Герои Курской битвы

Под Мценском открыли свой боевой счёт танковые асы Великой Отечественной войны: старший лейтенант Дмитрий Лавриненко[69], старший лейтенант Константин Самохин, старший лейтенант Александр Бурда. Все — подчинённые и ученики полковника Катукова. Никто из них не доживёт до Победы. Война, так говорят в народе, забирала лучших. А они, все трое, были лучшими.

Шестнадцатого октября 1941 года боевой приказ Катукову отдал сам Верховный главнокомандующий.

Командира бригады вызвали в штаб 50-й армии, к аппарату.

— Здравствуйте, товарищ Катуков.

— Здравствуйте, товарищ Сталин, — ответил он и доложил о состоянии бригады и положении на фронте, который она контролирует.

— Вам надлежит немедленно погрузиться в эшелоны, чтобы как можно быстрее прибыть в район Кубинки. Будете защищать Москву со стороны Минского шоссе.

Через трое суток марша бригада остановилась у станции Чисмена на Волоколамском шоссе. Это был участок обороны 16-й армии. Снова Катукову военная судьба посылала служить под командованием К. К. Рокоссовского. На этот раз — прикрывать северное, Волоколамское направление в родном Подмосковье.

Тяжелейшие бои. Действия в глухой обороне чередовались с контратаками, глубокими рейдами небольшими группами и отдельными экипажами с целью разведки и прощупывания обороны противника. И снова — удары из засад, неожиданное появление «тридцатьчетвёрок» с пехотным десантом там, где враг их не ждал. Вот когда отработали взаимодействие танков, пехоты, артиллерии и авиации. На башни наварили металлические скобы, чтобы десантники могли держаться на ходу и чтобы их не сдувало с брони на резких поворотах и на кочках.

Из приказа наркома обороны СССР от 11 ноября 1941 года: «4-я танковая бригада отважными и умелыми боевыми действиями с 04.10.1941. по 11.10.1941., несмотря на значительное численное превосходство противника, нанесла ему тяжёлые потери и выполнила поставленные перед бригадой задачи прикрытия сосредоточения наших войск… В результате ожесточённых боёв бригады с 3-й и 4-й танковыми дивизиями и мотодивизией противника фашисты потеряли 133 танка, 49 орудий, 8 самолётов, 15 тягачей, до полка пехоты, 6 пулемётов и другие средства вооружения. Потери 4-й танковой бригады исчисляются единицами».

Единицами… Эти единицы были плотью и сутью бригады и отрывались с кровью. Под Горюнами близ Волоколамского шоссе погиб старший лейтенант Дмитрий Лавриненко. Один из лучших командиров танковых рот. Сгорели другие экипажи, которым цены не было. Гибель своих боевых товарищей командир бригады всегда переживал с особой горечью. Он учил их драться. Учил побеждать. Учил не умирать. Это значит: хорошо видеть поле, постоянно проводить разведку, вовремя обнаруживать цели и быстро, точно поражать их, тщательно маскироваться, уметь вовремя прийти на помощь своим соседям, прикрыть огнём их отход или атаку.

За подвиги, совершённые в период московской обороны, 4-я танковая бригада была преобразована в 1-ю гвардейскую.

Когда началось контрнаступление, Катукову подчинили сводную подвижную группу — три бригады: две танковые и одну мотострелковую. 4

В апреле 1942 года Катуков получил новое назначение — возглавил 1-й танковый корпус. Надо заметить, что литера «1» будет сопровождать его всю войну.

Были в его фронтовой судьбе и чёрные страницы.

В июле 1942 года танкисты 89-й танковой бригады после боя по приказу Катукова хоронили тело командира соседнего корпуса генерала А. И. Лизюкова. КВ Лизюкова, по словам Катукова, был подбит на его глазах прямо на линии немецких окопов. Он тут же дал своим танкистам распоряжение отбуксировать командирский КВ в безопасную зону и вывезти тело генерала.

