Маневры 4

Глава 7

Предыдущий фрагмент

Через пол часа мы тронулись в путь. Впереди, покачиваясь в седлах, ехал наш головной дозор. Над висевшей за спиной рацией торчал хлыстик «Куликовки», задевавший иногда за ветки деревьев. По дороге мы связались с постом на перекрестке, поэтому нас уже ждали у дороги. Он отвел прибывшего вместо него солдата в оборудованный ими окопчик. Я тоже пошел посмотреть, как они тут устроились.

Оказывается, парни не теряли время даром. За стволом упавшего дерева они вырыли окоп, и от него тянулся неглубокий ход сообщения в другой окоп, за стволом толстого дуба. От стоявшей в небольшой нише радиостанции, на дерево поднимался кусок полевого кабеля, использованного вместо штатной антенны.

Получилась приличная огневая точка, из которой можно было держать под прицельным огнем все дороги, выходившие на поляну.

Похвалив ребят за полезную инициативу и дав инструктаж остающимся, мы вернулись к БТРу и взобравшись на броню, тронулись дальше, свернув на дорогу, идущую на запад.

Лейтенант Негурица

Достав карту, я сориентировался на местности. Находились мы недалеко от железной дороги, связывающей Владимир-Волынский и Иваничи, в районе станции Бубнов.

В районе девяти часов утра, с юга, а именно со стороны Владимир-Волынска стал слышен плотный ружейно-пулеметный огонь. Немедленно доложив в дивизион о доносившийся стрельбе, я получил следующие указания:

— «Луна»! Приказываю Вам к 9–30, продвинуться в район моста через реку Луга, и находясь в тылу противника, выйти на связь с «Брикетом», оказать помощь в корректировке артогня. Наши части, в настоящую минуту пытаются выбить передовые отряды противника с плацдарма на правом берегу и освободить мост. Как поняли «Луна»?

— «Гвоздика», я «Луна», понял вас, выполняю!

Посмотрев на часы, я понял что времени у меня — двадцать две минуты, за которые мне необходимо пройти около двенадцати километров, до подходящей высотки, с которой, судя по карте можно наблюдать за местностью в районе моста. Еще раз глянув на карту, я принял решение проехать по грунтовой дороге как можно дальше на север, а напротив нужной высоты я сверну на восток и переправившись через Лугу выйду прямо к нужному месту.

— Шеремет! Взял бинокль и непрерывно наблюдаешь за самолетом! Как только он пойдет в нашу сторону — немедленно доклад. Понял?

— Так точно, товарищ лейтенант! — Ответил Шеремет, взял бинокль и вылез по грудь из верхнего десантного люка.

Не обращая внимания на немецкого разведчика, похожего на костыль, БТР добрался до места форсирования реки. Скорее всего, за нами наблюдали, так как, только БТР вошел в воду и поплыл, «костыль» сразу же развернулся и полетел в нашу сторону. Его наверное заинтересовала машина, которая может плавать. А мы развернув башню и подпустив его как можно ближе ударили из трех пулеметов одновременно. Самолетик, просто перевернувшись через крыло упал в реку, метров за двадцать от БТРа. Волна пришедшая от самолета достаточно ощутимо поболтала нас. Выскочив на берег, БТР сразу же полез на высотку предварительно приспустив давление в шинах. Не доезжая до гребня, мы с сержантом спешились и пригибаясь пошли к вершине, где планировалось развернуть НП.

Высотка густо так поросла кустами, и на самой ее вершине было достаточно большое углубление, куда удобно было загнать БТР. На плавно спускавшимся склоне высотки простиралось большое незасеянное поле, за которым виднелась дорога, идущая наискось в сторону моста через Лугу.

Загнав БТР, мы первым делом тщательно его замаскировали и после этого подготовили сектора для обстрела на случай обороны. Только после этого доложил о готовности в дивизион, и связался с «Брикетом». Этим позывным пользовался прапорщик Валентир.

— «Брикет», «Брикет»! Я «Луна», как слышите, ответьте!

— «Луна», я «Брикет», слышу вас «хорошо», через четверть часа наши части атакуют плацдарм у моста, ваша задача засечь не наблюдаемые цели и корректировать огонь нашей артиллерии. Как поняли прием!

— «Брикет», я «Луна» понял вас «отлично».

Прапорщик конечно не говорил по открытому каналу такие вещи, мы неукоснительно пользовались переговорными таблицами. НШ всем мозг выклевал, насчет правил обмена информации в эфире, постоянно напоминая о том что у немцев очень мощная радиоразведка.

Тем временем, на дороге появились немцы в составе примерно роты и, в рассеянном строю пошли по направлении к мосту во главе с офицером, идущим впереди. Немец еще был наглый и самоуверенный. Они шли, засучив рукава, как на работу, не зная, что может быть через каких то четверть часа могут погибнуть.

В бинокль я видел, как один из них похлопывал автомат, висевший на груди, вероятно, напевая какую-то бравурную песенку. Передав «Брикету» данные о немецкой роте, я посмотрел на правый берег и увидел подходящее наше подразделение, примерно батальон. За мостом в этот момент грянуло «ура», это подошедший батальон с ходу контратаковал противника и начал теснить его к мосту.

Немецкая артиллерия немедленно открыла огонь… Грохот выстрелов обрушился внезапно, и оглушил. Стреляли минимум две немецкие батареи — около двенадцати орудий. Их огневые позиции располагались за соседним холмиком. Переведя взгляд за мост, я увидел, как почти сплошная завеса из огня и дыма скрыла переднюю цепь бойцов. В короткие мгновения, когда дым рассеивался, было видно, как меняется эта цепь, прерывается вспухающими разрывами и фонтанами вывороченной земли. Наших красноармейцев издали видно было плохо.

