Они украли бомбу для Советов

ТОВАРИЩ ПОЛКОВНИК, ПОЧЕМУ ВАС ВСЕ-ТАКИ НЕ ВЗЯЛИ?

— Владимир Борисович, кем вы значились в посольстве?

— Атташе по культурным связям. Потом меня перевели в консульский отдел. Для меня было выгоднее: на отшибе от посольства и я свободнее распоряжался собственным временем. Посольство крошечное — 15 человек, в консульстве — нас всего двое.

— Вычислить если не проще простого, то не слишком сложно.

— Мы жили в одной куче. Никаких режимов работы. Можно сидеть до ночи, а можно днем куда-то уйти и бесконтрольно. Дипломаты тоже разбегались по встречам, это облегчало жизнь. И постоянные воздушные тревоги. В посольских кабинетах стояли раскладушки, мы там между тревогами спали. Иногда спускались в бомбоубежище. Я скажу вам: вариант ухода рисковый, однако для нас удобный. Пойди уследи, кто пришел-ушел.

— Выхолит, английская контрразведка за вами вообще не следила?

— Вы поверите, я до сих пор не могу понять, почему они вели себя так пассивно. Хвоста за собой я ни разу не видел, пока однажды не привел его ко мне агент: парень попал в поле зрения контрразведки, за ним стали следить — и вот привел. Единственный случай в моей шестилетней лондонской практике. А специально за дипломатами они не ходили. За военными, за теми, кто носил форму, — да. А я был атташе, штафирка, к тому же и фигура у меня маленькая, щуплая. В нашей профессии очень даже помогает. И, признаюсь, нас тут опять выручил Филби. Кто-то из «пятерки» сообщил: с началом войны наблюдение ослаблено, офицеров мобилизовали, набрали молодежь. Ее, правда, хорошо, быстро учили, однако опыта и сил, конечно, не хватало. Главной задачей, как информировал Филби, было выявление шпионов из десятков тысяч осевших в Англии беженцев. Вот эту публику они потрошили как следует. На нас времени не оставалось. Да и были мы союзниками. С другой стороны, за нами, естественно, наблюдали, посольство расположено было в центре.

Джоэл Барр был оптимистом до последнего часа и вздоха

Барр раз пять перечитывал текст нашей с ним беседы: не обвиняю ли я его в шпионаже?

В США сняли фильм о неудачнике Фрэнке Пауэрсе. Так, по мнению режиссера, должно было выглядеть приземление летчика в районе Свердловска

В знаменитом Владимирском централе Пауэрс находился с сентября 1960 по февраль 1962 года

По утверждению Пауэрса, в момент катапультирования он повредил кисть (на снимке он справа). Следит за тем, чтобы гример правильно «нанес» рану на руку актера Ли Мейджера, исполняющего роль летчика

Полковник Дмитрий Петрович Тарасов. Именно его отдел, название которого до сих пор засекречено искал возможность освобождения Абеля. После возвращения домой Абель-Фишер работал вместе с Тарасовым. Снимок публикуется впервые

Юрии Дроздов участвовал в освобождении Абеля, выступая в роли его двоюродного брата. Впоследствии Дроздов в течение 12 лет руководил Управлением нелегальной разведки

Рудольф Иванович Абель - Вильям Генрихович Фишер

Это удостоверение было выдано тогда, когда тюремный кошмар уже остался позади

Эвелина Вильямовна Фишер похожа на отца не только внешне

Мост, на котором состоялся обмен Абеля на Пауэрса

Рудольф Абель (слева) и его брат Вольдемар во время гражданской войны служили во флоте. В центре жена Вольдемара — Эльза. В 1937 году Вольдемар был арестован и расстрелян, а его жену отправили в ссылку

Рудольф Абель с семьей

Рудольф Абель. Он был красив, этот сын трубочиста

Кажется, что на этом фото изображены два Абеля. На самом деле настояший Абель, Рудольф, — слева. Рядом — Вильям Фишер

Лесли Крогер

Питер Крогер

Леонтина и Моррис Коэны были прекрасной супружеской парой. Говорят, у них была идеальная совместимость

Крогеры после освобождения из английской тюрьмы

Это фото я сделал в московской квартире Питера. Первое и, увы, последнее интервью для российской прессы

Американского ученого Эдварда Теллера называют «отцом водородной бомбы»

На почтовой марке друг Абеля и Крогеров — полковник Молодым, он же Лонсдейл, Бон и еще Бог знает кто

Редкое фото: в музее Службы внешней разведки на фоне стенда, рассказывающего о советской атомной разведке. В этот день полковники Барковский (слева) и Яцков (справа) впервые рассказали академику-ядерщику Харитону (в центре) о специфике своей работы

Фамилия полковника Соколова известна немногим, но именно он был связником легендарного Абеля

Увидеть в военной форме Яцкова можно было только в Москве. Звание Героя России было присвоено ему уже посмертно

Всегда подтянутый и аккуратный Анатолий Яцков представал перед своими агентами всегда в штатском

Другой Герой России Леонид Квасников был одним из главных организаторов научно-технической разведки. С середины и до самого конца войны являлся резидентом в Нью-Йорке

