Смута на Руси. Выбор пути

Иван Никитич Романов принадлежал к старомосковскому боярскому роду Кобылиных-Кошкиных — Захарьиных-Юрьевых. Согласно легенде, основатель рода Андрей Кобыла был выходцем из Пруссии. В середине XIV века он переехал в Москву ко двору великих князей. Со временем его род стал очень многочисленным. В него входили: Колычевы, Хлуденевы, Лодыгины, Кокаревы, Образцовы, Шереметевы, Яковлевы и другие. Многие из них были видными военачальниками, государственными и религиозными деятелями, дипломатами.

Свою фамилию Иван Никитич получил от деда — окольничего Романа Юрьевича Захарьина, который был отцом не только Никиты — отца Ивана, но и царицы Анастасии, первой жены Ивана Грозного. Поэтому Романовы считались наиболее близкими родственниками представителей угасшей династии — царю Федору Ивановичу они приходились двоюродными братьями и после его смерти в большей мере обладали законными правами на престол, чем Борис Годунов.

Сам Иван Никитич не рассчитывал на царскую корону. Во-первых, он был младшим среди братьев, а кроме того, с детства плохо владел одной рукой, прихрамывал и невнятно говорил. За это его прозвали Кашей. Свою службу он начал стольником при дворе Федора Ивановича, но вряд ли был способен исполнять свои обязанности. Царь иногда отправлял его в качестве гонца с важными сообщениями.

При царе Борисе в 1600 году на всех братьев Романовых обрушилась опала — их обвинили в попытке отравить государя. Старший, Федор, был пострижен в монахи, три средних брата погибли, выжить удалось только Ивану Никитичу. Лжедмитрий вызволил его из ссылки и присвоил боярский чин. В придворной иерархии И. Н. Романов занял довольно высокое место, поскольку считался царским родственником. Не изменилось его положение и при В. И. Шуйском, ведь по матери, Горбатой-Шуйской, он продолжал оставаться родственником уже нового государя. В это время его здоровье, видимо, окрепло, и он даже встал во главе полка, сражавшегося с болотниковцами. Особенно успешными для Романова оказались бои под Козельском, в результате которых был убит «воровской воевода» В. Ф. Мосальский, а его отряд предпочел смерть плену.

Все время правления царя Василия Иван Никитич хранил ему верность, хотя его брат Федор-Филарет был тушинским патриархом и наверняка мог выхлопотать теплое местечко и для него.

Можно сделать вывод о том, что И. Н. Романов был избран во временное правительство и за свои личные качества (верность долгу, отвага, порядочность), и за близкое родство с угасшей династией.

Федор Иванович Шереметев принадлежал к младшей ветви рода Захарьиных-Юрьевых. Представители этого семейства выдвинулись в середине XVI века и были ведущими полководцами и видными боярами при дворе Ивана Грозного, правда, за свою службу они не всегда получали почет и награды — часто опалу и даже казнь.

Отец Федора Ивановича, Иван Васильевич Меньшой Шереметев, был активным участником всех Ливонских походов царя. Во время одного из них, в 1577 году, он пал смертью храбрых. Рано умерла и мать, происходившая из рода князей Троекуровых. Мальчика опекала его сестра Елена, вышедшая в 1580 году замуж за царевича Ивана Ивановича, сына Ивана IV. Однако этот брак оказался недолговечным: в ноябре 1581 года царевич Иван умер от смертельного удара, нанесенного ему отцом. От побоев свекра пострадала и беременная Елена — у нее случился выкидыш. Скорбя по мужу и неродившемуся ребенку, Елена приняла постриг в Новодевичьем монастыре под именем Леониды, но продолжала опекать брата. По-своему неплохо к нему относился и царь Иван Грозный, подаривший ему шапку погибшего сына. Фактически Федор продолжал оставаться царским родственником (родство было и через царицу Анастасию, и через сестру).

Первые сведения о службе Федора Ивановича относятся к 1591 году — он думный дворянин и участник обороны Москвы от войска Казы-Гирея. В качестве царского родственника он присутствовал на различных торжествах во дворце.

При царе Борисе Годунове положение Шереметева ухудшилось. В 1600 году в связи с «делом Романовых» он был отправлен на дальнее воеводство в Тобольск. Впрочем, уже в 1604 году царь Борис был вынужден его отозвать, поскольку нуждался в опытных воеводах для борьбы с Лжедмитрием I. Федора Ивановича поставили во главе артиллерийского полка и направили под Кромы для сражений с засевшими там казаками атамана Корелы. Вряд ли обиженный воевода рьяно защищал интересы ни за что наказавшего его царя, поэтому вскоре его перевели в Орел.

После смерти Годунова Шереметев не захотел служить его юному сыну и перешел на сторону Лжедмитрия. За это он получил боярский чин и весьма высокое место в новой Боярской думе. Однако под влиянием В. И. Шуйского Шереметев понял, что на престоле не настоящий сын Ивана Грозного, а плут и обманщик. Поэтому, когда самозванец отправил его во главе войска в Елец для подготовки похода на Азов, Федор Иванович остался в окрестностях столицы, поддерживая заговорщиков. Но помощь не потребовалась — Лжедмитрий был убит, а его сторонники либо разбежались, либо перешли на сторону Шуйского.

Летом 1606 года выяснилось, что далеко не все города готовы служить новому царю Василию, а в Поволжье орудует еще один самозваный царевич — Петруша. Для наведения порядка царь отправил Ф. И. Шереметева в Поволжье, придав ему небольшой отряд дворян и стрельцов. Первые бои состоялись у Астрахани, которая сохраняла верность уже не существовавшему «царю Дмитрию». Они оказались неудачными для царского воеводы. Тогда он решил подняться вверх по Волге и пополнить свои силы за счет городовых дружин. Шереметеву пришлось пробыть в Поволжье несколько лет. За это время он сформировал целую Понизовую рать. Сделав своей ставкой Нижний Новгород, он держал под контролем все Среднее Поволжье. Петруша был вынужден прекратить разбои и перебраться в Путивль.

