Тиран в шелковых перчатках

* * *

Вооружившись вспышкой, Купер возвратилась в Павильон де Марсан, где кипучая деятельность стала прямо-таки лихорадочной. На этот раз она тщательно просчитывала композицию кадра, зная, что каждый снимок будет стоить ей одной из драгоценных ламп, и одному богу известно, когда она сможет приобрести новые, и сможет ли вообще.

Сюрреалиста Жана Кокто, сидевшего на высоком режиссерском табурете, можно было узнать за километр по характерной вздыбленной шевелюре цвета соли с перцем. Рядом с ним сидела его подруга Сюзи Солидор в бледно-аметистовом брючном костюме.

Завидев Купер, Сюзи соскользнула с табурета и быстро направилась к ней. Купер она напомнила выдру или другое гибкое водоплавающее, которое ловко ныряет с берега в воду, завидев вкусную рыбку.

— Cherie! — воскликнула Сюзи и расцеловала Купер в обе щеки. — Какая милая встреча. Я так много о вас думала. У вас все хорошо?

— Да, спасибо, — ответила Купер, пытаясь отступить назад, но проворная рука уже обвилась вокруг талии, поймав ее в ловушку.

— Я подготовила для вас комнатку у себя дома. Самую миленькую и изящную, какую только можно представить. Вы будете в полном восторге.

— О, спасибо! Но я уже…

— Ну не можете же вы вечно оставаться у нашего унылого старины Кристиана, дорогая. — Карие глаза будто пытались затянуть Купер в свои глубокие омуты. — Со мной у вас будет намного больше развлечений, обещаю.

— Вы так добры, — пролепетала Купер, — но я как раз собиралась вам сообщить, что больше не живу у месье Кристиана. Он нашел мне чудесную квартиру на площади Виктора Гюго.

Сюзи нахмурилась:

— Ну так откажитесь.

— Не могу. Я уже в нее переехала.

— Переезжайте снова.

— Я уже нашла жилицу.

— Quel dommage[24], — произнесла Сюзи с видом явного неудовольствия. — Деньги на ветер. Лучше бы поселились у меня. Хотела бы я, чтобы этот дурачок Диор сначала посоветовался со мной.

У Купер было другое мнение на этот счет. Переехать к Сюзи было все равно что предложить мыши поселиться в кошачьем ухе. Но ей она этого, конечно, не сказала.

— Он самый добрый мужчина на всем белом свете! Если бы вы только знали, как он помогал мне в последние несколько недель.

— Он добр, никто и не спорит. Но напрочь лишен харизмы.

— А мне кажется, он чудесный. Добрый и настоящий джентльмен.

Неожиданно сильная рука по-прежнему удерживала Купер в захвате и не давала сбежать. Певица изучала ее лицо пугающе жадным взглядом.

— Mon Dieu[25] Как вы изысканны! Какая кожа. А волосы! Ирландская кровь, конечно же. Вы словно легендарная кельтская принцесса. У меня тоже кельтские корни, вы знали об этом?

— Э-э… нет.

— Да. Я родом из Сен-Сервена, что в Бретани. От крыльца моего дома можно буквально вплавь добраться до Ирландии. Мы с тобой одной крови — ты и я. — Она улыбнулась, показав ряд ровных зубов. Сюзи Солидор была очаровательна, а ее приемы соблазнения — весьма эффективны. От женщин со схожими склонностями она наверняка могла добиться чего угодно. — Приходите вечером ко мне в клуб. Я буду вас ждать.

— Я постараюсь прийти, но мне нужно писать статью…

— Ecoute-moi, cherie[26], — перебила Сюзи, — я многое могу для вас сделать. Представить нужным людям, подсказать, в каких местах стоит появляться, как правильно одеться. Я могу научить вас всему. Если вы хотите учиться. Приходите сегодня, не пожалеете.

— Хорошо, — не выдержав, сдалась Купер. — Я загляну ненадолго.