Сержант, не отрываясь от стереодальномера уже выдавал по рации данные «Брикету». Меньше чем через минуту разорвался первый пристрелочный снаряд. Сержант тот час передал поправки, и со второго раза, уже было накрытие цели. Но за то время, пока шла пристрелка, немецкие артиллеристы успели сделать несколько залпов, и наша атака у моста захлебнулась.

Сейчас конечно, немецким артиллеристам достается по полной. Фортуна она такая — сегодня с одними, завтра с другими… Над огневыми позициями немецких артиллеристов бушует ад. Шрапнель разрываясь в воздухе убивает все живое, я уверен — там не может остаться ничего живого.

И поэтому совершенно неожиданно для меня, из-за холма вылетают упряжки с орудиями. Бл#!!! Я такого никогда в своей жизни не видел! Немецкие офицеры-артиллеристы на конях впереди строя. Ездовые нахлестывают лошадей. Кони все убыстряют бег и наконец переходят на галоп. Ошалевшие кони, чуя опасность, тянут изо всех сил, сминая на ходу кустарники. При повороте на дорогу, колесо одного из орудий налетает на большой камень, и пушка мгновенно, как будто невесомая, становится на одно колесо, а затем переворачивается на бок. Лошади заднего уноса приседают на задние ноги — опрокинувшаяся пушка тянет всех лошадей в сторону, но передние кони вытягивают их, не дают упасть. В этот момент орудие отцепляется, и вся упряжка выравнивается и скачет дальше. Остальные орудия, не останавливаясь пролетают мимо, следом за орудиями уходят с позиции зарядные ящики также на конной тяге. Самыми последними мчатся связисты на своей повозке, в ней четко наблюдаю сложенные катушки с кабелем и торчащую антенну радиостанции.

Немцы как на учениях меняли позицию. Я насчитал семь орудий, значит остальные пять остались на огневых — неплохо поработали наши! Пока шел доклад о подавлении немецкого дивизиона, его остатки заняли новые позиции и приготовились к открытию огня. Сержант опять наведя на немецкую позицию стереодальномер, начал передавать на огневую новые координаты. Ровно через минуту повторилось тоже самое. Только теперь, у немцев с позиции смогло уйти только три орудия.

Все таки нужно отдать немцам должное — сразу после подавления их дивизиона второй раз, они поняли, что где-то сидит наблюдатель, и послали пару бронетранспортеров с пехотой проверить нашу высотку.

На дистанции метров шестьсот, однозначно определилось, что немецкие бронетранспортеры направляются к нам. Забравшись в БТР, я спросил у башенного:

— Слышь друг! У тебя какая оценка на последних стрельбах была?

— Обижаете, товарищ лейтенант! Я на окружных соревнованиях второе место занял, и отпуск получил! Только вот, отгулять не успел, должен был после учений поехать.

— Не расстраивайся дружище, еще отгуляешь!

— Вы думаете, мы назад вернемся?

— Конечно! Если мы сюда как-то попали, так-же и назад вернемся! Не сомневайся! Сейчас вот, только немецкие бронетранспортеры стреножим, чтобы немецкая пехота подольше побегала…

— Товарищ лейтенант, я тут, пока Вы на складе с караулом общались, одну ленту бронебойными набил…

— Молодец, только не увлекайся! Запас у нас небольшой!

— Оно понятно, щас пару коротких по моторам, а там из ПКТ, он под винтовочный патрон, здесь их немерянно…

Перезарядив ленту, башенный стрелок устроившись по-удобнее в подвесном сидении, довернул башню БТРа и немного опустив ствол, нажал кнопку электроспуска. Короткая очередь в три-четыре выстрела, в ограниченном объеме кузова БТРа чувствительно ударила по ушам. Выскочив из БТРа в окоп, я приставил бинокль к глазам, и увидел как один бронетранспортер задымил и из него горохом посыпались пехотинцы. Почти сразу за первой, прогрохотала вторая очередь, и мне в бинокль было видно как бронебойные пули КПВТ вспарывают капот второго бронетранспортера.

Залегшие немецкие солдаты открыли по нашей высотке огонь из винтовок и пулеметов. Пули щелкали по броне БТРа и отскакивали с затухающим звеньканием. Немецкие пехотинцы интенсивно вели обстрел. Мы слабо отвечали. Осматривая в бинокль сектор огня, я заметил офицера, стоявшего в кустах в полный рост и бесстрашно осматривавшего в оптику нашу позицию. Не отрываясь от бинокля, я дал целеуказание башенному стрелку:

— Коля, ты меня слышишь?

— Слышу!

— Видишь, между транспортерами кусты?

—… вижу!

— А офицера видишь?

— Так… щас… Вижу, вижу!

— Ну ка, пальни разок, чемпион!

— Понял, только ленту сменю!

— Зачем? Давай из ПКТ!

Прогремевшая очередь ПКТ снесла и офицера, и тех, кто был рядом. Беглым огнем мы рассеяли немецкую пехоту. Тут несколько наших осколочных снарядов разорвались внутри залегшей цепи. Винтовочно-пулеметный огонь сразу ослаб, а потом вообще прекратился.

В это время на дороге появились, пыля, два легких танка, стремительно обходившие высоту и заходя в наш тыл.

— Таащ лейтенант! Может из гранатомета? А? — Хрипло спросил меня малость сбледнувший сержант.

— Давай! — Снова свистят пули, ползут танки. С каждой секундой враг все ближе. Рядом в окопчике сидит пулеметчик, и стреляет из «дегтяря» скупыми очередями. Лови свинец немчура, не жалко. И вдруг раздался ужасный рев — мина! Все, что успел сделать — броситься под днище и повалится на землю. Перед БТРом взмыл столб пыли, ногу пронзила жуткая боль, и я потерял сознание…