Шлак 2.0

Глава 9

Дорога довела до запруды. С верхнего этажа монолита за нами давно наблюдали. Я не видел кто, но линза оптического прицела начала отсвечивать сразу, едва мы вышли из зарослей, так что последнюю сотню шагов пришлось идти под прицелом винтовки. Неприятное ощущение. Впрочем, кроме меня никто не обратил на это внимания, хотя не понимаю, как можно не обращать внимания на подобные вещи.

Минут через пять из окна выглянул пожилой мужчина. Он подслеповато щурился, пытаясь разобрать, кто перед ним, потом хлопнул себя по лбу:

— Старшина!

— А ты кого ждал, Демидыч? — усмехнулся глава артели.

— Да бес тебя разберёт. Вас же четверо всегда было, а тут считаю: раз, два, три, четыре, пять… Тьфу, ошибся что ли? Опять по новому: раз, два…

— Не ошибся ты, — остановил его Старшина. — Верно сосчитал. Но пятый не наш. На дороге подобрали.

— Не ваш? Чей же?

— Загонщик.

— О как. И чёго загонщику в Приюте понадобилось? Нам чужаки без надобности.

— Ну ты особо-то не привередничай. Я, к примеру, тоже загонщик, и что?

— Ты старатель, на всех Территориях отметиться успел. Да и знаю я тебя с Разворота. А этого не знаю. Ты чьих будешь, клетчатый?

Чьих… Как будто собаку окликнул. Сейчас ещё свистнет, подзывая… Но не в моём положении привередничать.

— Из Загона, зовут Дон.

— Дон? Как речку что ли? Или этот, который с бабами. Имя у него такое интересное, не наше.

— Да назови как угодно, только впусти, накорми и спать уложи. И в баньку бы неплохо.

— О как, — снова дёрнул головой смотритель. — Ты б ещё к лесу задом меня повернул.

— Задом — это не ко мне.

— Ну, заходи, коли так.

Старшина, слушая нас, ухмылялся в бороду. Потом хлопнул меня по плечу и первым поднялся на насыпь.

Гуськом мы обошли монолит. Проход был настолько узок, что идти приходилось, прижимаясь к стене. Я глянул вниз. Не то, чтобы высоко, метров семь-восемь, но если свалишься, мало не покажется. Русло внизу было завалено корягами, камнями, наверняка многие из них падали на головы тех, кто не смог договориться со смотрителем Приюта.

По другую сторону насыпи в озеро вдавался пирс, в конце были причалены три лодки. Ещё одна медленно шла от берега к берегу, двое рыбаков проверяли сеть.

Входа в монолит как такового не существовало, его давно заложили кирпичом, но была приставная лестница, которая вела к пробитому на уровне второго этажа отверстию. При необходимости лестницу можно было втянуть внутрь. Поднявшись, я подумал, что попал в дешёвый трактир позапрошлого века. Четыре неуклюжих стола, один был занят компанией суровых мужчин. Судя по экипировке тоже старатели. У стены напротив некое сооружение, напоминающее барную стойку, справа холщёвая ширма. Вместо лампочек жировые свечи, вонючие как помойная яма.

Старшина заговорил с кем-то. Похоже, все тут друг друга знали. Артельщики прошли к свободному столу, я встал возле стойки. Спасибо мужикам, что довели до безопасного места, дальше сам. Но что делать, честно говоря, не знал. Я реально здесь чужой. Для начала неплохо было бы перекусить, потом осмотреться, переговорить со смотрителем, найти попутчиков до Загона.

Ширма колыхнулась, в зал вошла женщина весом под центнер в фартуке и косынке.

— Ещё одних принесло. Старшина, ты ли? Обедать будете?

— Будем, — кивнул старатель. — Нам как обычно, тёть Люб, и не скупись, мы голодные.

— Садитесь за стол, сейчас подам.

Тётка исчезла, а я втянул в себя воздух. Кроме прогорклого запаха жира пахло рыбой и специями: петрушка, укроп, лавровый лист. Слава богу, не гвоздика. Тётка вынесла в широких глубоких плошках варёную рыбу и четыре больших глиняных кружки с бульоном. Старатели брали рыбу руками, торопливо ели, прикладывались к кружкам.

