Всадник на рыжем коне (Всадник Апокалипсиса - 2)

Глава 10

2 августа 2041 г.

Следующий визит в Первопрестольную пришелся на день ВДВ. Правда, поддатых парней в тельняшках и лихо заломленных голубых беретах, машин с флагами, украшенными «курицей », и зашуганных ППС-ников нам по пути так и не попалось. Видимо, из-за того, что по рампе Ила съехали ни свет, ни заря, нагло игнорировали скоростной режим между Жуковским и новым терминалом Внуково-3, а на месте назначения сходу прошли в переговорную комнату, арендованную по удаленке.

Следующие полчаса напрягались только Кречет и Триггер. Первый проверил роскошно обставленное помещение на наличие всякого рода незадокументированных электронных приблуд, со стопроцентной гарантией отключил задокументированные, вытащил из спортивной сумки все то добро, которое прихватил с базы, проверил, как оно функционирует, и так далее. А второй отправился погулять. В смысле, позаимствовал у напарника сугубо гражданский планшет, вышел в фойе, неторопливо прогулялся до свободного дивана и изобразил пассажира, дуреющего от скуки. Благо, как и все мы, был «упакован» не в обычный камуфляж и все такое, а в хороший деловой костюм.

Я включился в рабочий процесс только в семь двадцать две, то есть, сразу после того, как на настенном электронном табло появилось уведомление о приземлении нужного «Фалькона». В кои веки вытащил из кармана обычный смартфон, набрал Линду Доулан, поздравил ее с прибытием в Россию и сообщил, что уже жду ее и ее спутников в зале прилета. Потом посмотрел на продвинутый «Амик», замаскированный под механические часы всемирно известной марки «Hamilton», нашел в «Контактах» Горина, но ткнуть в личный номер не успел — в помещение заглянул припозднившийся… хм… партнер, извинился за опоздание и мотнул головой, предлагая поторопиться.

О том, что Вяземский тоже на подъезде, сообщил уже на траволаторе. И тогда же сделал комплимент Росянке, с недавних пор прикомандированной ко мне в качестве личной помощницы и, по совместительству, телохранителя первого круга. Кстати, слово «первый» было использовано не просто так: Кречет, как один из лучших «ближников» подразделения, в обычные дни должен был заменять «темных лошадок» второго круга и параллельно пахать в роли аналитика, а Триггер — работать либо в третьем, либо в четвертом. Ну, а во время официальных мероприятий к ним должны были подключаться «Легионеры» Алексея Алексеевича и, при необходимости, остальные бойцы моего отделения!

Росянка — или, по полному комплекту абсолютно железных документов

Бакунина Анна Аркадьевна — ответила на комплимент вежливой, но немного неуверенной улыбкой, очень неплохо изобразив растерянность девушки, «принятой на работу Гориным», «приставленной им» ко мне и еще не успевшей понять, как себя вести в той или иной ситуации. За что заработала уважительный взгляд Горина и замечание с моей стороны. Конечно же, не настоящее, а тоже отыгрываемое:

— Анечка, расслабьтесь, в этом комплименте не было и не могло быть второго дна: мы с Алексеем Алексеевичем достаточно близкие люди и друг друга по-настоящему уважаем. Во всех смыслах этого слова.

— Так и есть! — подтвердил партнер. — Собеседование, на котором вам предложили эту работу, проводилось в моем офисе только потому, что Дениса Владимировича физически не было в Москве.

— Большое спасибо! — поблагодарила она и «неосознанно» сместилась так, чтобы двигаться чуть ближе ко мне.

«Еще одна актриса…» — мысленно вздохнул я, кое-как пережил волну невыносимо болезненных воспоминаний о Насте, наткнулся на понимающий взгляд Горина и чуть не захлебнулся под второй. Хорошо, вовремя наткнулся взглядом на знакомые стеклянные двери и «охладил» себя мыслями о неминуемой встрече с мисс Доулан.

