Хранитель истории династии. Жизнь и время князя Николая Романова

На стыке двух веков

Ещё сто лет назад Романовы были великой правящей династией, облечённой властью и привилегиями. Казалось, что императорский дом будет царствовать не то что много лет – его власть уйдёт в будущие века. Основа российской императорской фамилии казалась незыблемой в монархическом сознании русского народа. Но история – вещь с большой причудой, способная изменить жизнь целых народов за пару дней, что и произошло с Россией в 1917 году.

Николай Романович, рассказывая историю рода, часто подчёркивал, что Романовы навсегда заняли своё почётное место в России – они часть единой истории великой страны. В XXI веке семья, по мнению князя, должна быть лишь связующим звеном между прошлым и настоящем. Не более того. Будущее России Николай Романович видел в молодёжи. Побывав однажды на лекции для студентов, князь признавался: «Для меня это было большое событие. Я тщательно готовился. Вопросы, которые они ставили, были серьёзными, и нужно было хорошо обдумать ответ. И один из студентов спросил, что для меня будущая Россия. Я встал и сказал: «Вы – будущая Россия»[290].

Именно будущее России больше всего волновало князя на стыке двух веков. Внимательно наблюдая за происходящем в России в конце 1990-х, Николай Романович не мог не заметить колоссальный упадок всех жизненно важных сфер российского общества, начиная с социального положения обнищавшего народа, заканчивая позорной внешней политикой России.

Развал исторической России, непродуманные, малопонятные и спешные экономические реформы, дикая и нечестная приватизация привели граждан страны в состояние полнейшей апатии к происходящему. Потомок императора Николая I наблюдал всю эту печальную картину упадка своими глазами. Он не был безмолвным свидетелем, поскольку беды родной страны князь всегда воспринимал близко к сердцу. В интервью испанскому журналу «Ист» в 1999 году он подчеркнул: «России нелегко отойти от губительной экономики и направить её на правильный путь. Без сомнения, россияне страдают, но это их не слишком впечатляет. Случись то, что происходит в России сегодня, в любой другой части Европы, революция бы вышла на улицу. В течение семидесяти лет Россия страдала морально, политически и экономически намного больше, чем сейчас. Как это ни грустно, но россияне привыкли к этому».

Мудро рассуждая о постигших в 1990-е годы его историческую родину неудачах, князь выразил чёткую позицию: посткоммунистическая Россия – допустила серьёзную ошибку, выполняя многие советы западных стран. «В России проблемы другого характера, – полагал Николай Романович. – Надо было идти шаг за шагом, реорганизуя большие колхозы в маленькие хозяйства, решая аграрную проблему, которая является огромной, заставляя направлять средства на внутренний рынок, и, наконец, провести серьёзную аграрную реформу». Своё интервью испанским журналистам глава рода Романовых закончил следующими словами: «Россия – особенная страна. Такой истории, такого культурного наследия больше нигде нет, поэтому развиваться мы должны не по американской кальке, а по собственному пути».

Николай Романович многократно подчёркивал, что никогда не занимался политикой и никого на российской политической сцене как князь и тем более Романов не может поддержать в связи со своим статусом и ответственностью перед историей. Но избрание в марте 2000 года Президентом России Владимира Путина[291] вселило в князя надежду на перемены в стране к лучшему. В интервью журналисту Михаилу Ильинскому Николай Романович рассуждал: «Запад желал бы видеть Россию демократическим, но не мощным в экономическом отношении государством. Скажу более “прозаично”: кое-кто хотел бы превратить Россию в сырьевой придаток, нечто вроде своей экономической колонии. И это для будущего России нетерпимо и неприемлемо. С моей точки зрения, на нынешнем этапе развития у руля страны должен стоять не столько тот, у кого самые “чистые руки”, а тот, кто наиболее боеспособен и последователен, пользуется широкой поддержкой в стране. Президентские выборы в России показали, что такую роль может играть и играет Владимир Путин, и поэтому я – за него. В западной печати часто высказывают сомнения по поводу нового руководителя Кремля, говорят, что это пока неизвестный молодой лидер. Меня всё это не смущает. Надо дать возможность проявить себя людям новым, и пусть относительно молодые политики выходят на первые роли»[292].

После того как в декабре 1999 года Николай Романович передал Государственному Эрмитажу знамя русской армии, доставшееся ему от прадеда – великого князя Николая Николаевича Старшего, князь получил от президента Владимира Путина письмо с благодарностью, в котором были следующие слова: «Слава, гордость и храбрость русского солдата всех эпох нам всегда дорога».

Личная встреча второго в истории России президента и главы семьи Романовых состоялась 6 июня 2000 года во время церемонии открытия памятника великому русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину на территории виллы Боргезе в Риме. Старший в семье Романовых после церемонии подошёл к президенту России и сказал: «Для меня большая честь, Владимир Владимирович, познакомиться с Вами». На что Владимир Путин ответил: «Я также, Николай Романович, рад нашему знакомству». Президент и князь поговорили всего несколько минут, но благодаря этой беседе был заложен фундамент в отношениях современной власти и потомков российской императорской фамилии.

