Старец Ефрем Катунакский

Монах: Я верю в это, но есть какое-то опасение, которое мне все портит.

Старец: Борись с этим и победишь себя. Победишь самого себя.

Вот на днях была память пророка Елисея. Пророк Илия был поставлен помазать, по преемству пророческого дара, пророка Елисея. Помазал. Теперь пророк Елисей, по преемству, должен был оставить Гиезия. Но разве Гиезий оказал послушание? Нет. Когда удалился Нееман Сириянин, Гиезий пошел за ним, — вы знаете эту историю (4 Цар. 5, 20–27), — и говорит:

— Старец послал меня, чтобы ты мне дал часть одежд.

— Возьми.

— И золото.

— Возьми и золото.

— И виноградники.

— Возьми и виноградники.

Он взял, и Нееман ушел. Гиезий вернулся и пошел к своему старцу. Все, что он взял, спрятал, чтобы не увидел старец. Какое помрачение! Он думал, что может спрятаться от пророка. Гиезий, однако, пошел и спрятал все!

— Где ты был? — спрашивает его Елисей.

— В таком-то месте.

— Что делал?

— У меня была работа.

Правду сказал? Первое предательство было, когда солгал Нееману (думал, что спрячется от своего старца). Второе предательство — когда скрыл и не сказал, где был. Опять — ложь. Тогда говорит ему пророк: "Я был там (духом), когда ты брал одежду". Третий раз пророк призвал его к покаянию. Но тот не сказал: "Батюшка, прости меня, я впал в искушение". Ну, тогда, говорит, получай и проказу Неемана.

Три раза призывал пророк его к покаянию, и каждый раз — безрезультатно. Что выиграл Гиезий? И пророческий дар потерял, и здоровье. И какая ему выгода от виноградников и полей? Когда человек здоров — всем он доволен, а когда больной, то — ничего не хочу, ничто меня не радует, потому что я болен. А что унаследовал? Проказу! Так и осталось выражение "проказа Гиезия" — не Неемана, а Гиезия.

Где мы сейчас живем, чуть выше живет в своей каливе Святых Архангелов старец Гедеон. Там раньше был один послушник, который ухаживал за старцами, жившими там еще до Гедеона.

Он был когда-то женат, но жена развелась с ним, так как он бесновался. Потом оказался в Дафни[63] и в конце концов попал на Святую Гору. По крайней мере, пойду, говорит, душу свою спасу. Буду жить в послушании.

Пока оказывал послушание старцам, демон не появлялся. Ночью ходил вниз, на соляные разработки, и возвращался при луне. Во время оккупации ходил собирать соль, чтобы отнести ее в Керасьи[64], в келлии, а себе купить лук, или картофель, или фасоль. И ничего с ним плохого не случалось. Однажды сестра его выслала ему из Америки сто долларов, и он положил их в карман. Своеволие. Сразу же объявился демон. Тот монах рассказывал нам, что демон говорил ему: "Ты, может, думал, что я выйду из тебя? А разве Христос не говорит — "сей же род изгоняется только молитвою и постом" (Мф. 17, 21)? Ты здесь со стариками только ешь и пьешь. И думаешь, что я выйду?" Цель демона была вырвать его из послушания. И тогда уж он порешит так, как хочет. "Пойдешь вниз, — говорит, — на соляные разработки, и будешь там поститься, и тогда я выйду".

Замысел демона, конечно, не в этом заключался. Он хотел ввергнуть монаха в отчаяние, сбросить в море, довести до самоубийства. И с чего начал демон? С Евангелия. А чем закончил? В конце концов он заставил монаха уйти в мир. Потом уже пришел отец Гедеон.

Покажите мне хоть одного человека, который ушел из монастыря или от старца своего, покинул место своего покаяния и остался послушником… Все — старцы! Все-старцы!

"Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его" (Мф. 11, 12). Не сказал наследуют, а восхищают. Если не понудишь самого себя, то не победишь. Нет, не победишь. "Ленивец говорит: лев на дороге, убийцы на площадях" (Ср.: Прит. 26, 13). Вот так. Ни вперед, ни назад — потому что он ленивый. Если хочешь обрести духовную жизнь — понуждай самого себя. И прежде всего — в послушании.

В Святой Анне жил один старец со своим послушником, который очень часто не слушался своего старца. Случилось это накануне праздника Успения Божией Матери. "Батюшка, — говорит послушник, — пойду, наловлю рыбы.

Завтра ведь праздник Богородицы. Что будем есть?" "Чадо мое, — говорит ему старец, — все наши соседи здесь — рыбаки. Часами рыбачат, а сегодня ничего не поймали. Если бы захотела Божия Матерь, чтобы мы ели рыбу, тогда они поймали бы и нам дали. Не ходи на рыбалку". — "Нет, я пойду, может, что поймаю". "Не ходи", — повторяет старец. "Нет, пойду", — упорствует послушник и уходит.

Старец понимает, что послушник его впал в грех непослушания. А если случится какое-нибудь большое искушение? Может, поскользнется и упадет в море? Поэтому старец идет в келлию и молится, тянет четки за своего послушника.

