Всадник на рыжем коне (Всадник Апокалипсиса - 2)

Глава 23

3 февраля 2042 г.

…Наша третья встреча «на высшем уровне» началась с уважительного приветствия секретаря Юрия Федоровича и приглашения пройти в кабинет. Не знаю, как девчонок, а меня это слегка напрягло, ведь мы на всякий случай приехали в НЦУОГ на двадцать минут раньше назначенного срока. Однако, как вскоре выяснилось, дергался я напрасно — Министр Обороны и вся остальная шайка-лейка встретили нас довольными улыбками, пригласили присаживаться к столу руководителя, похожему на взлетную полосу, и организовали чай.

Пока мы наслаждались ароматным напитком и эклерами с заварным кремом, расспрашивали обо всякой ерунде — выясняли, где и как мы провели выходные, интересовались ощущениями от управления «Призрачными Рыцарями» и, конечное же, спрашивали, как я оцениваю свои шансы в предстоящем бою с Викингом. Мы рубили правду-матку — заявили, что, наконец, дорвались до возможности покататься на снегоходах, так что все воскресенье носились по лесам и полям Подмосковья, пожаловались, что из-за отсутствия свободного времени ни разу не выбирались на автодром, и посоветовали ставить на мою победу.

Последнее утверждение заставило их заулыбаться, похвалить меня за правильный настрой, а потом посерьезнеть.

Роль «тамады», как обычно, взял на себя Виктор Викторович:

— Новости смотрели?

Мы утвердительно кивнули.

— Значит, уже знаете, что за последние двое суток Интерпол поставил на уши всю Европу и арестовал более восьмисот человек, обвиняемых в биологическом терроризме!

Мы кивнули снова.

— Вы перевыполнили свои обещания… — без тени улыбки заявил он и повернулся к Дорохову: — Теперь наша очередь.

Министр обороны пожал плечами, выдвинул ящик своего стола, положил на стол бумажный пакет с гербом России в левом углу и толкнул в мою сторону:

— Твой контракт с Вооруженными Силами закрыт. Тут все документы плюс погоны старшины и шеврон «Яровита». На память о службе.

Удержать лицо оказалось невероятно сложно: страх быть посланным далеко и надолго с единственным требованием, которое я озвучил этой компании во время переговоров в кабинете Вяземского, куда-то испарился, и губы пыталась растянуть совершенно дурацкая улыбка! Слава богу, Еремеев продолжил говорить, и мне стало не до смеха:

— Это еще не все. Мы просмотрели записи с камер ваших шлемов сами, прочитали доклады аналитиков и пришли к выводу, что каждый из вас совершил небольшой подвиг…

— Виктор Викторович… — начал, было, я, сообразив, к чему он клонит, но нарвался на крайне жесткий взгляд человека, не привыкшего, чтобы его перебивали, и заткнулся. А пресс-секретарь президента продолжил говорить:

— Возьмем, к примеру, вас, Валерия Евгеньевна! С момента высадки на крышу перинатального центра клиники «Ангел-хранитель» и до последних минут начавшегося боестолкновения вы выполняли поставленную задачу, как часы. А потом помогали бойцам «Яровита» экстренно потрошить бойцов «Иностранного Легиона», скрывавшихся под личинами сотрудников ЧОП-а «Волга». Знаете, я разговариваю на трех иностранных языках и до недавнего времени этим гордился. Но скорость и легкость, с которой вы переключались с французского на испанский, итальянский, немецкий или английский при первой же попытке допрашиваемых назваться уроженцами этих стран, меня поразила до глубины души. Равно, как и невозмутимость, с которой вы выполняли добровольно взятые на себя обязанности… в ситуации, в которой запросто сломались бы девять из десяти неподготовленных мужчин!

Да уж, с этим было трудно не согласиться — за три с половиной часа непрерывных допросов от крови, криков и запаха нечистот устали даже «главные потрошители» взвода. А Рыжова не только переводила даже почти неразборчивые хрипы, но и, при необходимости, подыгрывала парням, изображая напрочь отмороженную маньячку!

