Шведский стол

Глава 9

1704 год, сентябрь, 13. Вена — Москва

Леопольд отпил из бокала вина.

Немного.

Посмаковал.

И улыбнулся своей супруге.

Играла музыка.

— Хорошее вино, — тихо произнес Император.

— На мой вкус слишком терпкое, — вяло вернула улыбку супруга.

— Ты все еще дуешься, милая?

— Голландцы… — покачала она головой. — Вот уж никогда не подумала, что эти мерзавцы сумеют так ловко оклеветать шведов. Просто невероятно. Все эти разговоры до сих пор не утихают.

— Они утихнут. Люди устают от острой пищи.

— Ты так это спокойно говоришь?

— Мы отомстим голландцам. Но не сейчас.

— Ты уже не молод.

— Но молод я, — вклинился Иосиф.

— Месть, моя милая, это блюдо, которое подают холодным, — вежливо произнес Леопольд. — Я не молод, но и Людовик не юноша. Он старше меня. Наши дни на этой бренной земле заканчиваются. И мы должны к этому подготовиться.

— После смерти Людовика ему унаследует Филипп. И короны этих двух держав объединятся.

— Вот к этому мы и должны готовиться. Чтобы в момент его смерти все оказалось не так однозначно. И у нас появились сильные союзники, способные оказать помощь в разгроме франко-испанской армии.

— Их кто-то может разбить?

— Карл XII явил миру чудеса. Битвы при Гронингене и при Гамбурге войдут во анналы военного искусства.

— Он разбит! — воскликнула Элеонора.

— А нам и нужен тот, кто смог его разбить.

— Русские? — с пренебрежением спросила она.

— Ты удивлена? Зря. Шведы были сильны пехотным натиском. В лобовом таком столкновении их разбили русские. Лицом к лицу. Шведы были сильны кавалерийским натиском. И что же? Опять русские их же орудием их разбили. Мои советники считают покойного генерала Патрика Гордона отцом тех преобразований, которые произошли в русской армии. Он долго служил у шведов и прекрасно знал, как они дерутся. Потом служил у поляков и усвоил их приемы войны. Именно генерал Гордон был отцом обновленной русской армии и автором взятия турецкого Азова. Да и вокруг «реформ царевича» он постоянно крутился, выступая их непосредственным исполнителем.

— Не слишком ли много для одного генерала?

— Он был довольно умен и опытен. К тому же Патрик получил хорошее образование у иезуитов и умел делать выводы и тонко маневрировать. Если же посмотреть на то, что явила русская армия под Нарвой и Выборгом — это творчески осмысленное смешение польской и шведской методы. Он их просто объединил. Кроме того, шведская практика войны ему близка по рождению. Гордон ведь шотландец, а они тоже любят сразу идти в ближний бой. По сути — эти русские реформы — квинтэссенция всей его жизни и опыта.

— А пушки? — спросил сын.

— Тут советники расходятся. Никто не понимает откуда он вообще взял эту идею. Впрочем, это не так уж и важно.

— Ты думаешь, что французы не сделали выводы из этих двух сражений?

— Каждый видит то, что хочет разглядеть, — пожал плечами Леопольд. — Наши люди говорят, что французы заворожены тем, как русские в битве при Выборге вели мушкетный огонь. И пушечный. О натиске там мало кто вспоминает. А если и говорит, что про него, то его каждый раз одергивают. Дескать, посмотри, как мушкетами и пушками можно остановить этот натиск.

— Даже кавалерии?

— Там все неоднозначно. Раздаются даже голоса о возрождении латной жандармерии. Но, впрочем, это дело не одного года. И тут рано о чем-либо конкретном говорить. И в наших силах эти дебаты затянуть.

— А мы? — не унимался сын.

— Я бы не спешил перековывать нашу армию на русский лад. Мы другие. У нас другой опыт и практика войны. А сильные изменения — это всегда много дурных интриг и трудностей. К тому же Евгений Савойский показал, что мы и так в состоянии бить французов…

В этот момент в зал зашел офицер.

Император это заметил. И жестом остановив сына, что хотел что-то сказать, кивнул слуге, чтобы тот пропустил гостя.

— Ваше Императорское величество, — начал офицер. — У меня две отличные новости!

Леопольд улыбнулся.

Ему нравилась эта игра, когда для определенного движения по службе, хорошие новости присылали сообщать строго очерченный круг лиц. А вот плохие…

— Я вас внимательно слушаю.

— После битвы при Карлайле, что закончилась ничем, Джеймс Стюарт подписал мир со своей сестрой.

— Так уж и ничем?

— Битва продлилась весь день. Ни одна из сторон не сумела добиться явного успеха. А ночью и англичане, и шотландцы отступили.

— Большие потери?

— Не могу знать. Но вряд ли они отступили бы, если бы потери были скромными. Судя по всему, там случилась настоящая бойня.

— Джеймс принял наши условия?

— Да. Ирландия и Шотландия отходят ему, Англия — его сестре. Колонии также разделялись. Джорджия, Вирджиния, а также Северная с Южной Каролины достались Джеймсу, остальные Анне.

— Судя по всему, мой мальчик, вас грубо обманули, — усмехнулся Леопольд. — Это весьма поганая новость. Англичане были нашими союзниками и такой исход войны не сулит нам ничего хорошего. Битва при Карлайле была нашей последней надеждой. Но… увы… Ладно. Что там дальше?

— Россия и Швеция подписали мирный договор. — тихо произнес смущенный офицер.

— А вот это хорошо. На наших условиях?

— Да.

— Отлично. Ступай. — сделал «ручкой» Император.

Офицер вышел.

А Леопольд вновь обратился к своей супруге.

— Как ты видишь — ситуация складывается неплохо. Швеция, Дания, Мекленбург и Саксония еще долго будут оправляться от этой драки.

— И какой в этом смысл? — удивился Иосиф. — К моменту войны за французское наследство весьма вероятно Швеция оправится.

— Да, но и Россия окрепнет. Сейчас у нее одна полевая армия. И еще свыше ста тысяч солдат, обученных по-старому. Думаю, что лет через пять они развернут из них три полноценные полевые армии. Чего за глаза хватит и для боевых действий со шведами, и для операций в Европе. Флот же так быстро им не создать.

— Но шведов возглавил новый король. И он рвется в бой.

— Фридрих простой рубака. — пожал плечами Леопольд. — Или ты думаешь, что он повторит чудо Густава II Адольфа и выставит на поле что-то новое? Скорее всего он займется возрождением старой шведской армии. А Швеция очень истощена. Так что… это все не важно. Куда важнее в предстоящем деле решить вопрос с Бурбонами в Варшаве.

— Великий Конти не такой дурак, чтобы ввязываться в войну с русскими. Во всяком случае — не сейчас.

— Боюсь, мой мальчик, в такой стране как Речь Посполитая, его мнение не так уж и важно. А Петр горяч. Несколько провокаций да неприятных инцидентов и он уже будет рваться в бой.

— А принц? Говорят, именно он был тем человеком, который останавливал Петра от вступления в войну со шведами.

— Останавливал? О нет. Он помогал ему выторговать как можно больше всяких выгод от этого вступления. Тут же, не думаю, что принц станет сильно возражать. Хотя если нам удастся его правильно женить и отвлечь более насущными делами всем будет лучше.

— Франция же может вступиться за Великого Конти.

— А это уже наша забота. — улыбнулся Леопольд…