, деревянные двери (не обитые даже дерматином, как в доме из моего детства). Не увидел ни видеокамер, ни даже примитивных дверных глазков (хотя мне казалось, что те врезали в двери со времён царя Гороха). Представил, как смотрелась бы среди всех этих архаизмов обычная металлическая дверь, что ставили в своих квартирах простые граждане из будущего. А если воткнуть сюда домофон и дешёвенький китайский видеозвонок? Подумал: «Нет, звонок пришлось бы убрать. Потому что пол Зареченска пришло бы опробовать работу иноземной диковинки».

К квартире Нежиной я подошёл с улыбкой на лице: представлял очередь к подъезду с «чудесами из будущего» — не меньше, чем к тому мавзолею Ленина в Москве. И удивление на лицах горожан, общавшихся с жильцами квартиры посредством китайского изделия. Замер, уставился на дверь — искал не видеозвонок, а хотя бы обычный. Но кнопки дверного звонка не увидел. Или не замечал. Пошарил взглядом по стене около соседних квартир — там кнопок тоже не обнаружил. «А ты говоришь: камеры…» — сам себе мысленно сказал я. Решительно забарабанил по деревянной поверхности костяшками пальцев.