— Я понимаю причины, по которым вы и ваша не менее героическая подруга не горите желанием светиться на официальных награждениях, поэтому вручаю вам орден «За заслуги перед отечеством» четвертой степени с мечами более чем неофициально… — продолжил он. Но вместо того, чтобы просто отдать коробочку с наградой и удостоверение, встал, обошел стол и пожал девушке руку. А потом добавил очень интересную фразу: — Знаете, мне бы очень не хотелось, чтобы вы относились к этому ордену, как к висюльке, вручаемой всякого рода артистам, журналистам и другим общественным деятелям. Поверьте, и для нас четверых, и для «Яровитов», вместе с которыми ваша компания зачищала клинику «Ангел-хранитель», вы навсегда останетесь своими. То есть, соратниками, на которых можно положиться в любой ситуации. Поэтому хочу сказать вам спасибо. И переключиться на вашу подругу.

Таня встала и повернулась к Виктору Викторовичу. И дождалась своей доли славословий. Впрочем, более чем справедливых:

— Татьяна Леонидовна, я преклонялся перед вашим талантом и до операции в Самаре, поэтому не сомневался, что вы сможете зацепить за душу кого угодно. Но статья про современных последователей доктора Менгеле не просто цепляла — она рвала в клочья души даже самых циничных политиков, заставляла читателей по-настоящему сопереживать судьбе каждой жертвы экспериментаторов и гнала на баррикады требовать справедливости. Поэтому мы с президентом захотели понять, как вы этого добились. И предельно внимательно изучили запись, сделанную камерой вашего шлема. Так вот, нас, взрослых мужчин, повидавших всякое, ломало и корежило. Особенно во время просмотра фрагмента, который запечатлел ваши беседы с пациентами спецблока инфекционного отделения: мы не имели морального права отправлять вас, молодую девушку, в столь кошмарное место и позволять пропускать через свою душу эту грязь! И мы, как пафосно бы это ни прозвучало, чувствуем себя виноватыми. Поэтому я прошу прощения. И за него, и за себя…

К моему удивлению, последний пассаж пробудил «Систему». Правда, несколько нестандартно. Так что одновременное свечение обеих сфер я, основательно расстроившись, «перевел», как стремление воспользоваться несомненным талантом в личных (или политических, что в его случае мало чем отличалось от первого варианта) целях. А потом Еремеев, вспомнил и про меня. Правда, перед тем как начать вещать, он вернулся на свое место и сел. Зато потом «шарахнул из главного калибра»:

— В первом боестолкновении вы положили четверых противников, трое из которых оказались ветеранами, отслужившими в «Иностранном Легионе» по десять и более лет. По уверениям аналитиков Службы Специальных Операций, во время стычки с ними вы работали на запредельных скоростях и при этом не совершили ни единой тактической ошибки. Если, конечно, не считать за ошибку полное игнорирование напарницы.

— Она у меня снайпер, заточенный на работу с большой дистанции… — буркнул я. — И в сложившейся ситуации с достаточно большой долей вероятности нарвалась бы на шальную пулю.

— Мои аналитики уверены, что Росянка попала бы под очередь «Узи» с вероятностью процентов в девяносто девять! — усмехнулся маршал. — Так что мы считаем твое решение оставить ее в лифте единственно верным. Точно так же, как считаем верным и решение переложить на ее хрупкие плечи большую часть тяжести второго боестолкновения.

— Да уж, отстрелялась она, как Богиня Смерти! — подал голос директор ФСБ. — Я пересматривал ту запись раз десять, и до сих пор отказываюсь понимать, как эта девушка умудрилась завалить типа с РПО ночью, в снегопад и с такой дистанции! А про серию в стиле «Один выстрел — один труп», продемонстрированную сразу после этого, вообще не говорю…

Самое сложное было не это. Аня стреляла навскидку, с разворота и после негромкого восклицания Лерки «Гранатомет на половине восьмого!!!» А пока я короткими очередями отжимал бойцов двух объединившихся ГБР от естественных укрытий, укладывал в снег Голикову с Рыжовой и объяснял, в какую сторону отползать, валила противников, как в тире, но со скоростью хорошего пулеметчика!

