Старец Сергий

Однако отец Сергий осознал, что истинное знание — не плод умственных усилий или интеллектуальных операций, а дар Святого Духа, посылаемый независимо от всякого разумения и рассуждения тому, кто благодаря подвигу очистился от страстей и стяжал добродетели — в особенности самые главные: смирение и любовь. Из учения святых отцов и из собственного опыта ему было ясно также, что это знание открывается тому, кто стяжал чистую и непрестанную молитву: богослов — тот, кто чисто молится. Вот почему в первую очередь отец Сергий в своих советах духовным чадам настаивал на необходимости исполнять заповеди и молиться.

Он говорил о том, что молиться следует постоянно, и помогал каждому в его жизненных обстоятельствах достичь этого. В духе исихастской традиции, великим представителем которой он являлся, он часто повторял, что молитва так же необходима для жизни души, как воздух необходим телу, что молитва — это дыхание души, что без нее душа как бы мертвеет, и поэтому молиться нужно так же часто, как вдыхать и выдыхать воздух. Он говорил так, зная об этом не понаслышке, так как его дыхание уже давно стало молитвой.

В то же время он подчеркивал, что молитва имеет ценность, лишь когда она совершается в чистом сердце, то есть если она сопровождается исполнением всех заповедей. Но соблюдение заповедей при этом он понимал ни в коем случае не как формальность. Говоря об этом, он был чужд всякого морализма: совсем как преп. Исаак Сирин, в заповедях он видел средства, данные Богом человеку для преображения, чтобы он мог стать «новой тварью» во Христе. Он любил напоминать слова Писания: Все это дано вам, чтобы вы переменились.

В особенности настойчиво отец Сергий говорил о необходимости постоянно приносить покаяние, в сердечном сокрушении непрестанно просить у Господа прощения — не только за то, что сотворил зло, но и за то, что не сотворил добра, а также за свое падшее состояние удаленности от Бога. Святой старец Силуан писал ему: «Иди и как можно чаще говори людям: “Кайтесь!”» Но, прежде чем призывать к покаянию других, отец Сергий исполнил это сам. Благодаря этому он постоянно находился пред Богом в состоянии великого сокрушения. Покаяние в его понимании было не только наиболее подходящим средством духовного обращения человека в смысле его сущностного преображения в Боге, но еще и лекарством, которое Бог дает ему, чтобы тот смог очиститься от всех своих грехов и исцелиться от всех патологических духовных состояний, чтобы стать недоступным для действия духовных противников — сатаны и бесов, о действии которых отец Сергий часто упоминал и против которых он обладал поразительным даром различения и уникальной силой.

В его советах важное место занимали также и рассуждения эсхатологического плана. Пережитые им русская революция, эмиграция, лагеря, постепенный уход из жизни его родственников и прихожан, а также его постоянное духовное попечение об усопших, безразличие к миру и укорененность его жизни в вечности в сочетании с глубоко прочувствованным монашеским призванием способствовали тому, что у него сформировалось очень острое ощущение хрупкости и непостоянства земной жизни. Как и святые подвижники первых веков христианства, он настоятельно советовал всем иметь «память смертную» и проживать каждый день так, как если бы он был последним. Этим он вовсе не стремился обесценить для каждого человека то, чем тот живет, но, напротив, желал помочь прожить это с максимальным духовным напряжением. Вот, в частности, его слова: «Нужно проживать каждый день, как если бы он был последним, но при этом не следует говорить, что один день не имеет значения. Если истинно, что в очах Господних “тысяча лет — как один день”, то так же верно и то, что каждый день столь же важен, как тысяча лет». В его понимании память смертная в сочетании с молитвой является хорошим средством отличать важное, насущное от второстепенного, сосредоточиться на «едином на потребу», однако при этом каждая подробность земного существования имеет огромное значение, если она переживается в Боге.

