Темная цель

Приняв пошлину, магистрат как можно быстрее сделал отметки в табличках и выпроводил чужаков вон.

Осталось пройти только одного таможенника, который скорее обеспечивал безопасность города от чужестранцев. На выходе путешественники отдали свои таблички, получили деревяшки с печатями на воске – этот документ давал право находиться им до месяца в поселении.

Так же им поставили печати на оружии. За это тоже пришлось заплатить, но такие смешные деньги, что Виал даже не обратил внимания.

Уже после полудня путешественники ступили в город Виорент. За ними закрылась калитка, отсекая выход.

– Наконец-то! – вздохнул Эгрегий. – Но, хочу заметить, ты отлично придумал.

– Стоило ли того? – спросила Хенельга. – Пятнадцать серебряных. Полновесных монет.

– А ты заметила, что монеты из твоих рук он не стал проверять. Так сгреб в сундучок и отпустил нас!

Они делились впечатлениями, а Виал глядел по сторонам. Им пришлось отступить в сторону, чтобы не мешать людям, выходящим из калитки. Местных обслуживали намного быстрее, ведь они граждане города. Виал подумывал подделать буллы, что носят местные, но помнил, что наказание за подобное – смерть. Кроме буллы, есть иные способы подтвердить личность гостей города.

Проще уж проникнуть сюда тайными методами.

Вокруг расположился рынок, где всем гостям предлагали поесть, выпить, купить культовые предметы и различные ремесленные изделия. Всякая мелочевка, что может пригодится путникам: застежки, браслеты, плащи, закрытая и открытая обувь, даже пуговицы, что используют северяне.

– Давайте хоть перекусим? – предложил Виал.

– Я за! – В один голос ответили спутники.

Тяжело дался этот проход в город. Виал похвалил товарищей за выдержку.

Теперь молодые товарищи могут сравнить как легко живется в Циралисе, по сравнению с этим безумным городком.

Кроме рынка на небольшой площади чужестранцы ничего сначала не видели. Тенты всевозможных лавок и таберн закрывали небо. Да и что тут смотреть? Черепичные крыши ближайших домов. Высотой они были в четыре этажа, практически закрывали небо. Отовсюду пахло дымом, заглушая другие запахи. И это лучше, чем вонь большого города. Далеко на юге возвышался холм Акровиорента, но за чередой домов его почти не видно.

Несмотря на жаркий день почти в каждой лавке находились жаровни, на них жарилась всевозможная снедь. Ведь местные знали, что гости после долгого ожидания на таможне хотят пить и жрать. Цены тут, конечно, завышены, но гости обычно не спорили и не искали дешевых мест.

Пить приходилось больше, чем хотелось. Многочисленные жаровни высушивали путников.

Так Виал со спутниками расположились под навесом лавки, где жарили морских гадов. Креветок, моллюсков и осьминогов нанизали на шпажки, смачивали местным соусом, основа которого были мед и вино. Гарум здесь почти не употребляли.

Даже пережаренные, твердые моллюски показались очень аппетитными. А разбавленное на три четверти вино сразу же ударило в голову. Виной всему усталость.

Уйдя с рынка, путешественники заплутали в хаосе улиц. И хотя город недавно отстраивался, производилась перепланировка, жители уже успели так изменить пространство вокруг, что невозможно ориентироваться.

Запруженные людьми улицы раздражали. Приходилось держаться друг за друга и беречь кошельки и личные вещи. Виал еще перевесил оружие, чтобы никто случайно или намеренно не сорвал печать с него.

По дороге им пришлось пропустить несколько религиозных процессий. В большом городе множество храмов, каждый из которых пытается привлечь прихожан. Так что не стоит удивляться, когда по одной улице проходят две процессии.

– А если они передерутся? – спросил Эгрегий, улучив спокойную минуту.

– Было бы забавно поглядеть, – ответил Виал.

В благочестие жрецов он не верил, в особенности, местных жрецов. В торгово-ремесленном городе и храмы соответствующие, одни из важнейших принадлежат богам торговли, что еще покровительствуют плутам.

Это как бы намекает на то, что торговцы не очень далеко ушли от воров.

– В былые времена наше племя промышляло похищением людей. Пока торговля не стала выгодней, чем банальный грабеж, – объяснил Виал.

Пропуская процессию, они расположились под навесом лавки, где торговали безделушками из дерева. Хенельга перебирала товары, но не увидела ничего уникального. Мастерство резьбы ее соплеменников никто не смог превзойти.

– Потому ты занимаешься…

– И этим тоже! – перебил Виал Эгрегия. – Но лучше не упоминать об этом. Я уже слишком стар, чтобы висеть у дороги на кресте.

– Здесь такое наказание полагается за промысел?

Виал кивнул. В Гирции наказание чуть мягче, просто обезглавят, а тело сбросят в яму.

Никто не говорил, что пиратство легкое ремесло. Об этом могут порассказать народы, что издревле занимаются морским промыслом.

Путешественники пошли дальше, пытаясь пробраться вглубь города. Виал знал, куда идет, но не посвятил спутников в свои планы. Они могли только гадать о замыслах торговца. Но тут все проще: он только искал гостиницу, где цены и кушанья его вполне удовлетворят.

Виал не собирался совершать ошибку, которую допустил в прошлый раз. Лучше найти место для ночлега в безопасном месте, где и до рынка будет недалеко.

Рынок рабов располагался в западной части города, далеко от порта. Странное расположение, казалось бы, но тут же находились казармы наемников и эшафот. Что должно было отвратить рабов от желания поднять бунт.

Кварталы не из богатых, проживающие в нем люди не отличались радушием. Виал и не собирался набиваться в гости в жилища местных. Домишки жались друг к дружке, а комнатки в них больше походили на склепы, где только переночевать можно. Вся жизнь проходила на улице. Редкий горожанин готовил, ел, общался и даже трахался в своем доме.

Такая открытость несколько смущала провинциалов, волей судьбы оказавшихся в большом городе. Виал знал, что столица Гирции, даже больше Виорента, а значит и жизнь там другая. Чуднее, чем тут, удивительней, чем в муниципиях.

Народу меньше не стало, улицы сузились, крыши домов вознеслись выше к небесам, что только лучше. Стало прохладней, от влажных стен попахивало, но не мочой. Теперь даже вершину Акровиорента нельзя увидеть. Небольшой уголок неба едва просвечивался сквозь каменные заросли. Веревки с тряпьем как ползучие растения обвивали дома. Порой казалось, что стены удерживаются на этих растяжках.

С крыш осыпалась черепица, довольно часто падая вокруг. Эгрегий припомнил, как они оказались в древних развалинах, прошлым летом, как падали камни вокруг. Затопленные руины рушились на глазах, унося с собой все тайны. Удивительно, как легко Виал уничтожил все это наследие.

А ведь там дома были намного выше виорентских.

И при всем при этом на узких улочках умудрялись устраивать попойки местные. У некоторых кабаков у входа стояли лавки со столиками, на них сидели праздные горожане, голодными глазами провожающие чужаков.

Порой к чужестранцам обращались с вопросами, но никто не знал гирцийского. Виал отвечал на нем, хотя понимал, что от него хотят эта беднота. Больше всего было гадателей, знахарей и колдунов, обещающих все земные и небесные богатства. Не добившись от гирцийцев ничего они тут же переключались на других прохожих.

Эти люди всевозможных полов и возрастов носили цветные тряпки, словно проститутки. Но ремесло их было не так осуждаемо в обществе. Хотя лично Виал предпочел бы общаться с падшими женщинами, чем с колдунами.

Между собой чужестранцы могли общаться без боязни. В этом районе никто их не понимал.

– Надоели! – воскликнул Эгрегий, отгоняя очередного гадателя.

– Сколько бездельников здесь. Представь подобное в Циралисе, – ответил Виал.

– Их бы побили камнями да загнали на поля.

– Разве удержат поля подобных людей? Только цепи и кандалы.

– Что хотят эти яркие люди? – спросила Хенельга.

Только она не понимала, чем занимаются донимающие их кровопийцы. В среде резчиков гадатели не были шарлатанами и бездельниками, это были, а точнее, был – уважаемый член общества. Один такой на все племя. Толпа же гадателей поразила Хенельгу.

– Они все могут предсказывать будущее? – поразилась она.

– Да, только разное будущее, – хихикнул Виал. – И по большей части свое. Они знают, что могут обогатиться, делая свои предсказания.

– Как боги не покарали их за подобное! Нечестивцы.

– Даже у плутов есть покровители. Здесь они сильнее, чем в море. Питаются страстями смертных, я полагаю.

– Не могу представить бога, что защищает этих обманщиков. Не может такого быть, среди них должны быть настоящие гадатели.

– В твоей логике есть изъян. Зачем, тогда богам, например, комары?

– Чтобы донимать людей? Испытывать их?

– Вот и эти прохвосты существуют для того.

Хенельга покачала головой, не особенно веря словам товарища. А Виал не настаивал: будучи сам плутом, он знал, как объяснить свое существование. Пусть спутники сами дойдут до подобной мысли или сменят род занятий.

Гадатели всех мастей были не самыми худшими людьми, что встречались путникам. Хуже были горожане, что явно не ремеслом занимались. Да и торговали они больше краденым, отнятым. Этот род людей Виал узнавал сразу, сам ведь вырос среди таких. Эгрегий тоже сразу замечал волчьи глаза, что устремляли взоры на них.

Только Хенельга не замечала подобного, она выросла в обществе, где вражда всегда открыта, откровенна. Люди не пытаются словами отнять чужое.

К счастью, только словами эти бандиты и ограничивались. Виал делал вид, что не понимает оскорблений, направленных в их сторону. А перейти границу никто не решался, видя, что чужаки вооружены и опасно спокойны.

– Слишком много, – сквозь зубы сказал Эгрегий.

– Не беспокойся, эти собачонки нам не угрожают.

– А судя по их тону – очень угрожают.

– Псины лают, да не кусают.

– Так и хочется их пнуть, чтобы отогнать.

Виал заметил, что лучше не переходить черту. Сейчас эти стайки разобщены и не угрожают трем путникам, но стоит задеть одну стаю, так все сбегутся на драку. Почуют запах крови. Уже потом, эти своры начнут делить добычу, но проигравшим от этого будет не легче.

– Но, если кто нападет, так пускай в ход все. Не жалей ублюдков.

– С радостью!

– Разве нельзя миром разойтись? – спросила Хенельга.

– Слышала бы ты, что они говорят о тебе, так переменила мнение.

– Сам говоришь: собаки лают.

Виал пожал плечами.

Они почти добрались. Этот неспокойный район, граничивший с рынком рабов и казармами, выходил на небольшую площадь, где был фонтан. Виал помнил, что фонтан никогда не работал.

Похоже, что у горожан появились деньги на ремонт. Теперь в квадратную чашу сливалась вода, возле фонтана собрались горожане. Почти не было женщин, местные не поощряют появление женщин на улице без сопровождения мужа, отца, брата, на худой конец – юного сына.

– Площадь Немого фонтана, – представил Виал. – Теперь фонтан научился говорить.

Вода лилась из чаши, что держала испещренная выщерблинами скульптура. Никто не знал, кто это был, полагали, что дух фонтана. Он молчал столетие, а тут вновь заговорил, когда починили водопровод. Скульптура из песчаника покрылась зеленоватым налетом, напоминающим шерсть, но больше ничуть не преобразилась.