— С этой особой мы еще разберемся. А в данный момент речь идет о заслугах Дениса Владимировича… — напомнил Виктор Викторович и снова посмотрел на меня. — По признаниям бойцов остановленной вами группы быстрого реагирования, у них был приказ отстреляться из РПО по блоку с инфицированными детьми. Таким образом, нейтрализовав этих уродов, вы спасли жизни двадцати семи новорожденным плюс боевой двойке своих сослуживцев плюс врачу, который был посвящен в большинство темных схем, используемых в этой клинике. Кроме того, именно ваше предупреждение позволило обратить внимание на начало использования охранниками клиники мастер-кодов для лифтов. В общем, честно заслужили Георгиевский Крест второй степени. Кстати, мне даже жаль, что вы уже демобилизовались — глядишь, через год-полтора стали бы полным кавалером.

«Это вряд ли…» — угрюмо подумал я. — «В полутяжах я слился на последней ступеньке перед поясом чемпиона. А тут обязательно вылезла бы какая-нибудь неведомая хрень, кото-…»

— Впрочем, я почему-то уверен, что в случае необходимости ты не откажешь в помощи ни нам, ни своим сослуживцам… — продолжил Виктор Викторович, заставив меня не только сбиться с мысли, но и не на шутку напрячься. Ведь о таком мы не договаривались! — А для того, чтобы у тебя была возможность поддерживать форму, набранную за время службы, мы решили вручить пару подарков.

Тут в разговор вступил Владимир Егорович:

— Наградной «Глок» от Федеральной Службы Безопасности. За задержание группы особо опасных преступников. Само собой, с разрешением на право ношения. Кроме того, «вездеход» на один «Форд» и один «Додж». И…

—…три удостоверения сотрудников аналитического отдела пресс-службы Администрации Президента! — закончил Виктор Викторович. — Само собой, не фейковые, а настоящие…

…Из кабинета Министра Обороны мы вывалились все в мыле и, чудом не забыв попрощаться с секретарем, поплелись в сторону лифтового холла. Увы, счастье было недолгим — не успели мы пройти и десятка шагов, как сзади послышался шелест открывающейся двери, и через считанные мгновения нас догнал Вяземский!

Я собирался задать ему пару вопросов, но не в коридоре. Так что принял предложение проводить его до машины. А в ней был «обрадован» не очень приятным, но достаточно логичным тезисом:

— Как ты, наверное, понимаешь, бывших сотрудников спецслужб не бывает…

Да, я это понимал. Но только разумом. Тем не менее, утвердительно кивнул. А генерал продолжил «радовать» и дальше. Параллельно отвечая на вопросы, которые я собирался ему задать:

— Аппаратуру из твоей второй квартиры демонтируют в ближайшие дни. Процентов на девяносто. А десять оставят на всякий случай. Чтобы у меня была возможность при необходимости помочь деловому партнеру. Далее, «Лендкрузер» тоже останется у тебя — мне бы не хотелось, чтобы ты демаскировывал спецобъекты Службы, прикатывая на них на машинах, аэрографии на которых известны всей России. Правда, из этой тачки изымут всю твою половину арсенала, за исключением «Глока»: наградной пистолет — вещь хорошая, но в реальной жизни предпочтительнее пользоваться менее заметными стволами. Часы со встроенными «Амиками» и армейские планшеты тоже сдавать не надо — наше сотрудничество в блогосфере продолжается, так что эти девайсы вам еще пригодятся. Ну, и последнее: госпожа Бакунина Анна Аркадьевна остается при тебе. Как минимум до завершения действия известного контракта. Вопросы?