Позже Николай Романович признался, что иногда переписывается с президентом России, а в одном из последних интервью он рассказал: «…в связи с возрастом я действительно недостаточно хорошо знаю современных политических деятелей. Но среди тех, кого знаю, симпатию у меня вызывает Владимир Владимирович Путин…»[293]

В последний год уходящего века в Москве в храме Христа Спасителя состоялась долгожданное торжественное прославление новомучеников и исповедников Церкви русской во главе с убитой в Екатеринбурге императорской семьёй.

Как глубоко верующий и православный человек, Николай Романович не мог не приветствовать этот долгожданный шаг со стороны Русской православной церкви. «Я обрадован этим решением. Это пора было сделать», – признался князь. По его словам, в российской истории «перевёрнута ещё одна большая страница»[294].

На саму церемонию, прошедшую 20 августа в возрождённом кафедральном соборе России, Николай Романович приехать не смог, но подчеркнул в беседе с корреспондентом: «Я однажды уже присутствовал на церемонии канонизации последнего российского императора, которая была проведена в 1981 году в Нью-Йорке Русской православной церковью за границей»[295].

В декабре 2000 года в России вспыхнула нешуточная дискуссия о новой государственной символике. Дело в том, что после развала СССР, как бы парадоксально это ни звучало, Россия не имела своего гимна. На государственном уровне использовалась мелодия «Патриотическая песня» великого русского композитора Михаила Глинки, но слова отсутствовали.

Впоследствии был объявлен конкурс на создание текста, в котором стихи принимались от всех граждан России. В комиссию поступило свыше 6000 текстов. Было отобрано 20 вариантов, которые были записаны на плёнку хоровым коллективом для окончательного выбора. Лучшим признали текст Виктора Радугина «Славься, Россия!». Однако официально он не был принят из-за коммунистического большинства в Государственной думе. В обществе и в парламенте существовали полярные точки зрения как о мелодии, так и о тексте. В 1998 году было решено, что целесообразнее на некоторое время снять вопрос о законодательном закреплении государственной символики.

Дебаты вокруг гимна возобновились в октябре 2000 года, после встречи президента России с олимпийской сборной страны. Спортсмены жаловались главе государства на отсутствие слов и невозможность петь гимн во время церемонии награждения медалями на летних Олимпийских играх в Сиднее. Было решено привлечь к проблеме внимание общественности и вынести вопрос на рассмотрение Государственного совета. В ходе сессии Совета Федерации президент России заявил, что законодательное закрепление государственных символов (гимна, герба и флага) должно быть приоритетной задачей для государства. В качестве музыки для гимна Владимир Путин предложил взять бывший гимн СССР, написав при этом к нему новый текст.

В эти же самые дни в прессе появилось и мнение Николая Романовича о давно наболевшем вопросе. Ещё в 1997 году он говорил: «Герб, гимн, флаг… Всё это не просто некая атрибутика, это нечто фундаментальное, без чего невозможно достойное существование государства. Позор, что у нас сегодня, по сути, нет национального гимна. Я спрашивал многих россиян – никто не может просто напеть его мелодию, и это не говоря уж о том, что у нашего гимна нет слов. А ведь с уважения к национальным символам начинается уважение к самим себе»[296]. В 2000 году глава рода Романовых признался, что с пониманием отнёсся к решению Государственной думы России о принятии музыки Александра Александрова[297] в качестве гимна России. «Именно этот гимн, родившийся в разгар войны, воодушевлял людей к борьбе в самые опасные годы для России. Не вижу, почему надо пугаться этого», – заявил он. Музыка Александрова, по его словам, «приятна на слух» и легко узнаваема. Правда, слова прежнего советского гимна, по признанию князя, нужно изменить, и заняться этим должны «люди культуры, а не чиновники». «У нас в России, слава Богу, поэтов и литераторов много», – констатировал праправнук императора Николая I [298].

Также Николай Романович выразил мнение, о решении Госдумы о красном знамени как символе Вооружённых сил Российской Федерации. «Под красным флагом наша армия боролась четыре года против немецких захватчиков. Поэтому есть серьёзная, солидная историческая связь»[299], – пояснил он. Конечно же, флаг Вооружённых сил Российской Федерации не был тем красным, коммунистическим знамением канувшей в лето эпохи. Но многие в стране стали опасаться, что в России возрождается большевизм во всех его самых мерзких проявлениях.

Поддержка Николая Романовича музыки Александровна в качестве мелодии к государственному гимну вызвала у некоторых недовольство и осуждение. Сам же Николай Романович в дни спора о гимне и слов к нему призвал бережно относиться к истории России, включая и её советский период. «Все великие державы имеют только одну историю, – говорил князь. – Перемена не означает, что какой-то эпохи не было. Мы, русские в эмиграции, в годы войны гордились победами Красной армии, потому что это была наша страна, которая находилась опасности. История нашей страны – одна, и она ведет начало с давних времён. Играть с историей и исключать те или иные этапы – это приведёт только к конфузу и беде»[300].