Рабиндранат Тагор [без илл.]

В поэзии и литературной критике Рабиндранат уже обрел индивидуальность и создал форму, соответствующую его таланту. Но в повествовательной прозе ему еще только предстояло найти себя. Первый роман его — историческая мелодрама, подражание Бонкимчондро Чоттопаддхаю, славившемуся тогда как "бенгальский Вальтер Скотт". Неудивительно, что после выхода романа Рабиндранат получил письмо от знаменитого писателя, поздравлявшего его с крупным достижением, предвестником будущих литературных побед. Суть сюжета заключается в следующем. Храбрый, но жестокий махараджа преследует своего сына, единственная вина которого состоит в том, что он болеет за свой страдающий народ. В конце концов юношу отправляют в ссылку. По пути в священный город Бенарес он должен доставить свою сестру во владения ее мужа. Однако, явившись туда, они узнают, что раджа тем временем взял другую жену. Опечаленная сестра решает сопровождать брата в его странствии. Место, где останавливалось их судно, до сих пор известно как "Берег Бибхи".

Роман этот не принадлежит к числу шедевров, но историческое значение его несомненно. Он словно маленькая теплица, где восходят семена, чтобы потом быть рассаженными по грядкам. Многие ситуации и герои, которые появятся в поздних произведениях, впервые встречаются здесь. Это и раджа, безразличный к благу народа; и принц, стремящийся искупить зло, приносимое его отцом; и простой, добросердечный старик, наивный, но обладающий неосознанной мудростью и человечностью, воплощающий авторскую философию жизни; и юные девушки, любящие и ненавидящие, но всегда более живые и подвижные, чем мужчины.

Когда завершилась эта идиллия на берегах Ганги, оба брата и Кадамбори Деби вернулись в Калькутту и поселились около Чауринги, расцветавшего тогда аристократического квартала, на Шодор-стрит, недалеко от того места, где сейчас находится музей.

В этом скромном доме в самом центре быстро разрастающегося города юный поэт впервые пережил особое духовное откровение. Однажды утром он стоял на веранде, наблюдая, как восходящее солнце поднимается над кронами деревьев в конце лужайки. "Внезапно, — рассказывает он, — словно пелена спала с моих глаз, и я ощутил, что мир купается в удивительном сиянии, и волны красоты и радости накатываются со всех сторон… Невидимая ширма банальности, стоявшая меж мною и всеми вещами и людьми, вдруг исчезла, и их первозданное величие наполнило мое сознание".

Само по себе такое переживание не является чем-то из ряда вон выходящим. Большинство людей в той или иной форме, в то или иное время переживали нечто подобное, особенно после долгого периода недуга или печали, когда мы внезапно заново открываем жизнь во всей ее красоте. Но в случае с Рабиндранатом уникальными остаются потрясающая интенсивность переживания и его длительность, так что впечатление о нем ясно сформировалось в его сознании. Пока оно длилось, поэт, казалось, видел и слышал не только глазами и ушами, но и всем своим существом. Это было словно бесконечное чудо. Четыре дня он прожил в обостренном восприятии окружающего. Все вокруг казалось более ярким, более реальным, более прекрасным и более счастливым. Чета, проходящая по улице бок о бок, мать, играющая с ребенком, корова, бочком подходящая к другой и облизывающая ее языком, — все эти обыденные вещи обрели вдруг неизвестное раньше значение. Все вокруг, каким бы ни было пустяковым, казалось, требовало внимания и звало вырваться из клетки своей души.

К концу четвертого дня состояние невиданной легкости исчезло, и в этот момент Рабиндра завершил, как он писал, "пограничный возраст", куда не проникают прямые лучи правды и где тени преследуют друг друга:

Есть великие джунгли, чье имя — Сердце;Куда ни пойдешь — нет ни краю;В их глубях потерял я дорогу[28]