Широка страна моя родная

Советск, 36 год, 13 июля, среда, 25:50

Утром я Людмилу на работу не отпустил, а позвонив Тариэлу Вагановичу, соврал про то, что нас с ней вызывают на допрос по поводу вчерашнего вечернего нападения. Вместо этого она помогла забросить в «буханку» мои немногочисленные вещи, нагрузившись которыми я ещё четыре дня назад без чьей-либо помощи рысачил по холмам вблизи Лаборатории № 1. На машине мы и отправились на вокзал. Пораньше ещё и для того, чтобы не пересечься с Ларисой, которая сегодня должна была заступать на суточное дежурство. Пусть это останется для нас обоих кратким приятным эпизодом, не повлёкшим никакого продолжения.

С моей любимой приехали только Дед и Семён Маркович, за которыми Воздвиженский прислал отдельную машину. А мы впятером — охрана, я, Наташа и Людка — завалив «буханку» Натальиным багажом, двинулись заселять выделенную нам квартиру.

К Людмиле жена отнеслась весьма настороженно. Вот тебе и «неревнивая»! Но я, пока мужики перетаскивали в квартиру наши баулы, взятые с «Удачи», успел рассказать ей историю девушки, и Наташа облегчённо вздохнула.

— А я-то уже чёрт знает что себе нафантазировала! Ты бы хоть рассказал, что у вас тут происходило!

— Чуть позже, счастье моё! Чуть позже! Как я по тебе соскучился!

Чего ржёте-то? Небось про побочный эффект вспомнили?! А просто поверить в то, что я люблю свою жену и по-человечески скучаю без неё — слабо?

Чёрный передал, что нас с Наташей ждут в СГБ после полудня, и мы с ней и Людмилой остались разбирать привезённые вещи.

Квартирка оказалась достаточно просторной и при этом уютной. Мебель лишь самая необходимая: пара диванов в раздельных комнатах, шкафы для одежды, письменный стол в комнатке поменьше и обеденный в большой. Буфет, кресло, простые деревянные стулья. Почти во всю длину квартиры — лоджия шириной метра полтора с выходами из большой комнаты и с кухни. На неё можно будет выносить стол и устраивать ужины на свежем воздухе. Действительно свежем, поскольку автотранспортом Советск не богат, а улицы и дворы засажены деревьями. Кухня спартанская: столик, угловой диванчик, две табуретки, обитые плотной тканью, газовая плита, мойка, разделочный стол и три шкафчика. В одном из шкафчиков — несколько тарелок и чайных чашек на проволочной сушке для посуды, а в ящике стола — разнобойные ложки-вилки. За распашными дверцами шкафчика — несколько разнокалиберных чугунных сковородок и видавших виды эмалированных и алюминиевых кастрюль. От предыдущих жильцов остался источенный до предела тупой кухонный нож.

Ванная и туалет раздельные. В ванной приютилась древняя по конструкции, но довольно свежая по дате изготовления стиральная машина-бочка. Забыли, небось, такие? Выпускают их здесь на заводе бытовой техники в Уране!

— Да уж! Не наша «Голубая мечта» в Порто-Франко! — резюмировала Наташа. — Но и не моя кровать в общежитии ВИИЯ. Но жить можно!

Пока девушки возились с влажной уборкой, я переоделся из камуфляжа в летний костюм и сбегал за продуктами в магазин, расположенный через дом. Кроме того, что можно было сжевать без приготовления, купил кусок нежирной свинины и замороженную курицу в полиэтиленовой упаковке с надписью «Золотое яичко». Производство — город Золотое. Заодно — три десятка яиц в лотке из серой прессованной бумаги. На удивление, были в наличие свежая картошка и овощи: огурцы, помидоры, редиска, разные травки. А ещё — бочковой квас! Сейчас сбегаю домой за какой-нибудь тарой, и мы окрошечку сварганим!

Пока я возился на кухне с то ли поздним завтраком, то ли ранним обедом, девушки успели закончить с уборкой и распихиванием вещей по шкафам. А поскольку, как говорил кот Матроскин, совместный труд для моей пользы объединяет, на мой зов к столу они явились вместе, улыбающиеся и мило щебечущие. Причём, Люда — в одном из Натальиных платьиц, прихваченных ещё из Москвы. Ничего, что оно было Людмиле великовато, она уже знала, где и сколько ушьёт, чтобы всё стало впору.

После еды мы усадили свою гостью за компьютер, который ей супруга уже продемонстрировала, смотреть «Человека с бульвара Капуцинов». В наушниках, разумеется, поскольку «через эти динамички ты всё равно ничего толком не услышишь», а сами отправились… Вы правильно догадались. Официально это называется «поговорить на семейные темы».