Осенью того же 1942 года он принял 3-й механизированный корпус Калининского фронта. Началась операция «Марс». По приказу командования корпус был брошен в бой без предварительной обработки тщательно выстроенной немецкой обороны, без предварительной артподготовки, без пехотного сопровождения. Лезли на немецкие пушки и доты грудью. В результате за несколько дней кровавых атак корпус утратил боеспособность.

Назначение на корпус снова состоялось в Кремле.

Сталин во время беседы вдруг спросил:

— Как считаете, хороши наши танки или нет? Говорите прямо, без обиняков.

Катуков сказал, что Т-34 хороши, а вот КВ и Т-60 в войсках не любят. КВ — за то, что тяжелы и неповоротливы, ломают мосты, а пушки у них такие же, что и на «тридцатьчетвёрке». Вот если бы на КВ, подытожил Катуков, установили мощную пушку, то можно было бы смириться и с его тяжестью, и с ограниченной манёвренностью.

— Лёгкий Т-60 под Москвой по снегам и грязи мы таскали на тросах — мал клиренс. На поле боя слаб, уступает даже лёгким танкам противника. Т-70 имеет более солидную броневую защиту, 45-мм пушку, два автомобильных двигателя. У нас этот танк только появился и пока ничем особенным себя не проявил.

Видя, что Верховный внимательно слушает его, решая, видимо, какие-то свои задачи, связанные с танкостроением, Катуков заговорил о нехватке радиостанций в танковых войсках, что радиостанции установлены только на командирских машинах, что на линейных связи нет, а это значительно затрудняет управление боем.

Потом тема беседы коснулась награждений отличившихся в боях. И снова Катуков посетовал на то, что, к сожалению, награждается мало людей, достойных орденов и медалей, что пока выйдет Указ Президиума Верховного Совета СССР, пока наградные документы минуют все инстанции, награждать порой уже и некого — или выбыл по ранению, или подчистую.

— Вот если бы, товарищ Сталин, — предложил Катуков, — дать права награждать фронтам, армиям, соединениям…

— Подумаем, — покачал головой Сталин. — Стреляют танкисты с ходу?

Катуков ответил, что стрельба с ходу не даёт точности, да и снаряды приходится экономить. Сталин возразил:

— Бить по немецким батареям надо? Надо. А кто в первую очередь должен вести по ним огонь? Конечно, танкисты! Потому что именно танкистам пушки противника мешают продвигаться вперёд. Пусть даже ваши снаряды не попадают точно, а рвутся неподалёку. Как в такой обстановке будут стрелять немцы?

— Конечно, точность огня у противника снизится.

— Вот это и нужно! Стреляйте с ходу, снаряды дадим, теперь у нас будут снаряды. Вот что, товарищ Катуков, — неожиданно переменил тему разговора Сталин, — вы назначаетесь командиром механизированного корпуса. Он будет куда посильнее танкового. А воевать поедете вот сюда… — И Верховный, подойдя к карте, ткнул пальцем в один из районов Калининской области.

Катукову удалось убедить Сталина в необходимости включить в состав мехкорпуса 1-ю гвардейскую, 49-ю танковую и 1-ю мотострелковую бригады. Забрал с собой под Калинин и своих надёжных заместителей.

Бои под Белым и в районе Нелидова были тяжёлыми. Потери огромными. Противник оценил силу давления на левое крыло группы армий «Центр» и ни одного соединения к Сталинграду, где в это время было особенно тяжело, не перебросил. Так что и эта задача катуковцами была выполнена.

В январе 1943 года генерал вступил в командование 1-й танковой армией. Но это уже следующая история. 5

Снова Москва. Кремль. Кабинет Верховного.

— Как, товарищ Катуков, — спросил Сталин, по привычке прохаживаясь по кабинету с погасшей трубкой, — справитесь, если мы вас поставим командовать танковой армией?

Предложение было неожиданным. Тем более после неудачи под Калинином.

