Хранитель истории династии. Жизнь и время князя Николая Романова

На пути к реставрации монархии?

Советская власть пала и ушла с исторической сцены, а быстро заменившая её новая демократическая любезно и довольно активно чествовала сначала князя Владимира Кирилловича, а затем его дочь княгиню Марию Владимировну, решившую добиться для себя особого статуса и вытекающие из этого привилегии. Других Романовых она не признавала, неоднократно заявляя, что дом Романовых состоит лишь из самой Марии Владимировны, её матери и сына Георгия. Про своих родственников она откровенно говорила в интервью Роберту Масси[212]: «Я понимаю, что они оказались в очень печальной ситуации, но повинны в этом лишь их родители, и больше никто. Они сказали, что им на все плевать, и вступили в эти неравные браки. Затем их жены стали г-ми Романовыми, а их дети г-н и г-жа Романовы. Вот и всё. Я не могу изменить наши законы. У меня такое чувство, что теперь, когда в России происходят эпохальные события, они вдруг встрепенулись, словно только что очнувшиеся от какого-то оцепенения, и сказали: “Эге! А нельзя ли из этого извлечь какую-то выгоду?”» [213].

Первым, кто открыл двери для Владимира Кирилловича, стал мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак, а дальше всё шло по нарастающей. Кирилловичей стали принимать мэры, губернаторы регионов, а президент Борис Ельцин даже предоставил семье российское гражданство, где сыну Марии Владимировну Георгию неожиданно написали фамилию Романов, в то время как даже французские власти отказались изменять фамилию мальчика с Гогенцоллерн на Романов. В 1994 году при встрече с Робертом Масси отец мальчика, принц Франц Вильгельм Прусский, скажет: «…Его [Георгия] немецкий паспорт у меня – вот здесь… Я всегда ношу этот документ с собой. В нем говорится, что он – принц Георгий Прусский»[214].

Немногие в верхах России в те времена догадывались, что в мире существует около тридцати представителей рода Романовых, не признававших Марию Владимировну и её сына в качестве наследников. Дело дошло до того, что во время визита в Екатеринбург в 1993 году на пресс-конференции Мария Владимировна, её мать и сын заявили, что все Романовы сейчас здесь, в этой комнате, кроме них, Романовых более не существует.

В октябре 1995 года Николаю Романовичу пришлось выступить со специальным заявлением, по поводу реальных дел в семье Романовых. «Семья Романовых сегодня разделена на четыре ветви, идущие от императора Николая Первого, скончавшегося в 1855 году. По “Семейному статусу Российской Империи”, который основан на “салическом” законе о престолонаследии, исключающем женщин, в настоящее время я являюсь главой Дома Романовых, который сегодня представлен только князьями. Следовательно, княгиня Мария Владимировна по такому закону не может являться главой Дома, а её сын, принц Георг Прусский, никак не может являться “наследником

российского престола”… Я хочу прежде всего подчеркнуть, что титул “Великого князя” или “Великой княгини” по “Статусу о престолонаследии” не может носить сегодня ни один член семьи Романовых. Только сын или дочь монарха, или внук или правнучка по мужской линии, являющиеся наследниками монарха, имеют на это право. Таких лиц в живых сегодня нет. Это как раз тот случай, который имел место с недавно почившим князем Владимиром Кирилловичем. Последним Великим князем был умерший в 1956 г. Великий князь Андрей Владимирович, а последней Великой княгиней была Великая княгиня Ольга, скончавшаяся в 1960 году. Московские сторонники Марии Владимировны, внучки Кирилла, видят в ней, ошибочно, исторический символ династии Романовых. На самом деле она является очень неподходящим символом нашей семьи, символом предательства России. Это будет странный день восстановления утерянной славы. России и заполнения идеологического вакуума, создавшегося в результате 75-летнего правления коммунистов. Странно оказывать особые почести принцу Георгу Прусскому, праправнуку кайзера Вильгельма Второго[215], который объявил войну России в 1914 г., это была война, которая стала ключевым актом, толкнувшим Россию к национальной катастрофе. Те, кто сегодня любит Россию, возмущены до глубины души действиями сторонников Марии Владимировны и её сына, стремящихся дать им особый статус на предстоящей церемонии»[216].

В это же время в посткоммунистической России стал активно циркулировать слух, что в администрации Бориса Ельцина готовится указ о признании особого статуса за «Императорским Домом». Статус сулил и особые привилегии. В июне 1995 года Леонида Георгиевна обратилась с пространным письмом к шефу службы безопасности Ельцина Александру Коржакову в котором выставила условия, на которых семья была готова возвратиться на историческую Родину: «гостевой дом в Санкт-Петербурге или Москве или же в непосредственной близости от них».

«Обретение соответствующего статуса и необходимых условий жизни в России, – сообщала Леонида Георгиевна, – существенно повысило бы авторитет Российского Императорского Дома не только в глазах наших соотечественников… но и со стороны зарубежных правительственных, общественных и деловых кругов, внимание и интерес которых к нашей Семье неизменно усиливается. Именно на эти круги мы серьёзно рассчитываем, когда планируем целый ряд конкретных акций для поднятия престижа того курса, который проводит наш Президент…»[217]

Однако здравый смысл победил. Многие общественные деятели и историки высказались резко против дарования статуса кому-либо из Романовых. Немаловажную роль в этом сыграл Дмитрий Сергеевич Лихачёв, который смог повлиять на президента России, академически чётко и исторически аргументированно обосновав проблему престолонаследия в России. В одном из интервью Лихачёв говорил: «Присоединяюсь к тем, кто считает, что ветвь Романовых, восходящая к Кириллу Владимировичу не имеет больших прав на престол, чем другие. Княгиня Мария Владимировна не имеет этих прав ещё и потому, что была рождена от второго брака. Ещё менее имеет основания находится на престоле Георгий Гогенцоллерн, принадлежащий к родственникам германского императора Вильгельма II, принёсшего неисчислимые беды России»[218].

