Пять капитанов

Лорд Хоуард был также чрезвычайно доволен офицерским, матросским и солдатским составом. «Мой дорогой лорд, — писал он Берли, — здесь собраны прекраснейшие капиталы, солдаты и матросы, какие когда-либо были в Англии». Одно беспокоило адмирала: острая нехватка продовольствия. Корабли имели запас провизии только на восемнадцать дней.

Главный морской интендант обещал Хоуарду в течение недели прислать десять судов с продовольствием. Но 28 июня адмирал получил от него сообщение, что корабли не смогут прибыть даже через две недели. Несмотря на это, Хоуард решил не задерживать отплытие. В том же письме Берли он писал: «Бог послал нам попутный ветер, и мы отправимся в плавание, хотя нам и грозит голодная смерть. Очень жаль, что мои люди не будут иметь еды тогда, когда, не жалея жизни, будут служить ее величеству».

Однако неблагоприятный ветер и высокая волна не позволили английскому флоту выйти в море. Воспользовавшись этим, офицеры отправились в Плимут за продовольствием. Вернувшись, они принесли очень важные новости. Английский корабль захватил у мыса Сан-Висенти несколько рыбаков, сообщивших, что «Непобедимая армада» вот-вот покинет Лиссабон. Капитан другого английского судна, пришедшего из Испании, сообщил, что армада вышла в море. «Если это произошло несколько дней назад, — забеспокоился Хоуард, — мы увидим их стучащихся в нашу дверь». В конце июня ветер переменился, и Хоуард вывел свою эскадру в море.

Армада действительно шла к Англии. Она покинула Лиссабон в тот же день, когда в Плимуте соединились две английские эскадры. Выход «Непобедимой армады» из Лиссабона сопровождался пышными церемониями. Торжественно звонили колокола, раздавались залпы орудийных салютов. Под звуки церковных гимнов корабли поплыли по Тахо к выходу в океан. Всезнающий венецианский посол в Мадриде сообщал, что после выхода армады в море Филипп молился по два-три раза в день.

В самом начале плавания армаду постигла неприятность. Начался сильный шторм, разбросавший корабли далеко друг от друга. Понадобилось немало времени, чтобы Медина Седония собрал свой флот в Ла-Корунье, ближайшем к Англии испанском порту. Герцог был настолько напуган ущербом, нанесенным его флоту, что обратился к Филиппу с просьбой отложить экспедицию на год.

О случившемся не знали ни англичане, ни герцог Парма. Последний готовил войска для вторжения в Англию и ждал только появления армады, чтобы начать операцию. Парма собрал армию в 17 тыс. человек, подготовил триста транспортных судов для переброски солдат и семьдесят — для перевозки лошадей. Он приказал доставить 20 тыс. пустых бочек для изготовления плотов, послал своих агентов на север Германии для вербовки опытных команд транспортных судов. Как уже говорилось, Парма испытывал большие сомнения в успехе вторжения в Англию. Задержка армады очень беспокоила его.

Выйдя в море, Хоуард полагал, что вскоре встретит испанскую эскадру, и был удивлен ее отсутствием. Свежий северо-восточный ветер быстро гнал английские суда к Бискайскому заливу. Но когда они подошли к северному берегу Испании, погода резко изменилась, и эскадра вынуждена была повернуть в Плимут, куда она пришла 12 июля. В этот же день герцог Медина Седония, получив отрицательный ответ от короля, не хотевшего и слушать об отсрочке экспедиции, приказал флоту выйти из Ла-Коруньи и направиться в Англию.

19 июля, как рассказывает старинная легенда, когда лорд-адмирал и его офицеры после обеда играли в шары на борту флагманского корабля, Томас Флеминг, капитан пиннасы «Золотая лань», посланной для наблюдения, неожиданно появился на флагмане и сообщил, что видел испанский флот у мыса Лизард, находившегося в 60 милях к западу от Плимута. Все игравшие обратили взоры на Дрейка, а тот спокойно заметил: «У нас достаточно времени, чтобы закончить игру и после этого разбить испанцев».

Этот рассказ принадлежит, несомненно, к числу многочисленных исторических анекдотов. Вероятно, в основе его лежит то, что английская эскадра действительно бездействовала до следующего дня. Это объяснялось неблагоприятным ветром. Корабли не могли выйти навстречу врагу. В то же время западный ветер, мешавший англичанам покинуть Плимут, благоприятствовал испанскому флоту. Положение становилось опасным.

Но «Непобедимая армада» почему-то не торопилась. 20 июля испанские корабли остановились в нескольких милях от Плимута. Герцог Медина собрал военный совет.

Он считал, что нет оснований форсировать события. Медина не знал, что в Плимуте уже стояли две эскадры — Дрейка и Хоуарда. По сведениям, полученным испанцами. Тайный совет королевы принял план ведения войны с Испанией, согласно которому Дрейк не должен был выходить из Плимута до тех пор, пока армада не пройдет мимо, направляясь на соединение с армией герцога Пармы. Испанцы считали, что, как только их флот минует Плимут, Дрейк должен напасть на него, чтобы не допустить соединения с Пармой. Поэтому Медина хотел тщательно и неторопливо обсудить план предстоящей операции. На совещании находились заместитель герцога Хуан Мартинес де Рекальде, старшие офицеры Мигуэль де Окендо, Педро де Вальдес, Гуго де Монкада, Диего Флорес де Вальдес, Алонзо де Лейва.

