Первая академия. Том 1

Ника сегодня была одета в серое приталенное пальто до колен, из-под которого торчал край юбки, голову покрывал берет. Девушка умудрялась выглядеть настолько невзрачно, что встреть я её на улице, даже не обратил бы внимания. Человек знал толк в конспирации.

— Ну так что, есть новости? — спросил я. — Рассказывай, что узнала.

Ника достала с заднего сиденья бумажную папку и протянула мне:

— Елизавета Михайловна велела, чтобы ты отнёс это на кафедру. Тут все документы, которых не хватало.

— Это понятно, — я взял папку. — А по Никитину что?

— Мне удалось узнать, что говорят на улицах. У него пять игорных домов, около десяти кабаков, два публичных дома. Занимается он всем подряд: контрафактная выпивка, сбыт краденного, ростовщичество, грабежи, покровительствует мойщикам и прочему ворью. Он всю преступность на севере Москвы контролирует.

— Мойщики? Это кто такие?

— Те, кто на вокзалах пассажиров грабят. Его люди на Виндавском вокзале работают. Говорят, Никитин по молодости и сам подобным промышлял. И якобы у него есть какие-то способности, которые он от властей скрыл.

— Хм, любопытный персонаж.

— Это очень нехороший человек. И покровительствует ему, по всей видимости, действительно сам Шереметев.

— Ну кто бы сомневался. Удалось выяснить, где живёт?

— К сожалению, про самого Никитина узнать не получилось. Однако у него есть управляющий, практически правая рука — некто господин Колбасов. Через него, возможно, выйду на Никитина. Но придётся вести слежку.

— Отлично. Ты просто молодец. — похвалил я Нику. — Это всё?

— Нет, не всё. Елизавета Михайловна велела передать, что ждёт тебя сегодня на ужин. Есть важный разговор.

— Ладно. А ты следи за Колбасовым. Только не трогай его пока. Как выяснишь что-то, сообщи мне, и я дам указания.

Ну что ж, похоже, кутёж отменялся. Впрочем, я этому не слишком расстроился. Провести вечер в компании Лизы было гораздо приятнее, чем в каких-то шумных забегаловках. Да и разговор, скорее всего, пойдёт о продаже имущества Валентина.

— Очень хорошо. Едем, — сказал я. — Подожди здесь. Я скоро вернусь.

Павел Фролов, Даня Петровский и трое парней из параллельной группы меня ждали в сквере на скамейке. Мне надо было сообщить им, что я не смогу сегодня составить им компанию.

— Доброе утро! Наконец-то вы, сударь, соизволили явиться, — шутливо поприветствовал меня Павел.

— А чего сидим? Вон в церковь идите, — поиронизировал я в ответ, кивнув на белоснежное здание по соседству.

— Ага! Ищи дураков, — сказал Даниил. — Нас в гимназии каждое воскресенье гоняли. Больше туда ни ногой. Если только по праздникам.

— Лично я придерживаюсь нигилистических и атеистических убеждений, — важно проговорил Павел. — Кстати, вчера ты так и не явился в условленное время. Мы забеспокоились.

Ага, забеспокоиться они. Судя по ехидной усмешке у паренька из параллельной группы, у ребят были совсем другие мысли на мой счёт, озвучивать которые они не рискнули.

— Да я и сам забеспокоился. Жандармы приезжали, допрашивали весь вечер, — сказал я, как есть.

— Допрашивали? Не шутишь? За что? — лицо Даниила вытянулось, отчего приобрело ещё более глупый вид, чем обычно.

— Не веришь, у Комара спроси.

— А за что?

— В смысле, за что? Ты имеешь ввиду, почему? Одного моего родственники арестовали недавно. По политической, говорят. Теперь нас всех мурыжат. Вот, как назло, вчера прискакали.

— Так тебя арестуют? — не унимался Даня.

— С какой стати? Нет конечно. Адвокат сказал, что бояться нечего. А с Огинским мы ещё потолкуем.

— Ну раз бояться нечего, тогда — гулять, — торжественно объявил Павел. — Кабаки и женщины нас заждались.

Последнее он сказал, скорее, в шутку, потому что ходить по кабакам дворянские отпрыски считали ниже своего достоинства — только рестораны.

— Извиняйте, господа, но я не поеду, — сказал я. — Дома ждут на ужин, поэтому сегодня — без меня.

— Ну как же так! Ты нас всех собрал и теперь бросаешь на произвол судьбы?

— Не маленькие, найдёте, чем заняться. А я бы с радостью, но никак не могу. Родственники — есть родственник. Раз уж позвали, отказать — без вариантов.