Свет и тени русской жизни. Заметки художника
- Автор: Илья Репин
- Жанр: Биографии и Мемуары / Изобразительное искусство, фотография
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Свет и тени русской жизни. Заметки художника"
* * *
Он, как тростинка, гнулся и метался под своими идеями. Все же больше захватывала его скульптура. Особенно помню, как несколько лет спустя мы имели уже по особой комнате, хотя и в одной квартире, и обедали вместе.
Две недели Антокольский никого не пускал к себе в комнату, из которой только глина разносилась по всему коридору, и грязнила всю квартиру. К концу второй недели Антокольский страшно похудел и, с блестящими черными глазами, походил на горячечного больного. За обедом он лихорадочно молчал и, даже не доедая блюда, срывался и убегал к себе. В коридоре он иногда, пошатнувшись, хватался за стены от слабости и утомления. Черные волосы стояли у него дыбом, как-то вдруг отросли необыкновенно и целыми партиями казались седыми – перепачканные серой глиной.
Сначала Семирадский и Буткевич особенно острили над ним, как острят в кругах молодежи, подозревая товарища, не прячет ли он у себя красавицу, с которой так пагубно до полусмерти предается страсти нежной. Но скоро потом все прикусили языки и только молча переглядывались друг с другом, кивая на Мордуха, как его тогда все звали.
Наконец однажды, когда уже к нему, как ко всему на свете люди привыкают, привыкли и мы к его странности, он позвал меня в свою комнату.
Теперь, когда столько писалось и говорилось об этой вещи, трудно воспроизвести впечатление новизны – еще небывалого сильного явления в искусстве… Он мне показал «Нападение инквизиции».
Вся его комната была в полутьме. Только фонарь освещал сцену, падая вниз по витой лестнице в подземелье. И когда в этом полумраке я начал различать фигуры, полные драматизма и таинственности, мне становилось жутко; было трагическое очарование…
Я долго стоял как окаменелый, молча… Потом?.. Потом… как вихорь заходил по нашему грязному коридору… Забегали все, заговорили, заспорили! Целовали, поздравляли художника; и этот ураган из нашего коридора вырвался быстро в Академический переулок, перекинулся со страшным шумом в Академию художеств. И там стал свирепствовать по всем казенным коридорам; и носился с такою силой, что престарелые профессора боялись показываться из своих апартаментов – что твоя революция!..
Охватив всю Академию и всколыхнув ее, движение вырвалось наружу, зашевелило печать, общество, кружки – споры, толки, крики, ругань, похвалы и т. д. надолго, надолго не унималось…