Герцог Медина не имел никакого опыта в флотоводческом искусстве. Он с большой неохотой принял пост главнокомандующего флотом и целиком полагался на опыт своих офицеров. Обсуждался вопрос, атаковать ли флотилию Дрейка в Плимуте, или, миновав порт без боя, дать англичанам возможность выйти в пролив и уже там напасть на них. Большинство присутствующих на совете высказались за нападение на английский флот в Плимуте. Но герцог показал инструкции, полученные им от короля, в которых ему запрещалось вступать в сражения с неприятельским флотом до соединения с войсками герцога Пармы. Сторонники нападения на Плимут возражали, что, если бы король находился с ними и видел, какая блестящая возможность предоставлена судьбой испанцам, он, конечно, приказал бы атаковать Плимут.

Тогда Медина принял компромиссное решение. Он послал Филиппу донесение, в котором ни слова не говорил о предложениях его офицеров напасть на Плимут, а просто сообщал, что военный совет решил, чтобы армада не двигалась восточнее острова Уайт, пока от герцога Пармы не будет получено известия о готовности его армии к посадке на корабли. Это была ошибка. Благоприятная возможность нападения на английский флот была упущена. Медина получил вскоре сообщение о том, что английский флот ушел из Плимута. А если бы он сразу же при подходе к Лизарду приказал наиболее быстроходным судам армады идти к Плимуту, то испанцы захватили бы там англичан, которым неблагоприятный ветер не давал возможности сдвинуться с места. Испанские суда были вооружены артиллерией, которая наиболее эффективно действовала в ближнем бою и в спокойной воде, как раз в условиях портсмутской бухты. Испанские матросы и солдаты наилучшим образом проявляли себя как раз в абордажных схватках, а армада имела более чем десятикратное превосходство в людской силе над англичанами. Преимущества же английских кораблей заключались, наоборот, в их маневренности, большей дальности действия и точности артиллерийской стрельбы.

Когда ветер переменился, Хоуард поспешил вывести свою эскадру из Плимута. На рассвете 20 июля более пятидесяти английских кораблей вышли в западном направлении. Вечером, на заходе солнца, англичане увидели первые корабли армады. Весть о приближении испанского флота была немедленно передана во все концы страны через установленную систему сигнализации: днем — дым, ночью — огонь костров, сигнальные огни на холмах и колокольнях церквей. Получив сигнал тревоги, жители городов и селений вооружались, соединялись в отряды и шли к побережью.

Ни англичане, ни испанцы не знали о численности кораблей друг друга. Английские адмиралы понимали, что против них стоит невиданный по размерам флот. Действительно, армада состояла из 134 судов, в число которых входило 33 громадных боевых галиона. На судах находилось 8 тыс. матросов и 18 тыс. солдат. В распоряжении Хоуарда было 90 кораблей, из которых только 19 были судами королевского военного флота, остальные же принадлежали частным лицам, главным образом купцам.

Дрейк с восемью судами занял позицию для неожиданного нападения на испанский арьергард. Поздним вечером он увидел испанский флот, который шел в необычном порядке: крупные галионы впереди, сзади и по флангам, а более слабые суда — в середине. Галионы сверкали яркими красками и позолотой, на мачтах развевались флаги и вымпелы.

Дрейк с Фробишером и Хокинсом изготовился к атаке на вражеский арьергард, выбрав в качестве первой жертвы галион «Сан Хуан», несший флаг вице-адмирала армады Хуана Мартинеса де Рекильда. Под огнем артиллерии противника испанский корабль резко изменил направление, чем сбил с курса соседний галион «Розарио», которым командовал Педро де Вальдес. При столкновении со следующим галионом на «Розарио» были сломаны бушприт и фок-мачта. Дрейк, нарушая приказ, обязывающий его не уходить с занимаемой позиции, погнался за «Розарио» и захватил его. После разгрома армады против Дрейка было выдвинуто обвинение (особенно на этом настаивал Фробишер, ревниво относившийся к громкой славе Дрейка) в нарушении дисциплины и чуть ли не предательстве, но лорд-адмирал Хоуард вполне удовлетворился объяснениями Дрейка, и суд адмиралтейства «присудил» Дрейку и команде его флагманского корабля «Мщение» ценности с захваченного галиона. На «Розарио» оказались большие суммы денег, а также ящик со шпагами, рукоятки которых были украшены драгоценными камнями. Эти шпаги предназначались для подарков английским дворянам-ка-толикам, которые должны были поддержать вторжение испанской армии в Англию. Надо сказать, что и сам Хоуард на заключительном этапе сражения с армадой совершил поступок, подобный Дрейку: бросил во время сражения свой флот, погнавшись за «призом».

Команда «Розарио» была высажена на берег, а дона Педро и нескольких его офицеров Дрейк оставил на своем корабле. Среди его экипажа был офицер, хорошо владевший испанским языком. Дон Педро, покоренный любезностью и гостеприимством Дрейка, рассказал о планах герцога Медины. Откровенность испанца объяснялась — может быть, это и было главным — его враждебностью к герцогу, возникшей из-за того, что тот, приказав кораблям армады следовать своим курсом, бросил поврежденный «Розарио» на произвол судьбы. Полученные сведения Дрейк немедленно передал Хоуарду.

Выведав от дона Педро все, что тот мог рассказать, Дрейк высадил его на берег, и знатный испанец три года находился в Англии в качестве военнопленного, пока за него не был уплачен выкуп в 3 тыс. ф. ст. Что касается команды «Розарио», то ее появление было крайне враждебно встречено местными жителями, которых английское правительство заставило содержать пленных. Это даже вызвало ссору между местными помещиками — сэром Джорджем Кэри и сэром Джоном Гильбертом. Кэри упрекал Гильберта в том, что вместо того, чтобы поместить 226 пленных испанцев в тюрьму, тот использовал их на хозяйственных работах в своем имении.