Разумеется, пришлось рассказать моей любимой, и откуда свеженький шрам на лопатке, и что вообще вытворял её супруг в дни разлуки. Разумеется, упустив эпизод с чудо-чаем горничной Ларисы. А она — о скучной жизни в Магнитке и приключениях экипажей судов, оставленных нами почти в устье Студёной. Рассказывали всё это друг другу в перерыве между более приятными занятиями... И к тому моменту, когда Люда принялась хохотать над стонущим с кляпом во рту пастором, мы уже выглядели чинно (если не считать Наташиного выражения лица сытой кошки), были прилично одеты и готовы к выезду в СГБ.

После краткого разговора с Наташей, Воздвиженский попросил её подождать меня в приёмной.

— Жалуются на тебя, Николай!

— Анатолий с Андреем, что ли?

— Если бы! Прокуратура! Вот, с утра принесли мне бумагу с требованием разрешить твой арест. Пишут, что ты, пользуясь служебным положением и угрожая оружием, напал на прохожих, одного из них избил, а остальным грозился убийством. И лишь прибывший милицейский наряд сумел пресечь это безобразие. Но ты, воспользовавшись удостоверением сотрудника СГБ, отказался подчиняться задержанию и убыл в неизвестном направлении вместе с девушкой, взятой тобой в заложницы. Что скажешь?

— Я вам, товарищ генерал, даже могу назвать фамилию человека, подписавшего это писюльку. Шнеке, верно?

— Хм… И где же вы успели с ним пересечься?

— Не поверите, Максим Георгиевич, но я его никогда в глаза не видел.

История Людмилы вызвала сочувствие генерала.

— Это ты правильно поступил, что девчушку спрятал! А жена как к ней отнеслась?

— Вроде бы нашли общий язык.

— В общем, подашь на неё заявку на перевод в санчасть Лаборатории № 1. А я прикрою тебя от этого «Улитки».

— Кого?

— Шнеке. Его фамилия с немецкого переводится как «Улитка», хотя, как ты верно подметил, он внешне больше на слизняка похож. Были на него материалы, которым следовало бы дать ход… Но учти: ещё раз узнаю, что ты на улицу высунулся без охраны, голову сниму! По крайней мере, до тех пор, пока на связь с Большой Землёй не выйдешь, никаких кино, посиделок в ресторанах, и прогулок под луной!

— Блин, а мы сегодня вечером договорились с Иваном Андреевичем, Семёном Марковичем, Строковым, Толиком и Андреем посидеть где-нибудь.

— Если с Толиком и Андреем, то сидите на здоровье. Но без них — ни-ни! Ни ты, ни супруга! Даже в магазин! И девицу эту не выпускай из дому одну, если не хочешь узнать, что она скоропостижно стала фрау Шнеке.

Вечером мы действительно устроили посиделку в небольшой частной забегаловке неподалёку от моего дома. По названию заведеньица, «Баку», было ясно, кто по национальности его хозяин и какой кухней в нём кормят. Не «Рогач» Арама, конечно, но близко по качеству блюд. И подбор напитков соответствующий: натуральные виноградные вина, коньяк, чача.

Мужчины подзаряжались крепкими напитками, дамы весь вечер тянули красное полусладкое. Причём, Наташа даже не одолела полбокала, уже поверив, что начинаются нелёгкие месяцы беременности. Ели, пили, рассказывали… Мы с Чёрным, Серым и Строковым — о наших боевых приключениях, жена, Дед и Райзман — об их встречах в Магнитке. Вспомнили, как драпали от тайфуна, про бой на острове Тонком. Помянули погибшего в нём парня с Анадыря и убитого по приказу Сквирчевского Носова. Наташа призналась, как ей было страшно во время первой нашей схватки с дорожными бандитами по дороге из Нойехафена, Райзман поведал о позапрошлогодней битве с чеченцами под Береговым. А Людмила лишь удивлённо хлопала глазами и переводила взгляд с одного рассказчика на другого. Пожалуй, за этот вечер она наслушалась столько удивительных историй, сколько за всю свою жизнь не слышала.

— Не тушуйся, сестрёнка, скоро и для тебя начнётся интересная жизнь! — приобнял я девушку. — Одобрил генерал твой перевод в Лабораторию № 1. Послезавтра туда вместе едем! На передовую борьбы за лучшее будущее Советской Республики. Только мы с Наташей на время, а ты — на постоянную работу! Все женихи, переходящие «Стену», твои, поскольку именно ты их и будешь встречать.

— Что, уже послезавтра будете пробовать связаться? — встрепенулся Чёрный.

— Не знаю. Если у Васенко всё готово, то да. Да и не сразу всё может получиться: техника-то по здешнему летоисчислению шестнадцать лет бездействовала, а по тамошнему — и того больше!