Нулевой контракт

* * *

Только когда мы оказались внутри периметра, я осмотрел то, что осталось от автомата. Удар дрища буквально переломил ствольную коробку, и увидев это, я почесал в затылке — это какая же силища нужна для такого?

— Ух, дай русскому три железных шарика, так он один пропьет, другой потеряет, третий сломает, — с видом заслуженного и умудренного эксперта по нашему великому и могучему народу высказался Эрик.

Я мрачно посмотрел на него.

Анекдотов про финнов у нас тоже предостаточно, и если начать их вспоминать… закончим через неделю.

— Помогите! На помощь! — завопил кто-то совсем рядом, и я немедленно забыл про любителя пошутить, ведь орали женским голосом.

— Братаны, это что, глюки? — глаза у Васи стали как два шарика для малого тенниса.

— Это оттуда! — Ингвар указал на склад, пострадавший во время нападения.

— Помогите!! — закричали снова, и на этот раз сомнений не осталось: голос девичий, очень испуганный.

— Бабы! Обалдеть! — обрадовался Эрик.

А я вспомнил его рассказ о хитром завсклада Левоне и шустрых бойцах-старичках, организовавших контрабанду через транспортную зону, в том числе и «живого товара» в виде продажных женщин. И про то, что очередную их группу привезли прямо вот вчера вечером. Неужели я угадал, бордель устроили на складе?

— Надо спешить! — воскликнул Вася. — Мало ли чего там?

— Тихо, — вмешался в разговор Цзянь. — Кто за вас за периметром будет приглядывать? Конфуций?

Но тут на него толпой насели практически все, может быть кроме меня и Сыча. Загалдели разом, что дрищи получили по дрищовым щам и не сунутся, и что не помочь женщинам вообще дурное дело, и что там внутри может быть пожар или что еще похуже. Даже наш потомок кшатриев решил принять участие… ну понятно, он же у нас благородный воин.

— Ладно, — сдался комотделения. — Торвальдссон, бери Серова, он все равно безоружен… И Макунгу, этот самый здоровый. Дверь взломать аккуратно, гражданских лиц найти и вывести наружу. Остальные — залегли и наблюдать! Быстро! Быстро!

Ну мы не заставили себя упрашивать.

На дверях склада висел традиционный «гаражный» замок, огромный, уродский и ржавый.

— И это… стрелять что ли в него? — тут Ингвар неожиданно смутился, принялся тереть переносицу.

— Эх ты, цивилизация! Отойди-ка! — Вася оттер норвежца могучим плечом, в руках его появился шомпол, который нам выдали вместе с автоматом.

Нагнувшись, Макунга сунул шомпол в замочную скважину и приложил к замку ухо. Повернул в одну сторону, другую, с замка посыпалась ржавчина, и тот с радостным «кряк» открылся.

Наш чернокожий друган когда-то подрабатывал то ли взломщиком, то ли слесарем.

— Ах ты троллев сын! — воскликнул Ингвар с некоторой долей даже зависти, и мы двинулись внутрь склада.

Пахло там пылью, ржавым железом и машинным маслом, к потолку уходили стеллажи, заваленные всем, без чего не может существовать военная часть — инструменты, запасные части для автомобилей, шины, набитые болтами, винтами, гвоздями и шурупами ящики, канистры и ведра, кастрюли и сковородки. Из глубины помещения, из душного мрака доносились приглушенные крики «Помогите! Спасите!».

— Да не орите вы, дуры, — пробормотал Вася.

Глаза привыкли, и мы зашагали по среднему ряду, но вскоре уткнулись в тупик. Пришлось вернуться, затем немного попетлять, пока мы не оказались у перегородки с дверью, запертой на обычную щеколду.

Изнутри по ней, судя по содроганиям, лупили кулаками.

— Сейчас откроем! — сообщил Ингвар.

Щеколода пошла в сторону, взвизгнули петли, на которые жадина Левон пожалел масла, и на нас вывалилась лавина из орущих и визжащих девчонок с обезумевшими глазами.

— Спасите! — завопила весьма объемистая блондинка, и ухватила Ингвара за разгрузку. — Помогите!!

На лице норвежца я увидел нечто мало с ним сочетавшееся, а именно растерянность, но зато Вася не сплоховал.

— Тихо!!! — гаркнул он так, что крыша склада вздрогнула.

Одна из девчонок, черненькая, коротко стриженная, подскочила ко мне, прижалась всем телом и обхватила за пояс, спрятав лицо на груди. Но остальные замерли с открытыми ртами, тяжело дыша и растерянно моргая — простоволосые, заплаканные, одетые в джинсы и маечки, буквально по-домашнему.

— Спасли уже, — добавил Вася. — Так что сеструхи, тихо стоим. Мы поглядим, что там. Иван? — он глянул на меня. — Ты тут оставайся, за ними присмотри.

Я кивнул, и Макунга с Ингваром зашли внутрь.

— Иван? — черненькая подняла голову. — А я — Мария.

Она не была красавицей, слишком крупные черты, римский нос, но по сторонам от него жили удивительные, огромные, темные глаза, с искорками внутри, да что там, со звездами и галактиками. Такой внешности у нас я не видал… испанка или может американка, ведь имя Мария встречается где угодно, а что мы все друг друга тут понимаем, я уже привык.

— Где мы? — спросила она.

Наверняка их одурманили точно так же, как и нас, пообещав хорошие деньги за несколько дней «работы на выезде», а затем протащили через транспортную зону и сгрузили тут. Утром бы к ним явился Левон, объяснил, что он тут главный, и потек бы к нему на склад ручеек сексуально неудовлетворенных клиентов.

Но сначала авиакатастрофа, потом бой, и девицы очнулись раньше срока, услышали стрельбу и запаниковали… а теперь явились мы, все такие красивые, в брониках, касках и респираторах, в песке и в поту.

— На поле боя, — ответил я, аккуратно отцепляя от себя тонкие женские руки.

Не могу сказать, что мне было неприятно это касание, наоборот — слишком уж приятно, после долгого воздержания, и запах девичьего тела заставил сердце забиться чаще.

— Не орут, — констатировал Ингвар, появляясь из-за двери. — Отлично, справился, — поймав мой вопрошающий взгляд, он добавил. — Душ, туалет, спальня, комнаты для траха. Кровати широкие. Бордель.

Ну да, чего и следовало ожидать.

— Где мы? Вы кто?! — потребовала та же блондинка, колыхая мощными грудями.

— Те, кто вас вытащили из задницы, — ответил Ингвар. — Пошли отсюда. Быстрее. Командиры решат, что с вами делать.

— Иван, — Мария неожиданно взяла меня за руку; говорила она тихо, почти шепотом. — Ты же не бросишь меня?

Тут я растерялся, посреди ночной прохлады мне стало жарко.

А Мария смотрела на меня умоляюще, и как я мог сказать правду этим волшебным глазам — что я тут никто, мало чего решаю и понимаю в ситуации немногим больше, чем она, разве что я мужик, и умею пользоваться оружием, вот и все.

— Я постараюсь, — выдавил наконец я.