Женщина во мне

* * *

В конце июля 2002 года, в самом конце тура, мы отправились на юг, чтобы дать концерт в Мехико. Но поездка туда была почти катастрофой.

Мы ехали в фургонах, и как только пересекли границу, внезапно остановились. Нас остановила толпа парней с самыми большими пушками, которые я когда-либо видела. Я была в ужасе; мне казалось, что мы попали в засаду. Это не имело смысла, но все, что я знала, - нас окружили эти злобные люди. Все в моем фургоне были так напряжены; со мной была охрана, но кто знал, что произойдет. Спустя, казалось, целую вечность, начались какие-то мирные переговоры - как в кино. Для меня до сих пор загадка, что же произошло на самом деле, но в конце концов нам разрешили ехать дальше, и мы смогли выступить перед пятьюдесятью тысячами зрителей (хотя второе шоу, состоявшееся на следующий день, пришлось отменить на полпути из-за сильной грозы).

Тот отмененный из-за грозы концерт был последней датой тура Dream Within a Dream, но когда после окончания тура я сказала людям, что хочу отдохнуть, все, похоже, занервничали. Когда ты добиваешься успеха в каком-то деле, на тебя давит необходимость продолжать заниматься им, даже если ты больше не получаешь от этого удовольствия. И, как я быстро выяснила, домой уже не вернешься.

В Луизиане я дала интервью журналу People по причинам, которые казались мне смешными: я ничего не продвигала, но моя команда решила, что я должна показать, что у меня все хорошо и “просто небольшой перерыв”.

Фотограф снимал меня на улице, а потом внутри, с собаками и мамой на диване. Они заставили меня вынуть сумочку, чтобы показать, что у меня нет ни наркотиков, ни сигарет: все, что они нашли, - это жвачка Juicy Fruit, ванильные духи, мятные конфеты и маленький флакончик зверобоя. “Моя дочь прекрасно себя чувствует”, - уверенно заявила мама репортеру. “Она никогда, никогда не была близка к срыву”.

Отчасти этот период был таким трудным из-за того, что семья Джастина была единственной настоящей, любящей семьей, которая у меня была. На праздники я ходила только к нему. Я знала его бабушку и дедушку и очень их любила. Я считала их своей семьей. Моя мама время от времени приезжала к нам в гости, но я никогда не возвращалась домой к ней.

Мама пыталась оправиться от развода с моим отцом, который наконец-то состоялся; в депрессии и самолечении она едва могла подняться с дивана. Отца нигде не было. А моя младшая сестра - ну, когда я говорю, что она была полной стервой, я не преувеличиваю.

Я всегда была “рабочей пчелкой”. Пока я занималась своими делами в дороге с Фелицией, я не обращала внимания на то, что происходило в Кентвуде. Но когда я вернулась домой, то увидела, как все изменилось. Моя мама обслуживала Джейми Линн, пока та смотрела телевизор, и приносила ей маленькие шоколадные коктейли. Было ясно, что эта девушка правит балом.

В то же время я словно была ребенком-призраком. Я помню, как входила в комнату и чувствовала, что меня никто не видит. Джейми Линн видела только телевизор. Моя мама, которая в свое время была самым близким для меня человеком на свете, находилась на другой планете.

И когда Джейми Линн разговаривала с моей матерью, у меня просто рот открывался. Я слушала, как она изрыгает эти ненавистные слова, и, повернувшись к матери, говорила: “Ты позволишь этой маленькой ведьме так с тобой разговаривать?”. Она была плохая.

Я чувствовала себя преданной из-за того, как изменилась Джейми Линн. Я купила дом для Джейми Линн, чтобы она росла в нем. Она была не очень благодарна за это. Позже она говорила: “Зачем она купила нам дом?” - как будто это было какое-то навязывание. Но этот дом был подарком. Я купила его, потому что нашей семье нужен был новый дом, и я хотела, чтобы у нее была лучшая жизнь, чем у меня.