Сам будучи «не от мира сего», отец Сергий вместе с тем очень интересовался и принимал близко к сердцу все, что волновало людей, близких или далеких, знакомых или незнакомых, которые в этом мире жили. Он подписывался на множество газет и еженедельников, но читал их не с целью развлечься, а чтобы узнать обо всех радостных или печальных событиях, происходивших в мире, и разделить то, что он называл «Голгофой страдающего человечества». Таким образом он каждый день сопереживал вполне конкретным горестям всех людей и молился за весь мир. С особым вниманием он следил за всем, что происходило в России, глубоко и самоотверженно сочувствуя трудностям и страданиям своих соотечественников, всегда подтверждая свою солидарность и единство с ними через принадлежность к патриаршей Церкви.

Отец Сергий обладал безграничной любовью к ближнему. Он одинаково обходился со всеми людьми — независимо от их социального положения, независимо от того, праведниками они были или грешниками. Он принимал всех, кто приходил к нему, с неизменной улыбкой, полной радости и доброты. По отношению ко всем он проявлял равную доброжелательность, равное беспредельное терпение, равную кротость. Последнее качество являлось его отличительной чертой и с первых же минут поражало всех его собеседников — это было вовсе не природным даром, а добродетелью, полученной от Бога после множества аскетических усилий, направленных на то, чтобы обуздать собственный страстный характер и вспыльчивость.

Очень строгий к самому себе, отец Сергий был чрезвычайно снисходителен к другим. Он никогда не порицал и не осуждал никого, так как в осуждении ближнего он видел одно из сильнейших проявлений самой ужасной страсти — гордости, причины падения ангелов и грехопадения рода человеческого. Очень строгий в том, что касается основ православной веры и исполнения заповедей, он всегда старался делать различие между тем, кто согрешает, и его грехом, между тем, кто ошибается, и его ошибкой, порицая грехи и ошибки, но сострадая грешниками и заблуждающимся.

Все, кто был с ним знаком, знают, насколько он был тактичен, деликатен, осторожен в том, чтобы не задеть чувства человека, какое внимание он уделял каждому в любых обстоятельствах. И всем известно, насколько он был самоотверженным. Он никогда не думал о самом себе, никогда о себе не говорил, его целиком занимали заботы о тех, кто был ему поручен; он чувствовал себя в ответе за всех. Когда его спрашивали, как у него дела, он неизменно отвечал: «Н. заболела, Н. положили в больницу, Н. в трудном положении…»

Он считал, что молитва — самое лучшее средство для того, чтобы приучить себя ощущать присутствие ближнего, как бы далеко он ни находился, глубоко понимать его нужды и быть в состоянии ему помочь.

Мы уже упоминали о смирении отца Сергия; его смирение пред Богом и перед людьми было огромным. Множество раз ему прочили епископский сан, и каждый раз он отказывался, с улыбкой вспоминая монашескую поговорку о том, что «епископ — это падший монах». Он воздерживался от всех появлений на публике, не связанных напрямую с его священническим долгом, от участия в телепередачах, на которые его настойчиво приглашали, был равнодушен к почестям, знакам отличия и славе, приходящей от людей; в этом он твердо следовал совету святых подвижников стараться жить в миру неизвестным для всех. Благодаря этому он был прославлен у Бога и мог изливать во имя Его на всех, кто имел счастье быть с ним рядом, Его благодать.

Отец Сергий был человеком исключительной чистоты, и это с восхищением отмечали знавшие его великие подвижники нашего времени. Благодаря чистоте и смирению Бог и подал ему дар сердцеведения, а за непрестанную молитву Он сделал его избранным созерцателем Своего нетварного Света. Все, кто встречался с отцом Сергием, поражались светопроницаемости, прозрачности его лица и необычайной лучистости, постоянно исходившей от него.

Даже своим телом отец Сергий свидетельствовал об осуществлении Божественного обетования, являя собой задаток преображения и обожения, которые воплотятся во всей полноте уже в ином мире; было очевидно, что он достиг того, что, как и другие святые, полагал целью христианской жизни, — стяжания Святого Духа.

Часть вторая. Учение