Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир

* * *

Мы остановились в гостинице рядом с Темзой. В старой гостинице со старыми деревянными балками, хорошей кухней и окнами спальни с видом на нагие ивы и медленные бурые воды реки.

Нас никто не знал. Мы зарегистрировались как муж и жена, неторопливо поужинали и тихо пошли спать.

— У меня это не впервые, — сказала Клэр. — Не слишком ли это тебя смущает?

— Даже лучше, — ответил я.

— У тебя нет никаких пунктиков насчет девственности?

— Насколько я знаю, никаких.

— Хорошо, — улыбнулась она.

Это началось с дружбы и переросло в страсть. А закончилось усталостью и смехом, шепотом и сном. Мне никогда не бывало так хорошо. Как ей — не знаю. Однако утром она не замедлила повторить программу.

В полдень в мирном согласии мы пошли к Джереми.

Он лежал на высокой кровати рядом с кучей дыхательных приспособлений. Однако дышал он сам. Как я понял, пока это было еще нестабильно, потому что, пока мы сидели у него, медсестра приходила проверять его каждые десять минут и смотрела, чтобы его рука постоянно лежала на кнопке вызова.

Он выглядел еще более тощим, чем обычно, бледен до серости, но мозг его ничуть не пострадал. Глаза светились прежним умом, и он, словно отгораживаясь от своего нынешнего унизительного положения, изображал дурачка. Медсестра при каждом посещении получала порцию занудного трепа.

Я стал было извиняться за то, что ему пришлось пережить, но он и слушать не стал.

— Не забывай, — сказал он, — я вошел туда потому, что сам захотел. Никто меня за шиворот не тащил. — Он окинул меня взглядом. — Твое лицо выглядит прекрасно. Как это ты так быстро оправился?

— Я всегда так.

— Всегда, — он слабо хихикнул. — Ну и веселая у тебя жизнь.

— Сколько ты тут еще проваляешься?

— Три-четыре дня.

— И все? — удивленно спросила Клэр. — Видок у тебя... ну...

Он был бледнее подушки. Однако кивнул и сказал:

— Я уже куда лучше дышу. Раз нет угрозы, что нервы отключатся, я могу идти. Хуже уже не будет.

— Я подвезу тебя, если нужно, — сказал я.

— Ловлю на слове.

Мы не слишком долго пробыли у него, поскольку разговор его явно утомлял, но прежде чем мы ушли, он сказал:

— Знаешь, этот газ так быстро подействовал. Не тот, медленный, что у дантиста. Я даже и сделать ничего не успел... словно кирпичную стену вдохнул.

После короткого молчания, полного воспоминаний, Клэр сказала:

— Там никто не выжил бы, если бы был один.

— Ты с чего это? — весело спросил Джереми.

Когда мы ехали назад в гостиницу, Клэр сказала:

— Ты не рассказал ему об Аманде.

— Времени еще полно.

— Он приехал в прошлое воскресенье, так как получил твое известие о том, что ты ее нашел. Он рассказал мне, пока мы сидели на кухне. Сказал, что у тебя что-то с телефоном, потому он и приехал.

— Я его отключил.

— Неисповедимы пути.

— Мгм.

Наша вторая ночь была как бы подтверждением первой. По большей части то же самое, но как-то по-новому и по-другому. Нетерпеливо, яростно, нежно, настойчиво, головокружительно. Казалось, ей это нравилось так же, как и мне.

— И когда же мы утихомиримся? — сказала она уже глубокой ночью.

— Когда настанет утро, и ты уедешь.

— Тогда у нас еще уйма времени.

— Вот именно.