В сторону столов я не смотрел, но не мог не слышать чавканья, и от этих звуков живот сводило судорогой.

— Чего затаился, клетчатый? — к стойке подошёл смотритель. — Жрать, небось, хочешь?

— Хочу.

— Ну ещё бы, по морде видно, что хочешь, вон как скулы торчат. Но у меня расклад такой: бесплатно только вода в речке. Смекаешь? Чем расплачиваться намерен?

— А чем они расплачиваются? — кивнул я на обедающих.

— Можно вещами, одёжка там, обувка. Или часы. Их в любом поселении примут, даже сломанные. Но чаще патронами. У тебя что есть?

У меня ничего не было, всё, кроме фляги, забрали квартиранты. Но флягу отдавать последнее дело. Разве что плащ. Я развернул его и положил на стойку.

— Возьмёшь?

Смотритель потёр кожу пальцами, посмотрел швы.

— Людоедский что ли? — он скосился на меня с подозрением. — А ты сам, случаем, не их ихних?

— Не из ихних. Могу штаны спустить, если не веришь.

— Не надо, верю. Старшина абы кого не приведёт, тем более людоеда, — он снова потёр кожу. — Нет, не возьму. Вещь хорошая, это любой скажет. В ином месте за неё много выручить можно. Но я наживаться за твой счёт не стану. Не христиански это. Можем так поступить: покуда из Приюта не свалишь, я тебя кормлю, а ты караульным поработаешь. Дело не хитрое, стоять возле окна да по сторонам поглядывать. Договор?

Для меня это был выход.

— Договор.

— Мать, — смотритель отогнул край ширмы, — подай ему.

Тётка Люба принесла миску отварной рыбы и кружку бульона. Есть хотелось просто жуть как, но торопиться я не стал, ел медленно, прожёвывая каждый кусочек и впитывая в себя вкус долгожданной настоящей еды. Краем глаза посматривал на старателей. Им кроме рыбы и бульона поставили банку с мутной жидкостью. Наверняка самогон. Пили прямо из банки, утирали губы рукавами и возвращались к рыбе. Расплатились патронами — шесть малоимпульсных для калаша. По ценам Загона где-то около ста пятидесяти статов. Дорого, особенно в сравнении с комплексным обедом. Но для старателей это не деньги.

— Дальше пойдёте или останетесь? — спросил смотритель.

— Отдохнём денёк, — ответил Старшина. — Завтра хочу до поля дойти, а там и до Василисиной дачи рукой подать.

— В прошлом месяце у Василисиной дачи ревуна видели. И уже не впервые. Остерёгся бы туда ходить.

— Так то в прошлом месяце, а сегодня он у тебя под боком оказаться может. Или у Северного поста. Не угадаешь. Да и не нападает он без надобности.

— У него одна надобность — брюхо набить.

Пообедав, артельщики спустились по внутренней лестнице на первый этаж. Там, как я понял, было что-то вроде гостиницы. Вторая артель собралась и ушла из Приюта.

— А ты давай туда, — смотритель указал пальцем на потолок. — Сидит там у нас один караульщик, ты вторым будешь.

Сначала я спустился к запруде, наполнил флягу, и только после этого поднялся на третий этаж. Вода очень важный компонент жизни, это я испытал на себе.

Помещение наверху выглядело просторнее, чем трактир. Во-первых, здесь отсутствовала ширма, во-вторых был свет. С каждой стороны по три круглой формы окна, именно окна, а не отверстия. В них вся округа как на ладони: озеро, река, зелёные кроны деревьев. Завалиться бы в кресло-качалку, чашечку кофе на подставку, и наслаждаться видом и тишиной.

Вместо кресла на полу валялся тюфяк. Я сразу понял, что хочу спать. Полубессознательная ночь на цепях, сытный обед — мозг приготовился отключиться.

— Эй!

Я вздрогнул и обернулся. Возле стены сидел на корточках мальчишка лет шестнадцати. Худой, с грязевыми потёками на щеках. Удивительно, как я не заметил его сразу. В руках карабин с оптикой. Вот значит кто держал меня на мушке.

— Ты кто?

— Ты сам кто? — с вызовом ответил пацан.