— Надеюсь справиться, — сдержанно ответил Катуков.

— Вот, почитайте. — И Сталин протянул ему несколько бумаг, лежавших на столе.

«…Первый документ — Постановление Государственного Комитета Обороны от 4 января 1943 года. В нём говорилось о формировании 1-й танковой армии и о том, что меня назначают командовать её войсками. Из второго — я узнал, что мне присвоено звание генерал-лейтенанта танковых войск», — вспоминал Катуков.

В тот же день в Главном автобронетанковом управлении его ознакомили с другими документами, из которых стал известен состав новой армии: 3-й механизированный корпус генерал-майора С. М. Кривошеина[70] и 6-й танковый корпус генерал-майора А. Л. Гетмана[71]. Кроме корпусов в армию входили четыре отдельных танковых полка и отдельная 100-я танковая бригада, шесть лыжно-стрелковых бригад, две воздушно-десантные дивизии, два гаубичных полка, два полка реактивной артиллерии, два миномётных полка, авиационный полк, артиллерийская противотанковая истребительная бригада, инженерная бригада, разведывательный армейский полк, зенитная артиллерийская дивизия, сапёрные, медицинские, хозяйственные части. Армия насчитывала 631 танк. Сила! Это был уже не 1941 год, когда новых танков едва могли наскрести на бригаду, да и из той выщипывали по батальону.

В конце февраля 1943 года эшелоны с личным составом, вооружением и прочими грузами 1-й танковой армии потянулись к Курску. Местом дислокации армии командованием была определена Обоянь — небольшой городок на реке Псёл. Вокруг поля, дубравы, на косогорах уютно гнездились деревни. Они казались нетронутыми войной и чем-то напоминали родное Большое Уварово.

К месту дислокации двигались ночами, соблюдая строжайшую маскировку и секретность. «В Обоянском районе мы стояли во втором эшелоне, а в первом находилась 6-я гвардейская армия старого знакомого генерал-лейтенанта Ивана Михайловича Чистякова, — вспоминал Катуков. — Вместе с ним сражались мы на реке Ламе. В памяти танкистов 1-й гвардейской бригады были ещё свежи смелые, дерзкие действия морских пехотинцев, возглавляемых Иваном Михайловичем. Снова свели нас фронтовые дороги.

В те дни и я, и Попель, и командиры корпусов Гетман и Кривошеин не засиживались подолгу в блиндажах своих командных пунктов. Собирали офицеров, вплоть до ротных и взводных командиров, выезжали с ними на рекогносцировку, изучали по разным направлениям всю округу. Выверяли каждый рубеж и с точки зрения наиболее выгодного расположения частей и подразделений, и многослойной системы огня, и естественных и искусственных препятствий. Намечали места огневых точек».

Войска окапывались, строили оборону. А штаб армии решал важнейшую организационную проблему: на базе 100-й бригады и четырёх танковых полков формировали ещё один танковый корпус, способный решать на поле боя самостоятельные задачи. Так был создан 31-й танковый корпус. Командиров бригад подобрали из своих офицеров. В ходе кадровой перестановки на 49-ю танковую бригаду назначили инициативного и храброго подполковника Александра Бурду.

К лету экипажи получили новый боеприпас — подкалиберный снаряд. Правда, на каждую боевую машину пришлось всего по пять штук этих снарядов. Но на фоне информации о появлении у немцев новых сверхтанков с толстой лобовой бронёй наличие средств со сверхпробивной способностью уже внушало уверенность в предстоящей схватке.

Обе армии, занимавшие участок фронта, который, по всем предположениям, противник наметил для прорыва, в оставшееся время тишины продолжали укреплять свою оборону. Сотни тысяч кубометров земли с помощью лопаты, кирки, а где и лома, были перенесены с места на место и тщательно уложены поверх накатников из брёвен и жердей, на брустверах, на дорогах с целью их ремонта и улучшения.