В ноябре 1609 года Федор Иванович вместе с М. В. Скопиным-Шуйским освободил Москву от Тушинского вора, но за свои воинские подвиги никакой награды от царя Василия так и не получил. Поэтому, когда заговорщики свели Шуйского с престола, Шереметев не стал его защищать.

Таким образом, и личные заслуги, и родство с прежней династией стали причиной избрания Ф. И. Шереметева во временное правительство.

Борис Михайлович Лыков принадлежал к старинному старомосковскому роду князей Оболенских. Их родоначальником был святой князь Михаил Черниговский, но на московскую службу их предки перешли уже во второй половине XIV века, сохраняя свое родовое владение — Оболенск. В XVI веке род князей Оболенских разросся. Самыми старшими считались Курлятевы и Ногтевы, затем — Телепневы, Туренины, Репнины, Лыковы и Кашины, за ними — Долгорукие, Щербатые и Тростенковы. Все это свидетельствует о том, что среди Рюриковичей Лыковы были далеко не самыми знатными людьми. Таким образом, не происхождение стало причиной включения князя во временное правительство.

Свою службу при дворе он начал в 1593 году рындой на дипломатических приемах. Это назначение свидетельствует о том, что Лыков был красив, высок и строен, ведь только таких юношей брали на должность царских оруженосцев. При царе Борисе молодому князю стали поручать дипломатические дела: встречать женихов царевны Ксении, сопровождать английских послов. Однако в 1603 году Лыков попал в опалу и был сослан на воеводство в Белгород. Причиной стал тайный донос о его злых умыслах, которые вряд ли были у Лыкова на самом деле.

Обиженный князь с радостью встретил известие о появлении «царевича Дмитрия» и в начале 1605 года отправился к нему на поклон в Путивль. Самозванец наградил Бориса Михайловича чином кравчего и включил в свое ближнее окружение. После воцарения он присвоил ему боярство, что стало небывалым взлетом для молодого и не слишком знатного князя, не имевшего к тому времени личных заслуг.

В. И. Шуйский сохранил за Лыковым все пожалования, но отправил на борьбу сначала с Болотниковым, а потом и Лжедмитрием II. Зимой 1609 года князь со своим отрядом влился в войско Скопина и вместе с ним освобождал столицу. Он до конца оставался верен непопулярному царю Василию и даже после разгрома под Клушином вместе с татарскими царевичами пытался остановить рвавшегося к Москве Лжедмитрия II.

За время борьбы с многочисленными врагами В. И. Шуйского Борис Михайлович показал себя опытным и надежным воеводой, что и стало причиной его включения во временное правительство. К тому же через жену, Анастасию Никитичну Романову, сестру И. Н. Романова, он входил в число царских родственников.

Итак, можно сделать вывод о том, что большинство бояр, включенных в состав временного правительства, состояли в родстве с представителями угасшей царской династии (кроме А. В. Трубецкого), принадлежали к высшей знати (кроме Б. М. Лыкова), являлись опытными полководцами и отличались честностью и верностью долгу.

Казалось бы, столь заслуженные и умудренные житейским опытом люди должны были легко вывести страну из кризиса. Однако этого не произошло. Напротив, бояре из-за своей беспомощности поставили Россию на край гибели. Произошло же это потому, что русские люди не захотели им служить. Ведь до этого государством правил один человек — монарх, и именно ему подданные давали клятву верности. О боярах же у простых людей всегда складывалось представление как о казнокрадах, притеснителях и угнетателях. Поэтому, когда 20 июля временное правительство разослало по стране грамоты с просьбой прислать в Москву воинских людей для ее защиты сразу от двух врагов, а также выборщиков на избирательный Земский собор, никто на них так и не откликнулся.

Напрасно Ф. И. Мстиславский взывал к воеводам северных и восточных городов, описывая несчастья, которые может принести стране «отъявленный плут» Лжедмитрий II и «разорители православной веры» поляки, — они оставались глухи и лишь покрепче запирали ворота своих городов, чтобы не пускать в них «ни ваших, ни наших». Бесконечные перемены на престоле утомили людей, и они предпочитали отсидеться по домам, дожидаясь лучших времен. В простонародье временное правительство даже получило презрительное прозвище Семибоярщина. В результате московские бояре остались один на один сразу с двумя грозными противниками: поляками в лице гетмана С. Жолкевского и очередным самозванцем Лжедмитрием II.

После длительных совещаний они решили, что поляки для них предпочтительней, поскольку узнали о существовании проекта избрания на царский престол королевича Владислава, юного сына короля Сигизмунда III. В Москве он мог оказаться в их руках и довольно быстро забыть о своих польских корнях.

Для реализации этого плана были отправлены послы к Жолкевскому. Полякам предложили передислоцироваться поближе к Москве, на Хорошевские луга. Там каждый день бояре встречались с ними, обговаривая условия воцарения Владислава. Наконец, когда текст договора был полностью согласован, его представили патриарху Гермогену. Тот сразу же заявил, что главным и непременным условием возведения королевича на московский престол должно быть принятие им православной веры. Без этого он отказывался его благословлять и проводить церемонию венчания на царство. Кроме того, патриарх потребовал, чтобы поляки не смели въезжать в столицу. Для их пребывания был выделен Новодевичий монастырь.