— Меня смотритель в караул отправил…

— В караул? Ну тогда и карауль, а я пошёл.

Пацан всучил мне винтовку, подсумок с патронами.

— А ты куда?

— Жрать! Я здесь с утра, а уже вечер, и ни одна тварь за целый день куска рыбы не подала. Эти вон никак сети не проверят. Рыбаки херовы. Специально время тянут. Забрались в кусты и дрыхнут.

Я выглянул в окно. Лодка стояла у берега, людей не было.

— Погоди… Пацан! Я вторые сутки на ногах, мне бы вздремнуть пару часиков. Ей богу ничего не вижу и не соображаю.

— Мне на твои проблемы плевать. Тебя дед за хавчик подписал, вот и отрабатывай.

— Да я даже не знаю, что делать.

— Смотри по сторонам. Кого увидишь, тварь или людей, зови деда. Стреляешь хорошо?

— Из такого ещё не пробовал.

— Ну тогда и не пробуй. Дед сам всё сделает. Он хоть и кричит, что нихрена не видит, но с трёхсот шагов в банку попадает.

Он спустился вниз. Я покачал головой и пошёл осматривать рабочее место. Со стороны озера Приюту вряд ли что грозило — вода почти до горизонта. Твари, насколько мне известно, не плавают, во всяком случае, я о подобном не слышал, да и людям нужна лодка или хотя бы плот.

Там, где запруда была разрушена, тоже пройти сложно. Прорыв примерно метров десять, с разбега не перепрыгнешь. Я, конечно, видел, как миссионеры под нанограндами прыгали с одного барака на другой, но там от силы было пять метров, так что если тут кто-то захочет перейти, ему сначала придётся построить мост. А вот со стороны грунтовки и вдоль реки подобраться легко. Вокруг заросли ивняка, открытого пространства почти нет, лишь перед запрудой небольшая луговина. Сюда нужно поглядывать чаще и внимательней.

Для начала я осмотрел оружие. В марках разбираюсь плохо, могу сказать, что это из разряда охотничьих. Прицел — простая короткая трубка с двумя барабанчиками ввода поправок. Магазин коробчатый на пять патронов. Патроны семь шестьдесят два на тридцать девять, самый распространённый на Территориях.

Стрелять из такого мне действительно не доводилось. МП сорок, арбалет и калашников в армии, вот и весь мой список боевых стрельб. Но если возникнет необходимость, нажать на спусковой крючок смогу.

Я выглянул в окно. Вроде бы никого. Прислонился спиной к стене, вытянул ноги. Закрыл глаза… Всего-то на минутку.

— Ты чё, совсем охерел⁈ — удар ботинком по колену заставил меня подпрыгнуть. Пацан. — А если тварь выйдет или рейдеры? Нам из-за тебя подыхать всем?

Я всё-таки уснул, и пусть проспал не долго, но вырубился так, что не услышал, как подошёл этот сопляк.

— Я предупреждал, что двое суток не спал.

— Да ты чё, совсем тупой?

Я сгрёб его за грудки.

— Слышь, недоносок, тебе родители не объясняли, что взрослым хамить нельзя? Я тебе сейчас зубы пальцами вырву, каждый по отдельности, и единственное слово, которое ты после этого сможешь внятно произнести, будет «а-а-а». Понял?

— Да ты… мудак…

— Не понял.

Второй рукой я обхватил его за шею и сдавил. Пацан захрипел, лицо стало багровым.

— Пусти, па… пажалуст…

— Что надо сказать?

— Пра… пра… сти…

Я ослабил захват. Пацан вырвался, отскочил и плюхнулся на тюфяк. Потёр горло, закашлял.

— Ты прям… сдавил как. Чуть не сломал. Силища как у подражателя.

Да, что есть, то есть, силы у меня прибавилось. Такое впечатление, что наногранды вышли, а силу забрать забыли, во всяком случае, часть.

— А ты знаешь, какая сила у подражателя? Боролся с ним что ли?

— Ага, с ним поборешься. Он тебя раздавит, только попадись в лапы. Отец рассказывал, как подражатель одного дружка его раздавил, кишки и через рот, и через жопу полезли.

— Настолько сильный?