Если бы не Герой России Владимир Барковский, то советская атомная бомба скорее всего появилась бы на свет значительно позже

Полковник в отставке Барковский рассказал мне столько… Но, конечно, все в рамках дозволенного

Леонид Шебаршин был начальником Первого Главного управления

Когда ПГУ было преобразовано в Службу внешней разведки (СВР), ее первым директором назначили академика Евгения Примакова

В 1995-м бразды правления в СВР принял Вячеслав Трубников, возглавлявший Службу до мая 2000 года

Сегодня Службой внешней разведки руководит Сергей Лебедев

Полковник Александр Фоклисов первым признал, что Джулиус Розенберг был советским агентом. Но к атомной разведке он, по словам бывшего резидента в Вашингтоне, не имел никакого отношения

Джулиус и Этель Розенберги были казнены на электрическом стуле. Но даже после разряда в две тысячи вольт Этель была еще жива. Потребовался второй разряд, третий… Сам Господь, казалось, противился этой невинной жертве

А вот Персей, он же Теодор Холл, мирно скончался в своей постели, дожив почти до конца века. Он был поистине бесценным агентом

— А не приходило в голову: на связи столько агентов, что хоть один да провалится, настучит, и тогда гуд-бай, товарищ нон грата?

— Мы об этом совсем не думали. Добывать сведения во что бы то ни стало, что-то обязательно делать, на собственную карьеру — плевать. Когда началась война, вообще потеряли счет времени. Больше всего мы беспокоились, чтобы на встречу прийти чистым, чтобы хвост не увязался — вот была главная забота. Тревога, бомбежка, слежка, а мой английский товарищ приходит в назначенное место и еще с информацией. Я-то иду потому, что разведчик, я обязан быть, тут хоть трава не расти. А почему приходит он, рискуя всем? Да я его должен прикрывать, как только могу. Это же святые люди.

— Теперь относительно понятно, почему не попались вы — профессионал. Но как избежали ареста ваши агенты? Святых, кажется, разведприемам не обучали.

— Как вам сказать. Нашими мерками их профессионализм измерить трудно. Но проработал со мною человек шесть лет. Регулярно ходил на встречи, нигде не попался. Значит, его можно смело считать профессионалом.

— То есть за голы работы они превращаются в сознательных профессиональных разведчиков. Вы их что, натаскиваете?

— Такого слова у нас в лексиконе нет. Это называется обучением от встречи к встрече. Как выйти из дома, как провериться, нет ли за тобой хвоста. Как вообще прикинуть, какая вокруг тебя складывается обстановка. Кто обращает внимание, есть ли какие-то новые знакомые — люди, до того интереса к тебе не проявлявшие или вовсе неизвестные. Короче, мы все время даем наметки, на что обращать внимание, чтобы быть в себе уверенными. И с течением времени наши помощники становятся такими, как надо. Каждый помогал нам в своей области. Один — в радиолокации, другой — в авиации, третий приносил данные по высокооктановому бензину, четвертый — знаток отравляющих веществ. Они были профессионалами в своих областях науки и превращались в профессиональных разведчиков, которые знали, как не провалиться.

— Владимир Борисович, а тот человек, что сам пришел к вам и просветил разведку и Курчатова относительно секретов немирного атома — он так и останется для нас мистером Икс?

— Даю стопроцентную гарантию. Ни разу за историю Службы внешней разведки имен наших агентов не называли и называть не будем. А тех, кто вышел, как мы говорим, на поверхность, пожалуйста. И добавлю, Курчатов был и без мистера Икс ученым исключительно просвещенным.

— А Икс? Он был известным ученым?

— Не очень. Но непосредственно участником важных исследований. Атомную проблему решали крупнейшие университеты — Эдинбург, Ливерпуль… Да, Икс был в курсе.

— А после войны он сотрудничал с вами?

— С нами. Работал, работал.

— И так же безвозмездно?

— Да.

— Долго?

— Ну, еще годика три. Затем перешел на преподавательскую работу и некоторые свои возможности потерял. Поддерживал с нами контакты время от времени, однако отдачи от него уже практически не было.

— Вы с ним после отъезда встречались?

— Увы…

— Но были же дружны.

— Что делать. Приехал мой сменщик. Взял его и целый ряд моих агентов. У нас такая преемственность всегда существовала.

— И вам не было обидно?

— Обидно — нет. Терять товарищей, расставаться — было больно, да. С такими людьми срастаешься сердцем.

— И вы никогда-никогда не возвращались к прежним связям?

— Бывали случаи, когда я уезжал из страны, проходило время, моя замена вступала в контакт с моим источником, а тот говорил: «Я с вами работать не буду». Тогда, значит, я еду туда и… Объяснял: забудем личные симпатии-антипатии.

— И много вот так приходилось ездить?

— Нет, таких случаев было немного.

— Остался ли сейчас в Англии кто-то из этих ваших друзей?

— Вряд ли. Боюсь, ушли все… Мне тогда было 25–26, они — на несколько лет старше.

— И в каком вы были звании?

— Какое значение? Старший лейтенант.