В 1997 году, по мнению сторонников Кирилловичей, в России должно было состояться «историческое событие», которого Россия не видела вот уже более ста лет. Сыну Марии Владимировны Георгию Гогенцоллерну исполнилось 16 лет, и по старым законом Империи он считался «династически совершеннолетним». Новоявленный «цесаревич» должен был принять присягу на «верность Отечеству, Церкви и главе Российского Императорского Дома». Присягу должны были провести в Костроме, откуда пошла династия Романовых в 1613 году. Событие быстро приобрело коммерческий характер. Туристическое агентство «Калевти» даже разработало тур «Россия державная». Чтобы почувствовать дыхание истории и посмотреть на первый этап восстановления монархии в России, нужно заплатить определённую сумму, и тогда можно оказаться в свите «Их Императорских Высочеств»[219].

Князь Николай Романович с глубокой скорбью наблюдал за этим событием. Ему было стыдно, что фамилия его семьи стала разменной монетой среди авантюристов и торгашей. В интервью «Независимой газете» за несколько дней перед назначенной «присягой» князь сказал: «Коротко и свирепо: цирк, постыдный цирк! Все это очень грустно. Это как раз то, что разделяет русских и не имеет никакого смысла. Вся эта так называемая программа “Россия Державная”, посвящённая “династическому совершеннолетию Наследника Цесаревича Великого князя Георгия Михайловича”, – сугубо туристическое предприятие. Лучше было бы объяснить “туристам”, что никакого “династического совершеннолетия” быть не может, так как нет самого “Наследника Цесаревича”. Ведь Великий князь Георгий Романов – в действительности не кто иной, как принц Георг Прусский, сын принца Франца Вильгельма Прусского и княгини Марии Владимировны, которая вовсе не является главой Дома Романовых. Посему принц Георг состоит членом Дома Гогенцоллернов, а не Дома Романовых. К чему же вся эта затея с приведением к присяге на верность Отечеству “Наследника Цесаревича”! Это же маскарад! Надо же сказать правду о том, что он Гогенцоллерн!»[220]

По неизвестным причинам торжественная церемония «присяги» так и не состоялась в России. Через год, в апреле 1998 года, «Императорская Семья» отправилась в Иерусалим, где «цесаревич» произнёс клятву перед иерусалимским патриархом Диодором [221]. Многие сторонники Кирилловичей недоумевали таким поворотом вещей. Присяга в Иерусалиме поставила логическую точку на притязаниях этой ветви. Это тоже самое, если бы, к примеру, наследник сербского престола приехал в Москву, чтобы Святейший Патриарх Алексий II благословил его «на службу Сербии».

В 1990-е сломленной после семи десятилетий коммунизма России вопрос о том, кто наследник несуществующего российского престола, как бы открывал невидимую дверь в новую реальность. Монархия казалась неким символом спасения и лучшей жизни. В реальности никаких законных наследников в семье Романовых к концу XX века не осталось. О том, почему сейчас никто из Романовых не имеет прав на теоретическое наследование престола, Николай Романович говорил: «Если вообще можно говорить об этом серьёзно, а не с улыбкой, никто из Романовых теперь не имеет права на престол по законам, которые существовали до отречения Николая II. Почему? Потому что для Великих князей (а Императором мог стать только Великий князь), во-первых, был обязателен брак с православной, а во-вторых, жена должна была быть из царственных или владетельных домов. Сейчас никто не отвечает этим требованиям. Все браки были морганатические. Все живущее ныне князья женились и разводились. Вопрос царственных домов не поднимался, потому что никаких Великих князей уже не было. Я хочу прежде всего подчеркнуть, что титул “Великий князь” или “Великая княгиня” по “Статусу о престолонаследии” не может носить сегодня ни один член семьи Романовых. Только сын или дочь монарха, или внук, или правнучка по мужской линии, являющиеся наследниками монарха, имеют на это право. Таких лиц в живых сегодня нет. Последним Великим князем был умерший в 1956 г. Андрей Владимирович, а последней Великой княгиней была Ольга, скончавшаяся в 1960 году. Владимира Кирилловича Великим князем назвал его отец. Технически он просто князь, как и все мы. Поэтому никто из нас теперь не имеет никаких прав. И если никто не имеет никаких прав, то в силу вступает исторический закон. Семья Романовых сегодня разделена на четыре ветви, идущие от Императора Николая Первого, скончавшегося в 1855 году. По “Семейному статусу Российской Империи”, который основан на Салическом законе о престолонаследии, престол переходит от мужчин к мужчинам, а к женщинам только когда мужчин не осталось. Слава Богу, мужчин в семье много, поэтому вопрос о “царственной Великой княгине Марии Владимировне” – это вопрос в общем неправильный, и его не существует. А сын княгини Марии Владимировны и принца Франца Вильгельма Прусского, принц Георг Прусский, является членом династии Гогенцоллернов и никакого отношения к Романовым не имеет и никак не может являться “наследником российского престола”»[222].