Ну, а она не заставила себя долго ждать — появившись в конце не такого уж и длинного коридора следом за владельцем промоушена «Овердрайв», обожгла взглядом, полным воистину безумного желания, и заулыбалась.

Я ответил «точно такой же» счастливой улыбкой и сосредоточился на деле: поздоровался с Ричардом Логаном и пожал протянутую руку; чмокнул Линду в подставленную щечку и сделал ей комплимент; обменялся поклонами типа Keirei с тремя бесстрастными японцами и ответил на легкую провокацию самого молодого, но самого массивного из них, обратившегося ко мне на хорошем английском:

— Мистер Чубаров, вы юны, талантливы и амбициозны, но, как говорят у нас, в Японии, «Желать многого — ничего не желать». Может, вам имеет смысл сосредоточиться на чем-то одном, то есть, либо на войне с преступностью, либо на боевых искусствах и, заодно, вспомнить о качественной разнице между бойцами полутяжелого и тяжелого веса?

— У нас тоже есть похожая пословица. Но мне больше нравится другая: «Что посмеешь, то и пожмешь»!

— Что ж, значит, у нас будет возможность сравнить мудрость наших предков в личном противостоянии… — заявил он и снова поклонился.

Я ответил тем же, а через мгновение Горин на правах старшего с принимающей стороны предложил гостям следовать за собой…

…Переговоры прошли, как по рельсам — за каких-то полтора часа обе стороны пришли к согласию не только по всем основным пунктам договора, но и по ВСЕМ второстепенным! Более того, успели изучить свои экземпляры, распечатанные… хм… Маришкой на оргтехнике Кречета, поставить под ними подписи и запечатлеть на камеру дрона аудио- и видеофиксации тот вариант мероприятия, которым планировалось «разбавить» официальное заявление Ричарда Логана о заключении контракта на бой между Кавати Эйдзи и мною!

Такая феноменальная взаимная уступчивость процентов на девяносто пять оказалась заслугой мисс Доулан, за каких-то семь суток утрамбовавшей владельца «Овердрайва» и менеджера Вспышки до уровня асфальта. Хотя нет, не так: до состояния асфальта был утрамбован Логан, ведь по условиям контракта, даже за выход на канвас адепт Годзю-рю должен был получить полторы максимальные ставки бойца своего ранга, что не могло не мотивировать его менеджера прислушиваться к остальным пожеланиям. Но предлагать такую же ставку мне было, как минимум, не логично — в этом промоушене я дрался всего один раз, а в тяжелом весе вообще был никем! Тем не менее, расстроенным Ричард не выглядел. Скорее, наоборот — забирая свой экземпляр совместных трудов, он напоминал сытого льва и поглядывал на Линду с нескрываемой благодарностью.

Думать о том, что отдуваться за помощь этой женщины придется мне, не хотелось, поэтому последние четверть часа пребывания в переговорной комнате я поглядывал на бесстрастное лицо «полномочного представителя Министерства Обороны России, выступающего гарантом соблюдения условий контракта», и пытался представить, что творится в его голове. Увы, читать мысли генерал-полковника по мимике и мелкой моторике оказалось делом неблагодарным — он не только казался, но и ощущался чем-то вроде манекена, в принципе не способного проявлять эмоции. Что интересно, Мариша, его секретарь и, по совместительству, моя фанатка, кстати, единственная дама, допущенная до присутствия на переговорах, демонстрировала те же навыки даже тогда, когда легко и непринужденно переводила фразы любой сложности с русского на английский или японский и наоборот! Что не только удивляло, но и заставляло задумываться о годах ее учебы на спецфакультетах.