А послушник идет к морю, забрасывает донку. Что-то попалось на крючок. Он начинает с усилием вытаскивать. Тут появляется черный-пречерный арап со свирепыми глазами, готовый наброситься на монаха. Но какая-то неведомая сила сдерживает арапа. Послушник в ужасе убегает. Демон бежит за ним до Святой Анны, до самой его келлии. Тут кричит ему демон: "Эй ты, монах! С того момента, как ты ушел, старец тянет четки за тебя. Иначе я утопил бы тебя в море. Слышишь! В море бы тебя утопил!" Вот к чему приводит непослушание.

Помню, когда жив был мой старец Никифор, я в чем-то его осудил. Вечером пошел помолиться. Чувствую, передо мной — словно стена, не могу продвинуться в молитве… "Господи Иисусе… Господи Иисусе… " — не идет! Что-то сделал не так, думаю, где-то согрешил. Вспоминаю весь день: куда ходил, что говорил, что делал. Наконец вспомнил — осудил своего Старца!

Следующий день был воскресенье, и нужно было служить. Что теперь делать? Молюсь: "Боже мой, прости, что я осудил Старца. Согрешил. Прошу прощения". — Без толку! "Ну что же, для меня не будет прощения? Не существует "прости"?" — Без толку. "Но и Петр, Господи, три раза отрекся, и Ты простил его. Я же не отрекся от Тебя. Всего лишь Старца своего осудил. И вот сейчас каюсь. Раскаиваюсь и прошу прощения". — Ничего!

Снова беру четки. Не продвигается молитва! Начал плакать, слезы рекой лились. "Боже мой, Боже мой! Нет для меня прощения? Ты же Бог милости и благоутробия. А меня почему же Ты не прощаешь? И преподобную Марию Египетскую, когда она покаялась, Ты простил. Многих грешников Ты простил и новомучеников, которые были отуречены, Ты простил и помиловал. А для меня нет милости, прощения?"

Так протекли три часа. Всю воскресную службу служил со слезами. И только под конец, чувствую, пришла мирность, сладость, радость. Тогда и начала оживать молитва: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Господи Иисусе Христе, помилуй мя!" А-а-а, хорошо. Так смог приступить к литургии.

Итак, не столько страшно осудить кого-нибудь чужого, сколько осудить своего старца. Горе тебе. Скажем так: осуждаешь Самого Бога.

Как-то раз нам привезли мешок с картошкой, на причал, внизу. Послал я одного своего новоначального послушника (сейчас его уже нет в братстве). Но он сказал, что устал, и не пошел. Тогда я сам пошел вниз, чтобы принести мешок. Когда спустился, то увидел остановившийся там моторный катер. Я поздоровался, и два господина, которые были на катере, подошли ко мне. Это были профессора, из университета. "Батюшка, — спрашивает один из них, — может, знаете отца Ефрема, который живет там, наверху?" "Это я", — отвечаю. Тогда тот говорит: "Батюшка, вы, монахи, воистину блаженны, потому что вы наилучшим образом осуществляете христианскую жизнь".

Когда я вернулся домой, то рассказал своему послушнику о встрече с профессорами. А он мне и говорит довольно-таки нагло: "Ну да, когда они сюда приходят, ты их выгоняешь, а когда сам спускаешься вниз и встречаешь их-то хвалишь". — "Что поделать, так уж получилось… Ну ладно, давай пойдем в келлии, помолимся часок по четкам". Когда закончили, он приходит ко мне и спрашивает: "Сколько четок ты прошел?" — Отвечаю. "И это за целый час? А я гораздо больше и мог бы еще… " И говорит это с бесстыдством и дерзостью. Я ничего не сказал; пошел, расстроенный, в свою келлию и чуть было не плакал из-за своего чада.

Пошел спать и послушник мой. Где там ему заснуть! Сильнейшие бесовские наваждения. Прибегает весь перепуганный в мою келлию и говорит: "Батюшка, то-то и то-то со мной происходит. Спаси меня". Тогда я сказал ему: "Это происходит со всяким, кто дурно ведет себя со своим старцем и печалит его". Прочитал я над ним молитву, и все у него прошло, все это наваждение. Он ушел и заснул спокойно.

Спустя годы приходит "различительное" послушание. Но в том возрасте, в каком вы сейчас, вы все должны иметь слепое послушание. Помните, что говорит святой Иоанн Лествичник? Пошел старец сперва к новоначальному монаху, потом — к другому, который монашествовал уже лет 10–15. Говорит новоначальному:

— Пой песни.

— Благословите, — и поет.

— Пой, — говорит он другому.

— Простите, — отвечает тот.

И тот и другой правильно поступили. Не будет считаться непослушанием ответ второго монаха старцу. А для первого это было бы непослушание, потому что он еще проходит искус. Новоначальный должен пройти через колесование на пути неразличительного, т. е. слепого, послушания. Никаких рассуждений — только "благословите".

Когда пройдет 10–15 лет, наступает пора "различительного" послушания, которое есть результат послушания слепого, безоговорочного.

Как-то раз я видел, как один послушник поучал другого в присутствии старца. Воистину — ужасное бесстыдство!

Если ты будешь внимателен, то заметишь, что Христос сначала молится Отцу, а потом приступает к чудотворению.