Сюзи оттаяла:

— Отлично! Пойдемте, я познакомлю вас с Кокто. — Она подвела Купер к высокому табурету, на котором именитый кинорежиссер сидел, как на насесте. — Жан, познакомься с Купер. Она журналистка.

— Журналистка? — переспросил Кокто. — Я думал, вы жена того красивого молодого американца.

— Я освещаю выставку для «Харперс базар». — храбро соврала Купер.

Худое, горящее одержимостью лицо Кокто просияло:

— Vraiment?[27] — Он спрыгнул с табурета, чтобы пожать ей руку. — «Харперс базар» интересуется нашей выставкой?

— Очень, — подтвердила Купер, не моргнув глазом. — Вы не будете против, если я вас сфотографирую, месье Кокто?

— Думаю, что смогу уделить вам немного времени, — ответил он, откидывая назад сбившиеся, как войлок, волосы.

Название известного модного журнала уже действовало как магическое заклинание. Купер всей душой пожелала, чтобы их ответ был положительным. Кокто чуть заметно вздрогнул, когда сработала чехословацкая вспышка, которая оказалась действительно мощной.

Купер обрадовалась, завидев вошедшего Кристиана, розовощекого и щеголеватого, в красивом пальто.

— Месье Диор!

— Думаю, нам давно пора начать обращаться друг к другу попроще, — торжественно провозгласил он, принимая ее поцелуй. — Друзья зовут меня Тиан. Что это за жуткий аппарат, которым ты ослепляешь всех подряд?

— Да, боюсь, вспышка слишком яркая, — виновато проговорила она.

— Подозреваю, все твои модели будут выглядеть на фото испуганными, — сказал он. — Хотя столь яркому освещению возможно найти подходящее применение. Идем.

Он повел ее по лестнице на помост, возвышающийся над залом. Как он и предсказывал, сияние вспышки залило всю галерею почти целиком, и ей удалось отснять несколько удачных общих планов с занятыми монтажом выставки людьми.

— Это даст читателям более точное представление о ее масштабах, — сказала Купер. — Спасибо, Тиан. Ты так умен.

— Как тебе новая квартира? — поинтересовался он. — Уже устроилась?

— И даже нашла себе компаньонку. — И она рассказала ему о появлении Перл с чемоданом в гостиничных наклейках.

— Ты пустила ее? — Диор вскинул брови. — После всего, что произошло? Дорогая Купер, ты считаешь это мудрым решением?

— Наверное, нет, — признала Купер.

— Никогда о таком не слышал, чтобы жена, которой изменили, приютила у себя любовницу мужа.

— Я тоже, — снова согласилась она. — Сама до сих пор не понимаю, как ей удалось меня уговорить. Ты что-нибудь о ней знаешь? Она сказала, ее бойфренд — издатель.

— Правда? Ну можно и так сказать. Он печатает коллекции фото, которые продают в заклеенных желтых конвертах на всех уличных углах молодые люди, дающие стрекача при виде жандармов.

— Ты шутишь? Только не говори мне, что Перл позирует для этих фотографий.

— Я их никогда, как ты понимаешь, не разглядывал, — осторожно сказал Диор, — но, думаю, дело обстоит именно так.

— О, ради Майка и его любви!

— Кто такой Майк? — с интересом спросил Диор.

— Друг Петра.

— Comment?[28]

— В католической школе в Бруклине, где я училась, за богохульство сразу выгоняли. Поэтому мы выдумывали свои ругательства: вместо «ради святого Петра» говорили «ради Майка и его любви». Но меня все равно выгнали. В общем, не бери в голову. Так ты утверждаешь, что я живу с женщиной, которая позирует для порнографических открыток?

— Всем нужно как-то зарабатывать на жизнь. Воспринимай это как дополнительное образование.

— Я была замужем. Меня не нужно просвещать на тему секса.

— Возможно. Но тебе нужны деньги.

— Видимо, не настолько, — решительно произнесла Купер.