«Ведь может, когда хочет…» — мысленно восхитился я, убедившись, что не «прочитаю» и ее. Потом вспомнил, как она вела себя в процессе выбивания автографа, и так же мысленно спошлил: «А когда хочет — может…»

Тем временем гости начали поглядывать на часы, и Алексей Алексеевич из вежливости предложил им задержаться в Москве хотя бы на сутки — посмотреть город, познакомиться с русской кухней и отметить заключение контракта в его клубе. Хотя прекрасно знал, что вся эта компания чем-то очень загружена и с большим трудом состыковала имевшиеся возможности, чтобы вырваться к нам «хотя бы на пару часов».

Услышав его предложение, владелец «Овердрайва» расстроенно развел руками и заявил, что в пять часов по времени Лас-Вегаса должен быть на деловой встрече, которую никак не отменить; менеджер Вспышки сослался на важные дела, а мисс Доулан меня испугала. Сначала согласно кивнув, а затем заявив, что они могут себе позволить задержаться на время сытного завтрака в каком-нибудь из ресторанов аэропорта.

Предложение было принято единогласно, и мы одновременно встали из-за стола. А когда разобрали ноуты и папки с документами, Линда заявила, что ей нужно переговорить со мной тет-а-тет, и мы с ней догоним остальных буквально через десять-пятнадцать минут.

Хитрость была шита белыми нитками. По крайней мере, для меня и Горина. Но понимая, что пережить эти самые «десять-пятнадцать минут» куда проще, чем сутки-двое общения, я сделал вид, что такая договоренность имела место быть, а Алексей Алексеевич назвал заведение, в котором пройдет завтрак, и пригласил гостей следовать за ним.

Робкие надежды на то, что все обойдется разговором, умерли сразу после того, как захлопнулась входная дверь — дочка вице-президента HBO посмотрела на меня совершенно безумным взглядом и изо всех сил вонзила ногти в спинку своего кресла:

— Закрой, пожалуйста, дверь, вруби кондишн и возьми меня! Иначе я за себя не ручаюсь…

Раздеваться начала еще до того, как я сделал первый шаг в нужную сторону — аккуратно, но очень быстро сняла пиджак и повесила его на соседнее кресло, расстегнула молнию на юбке-карандаше, стянула ее до уровня колен и так же аккуратно положила на сидение. От рубашки и чулок избавлялась чуть торопливее, белье практически сорвала, а потом легла грудью на столешницу, прогнулась в пояснице и скрестила руки на крестце:

— Зафиксируй запястья, а то перестану соображать и исцарапаю. И поторопись — я себя еле контролирую…

Для того, чтобы поверить в истинность последнего утверждения, достаточно было обратить внимание на хрипотцу в голосе Линды. Но я видел поволоку ее глазах, пересохшие губы, сжимающиеся и разжимающиеся пальцы, волны предвкушения, то и дело прогибающие узкую спинку, и многое другое. Так что поторопился. В смысле, раздеться. А для того, чтобы не ударить в грязь лицом из-за почти полугодового воздержания, начал вспоминать таблицу поправок на боковой умеренный ветер, дующий под углом девяносто градусов к линии выстрела, для снайперской винтовки Heckler & Koch HK46. Как вскоре выяснилось, это было совсем не обязательно — изголодавшаяся женщина, да еще и убедившая себя в том, что поймана в захват, финишировала чуть ли не каждые полминуты! Правда, даже в таком режиме как-то умудрялась удерживать в норме часть сознания — изо всех сил старалась не орать на весь аэропорт, а ровно через четверть часа среагировала на вибрацию часов и заявила, что наше время вышло.

Собирались практически бегом, благо в дамской сумочке от «Gucci» нашлось все необходимое для того, чтобы привести себя в относительный порядок. И разговаривали. Вернее, я начал толкать заранее подготовленную речь, в которой поблагодарил за неоценимую помощь в подготовке моего возвращения в Большой Спорт, за появление в зале суда, за оказанную этим поступком моральную поддержку и за привлечение интереса американских средств массовой информации к судебному процессу между мной и Татьяной Разумовской. Но как только я заикнулся о том, что меня грызет совесть за сорванный бой с Масато Окано, как был перебит на полуслове: