Москит Том I

Глава 4

Утро началось с головной боли. Не помогли ни крепкий чёрный чай, ни контрастный душ, так всю смену и промучился. Ладно хоть сегодня абитуриенты проблем не доставляли, а работало наше звено на свежем воздухе. Всю ночь шёл дождь, да и к двум пополудни толком не распогодилось: небо хмурилось низкими облаками, было непривычно влажно. Надо сказать, меня отсутствие обычной для лета испепеляющей жары откровенно порадовало.

Покинув «отстойник», я распрощался с товарищами и поспешил в спортивный комплекс. Служебное удостоверение и клятвенные заверения, что пришёл по делу, позволили миновать тётеньку-вахтёра без приобретения входного билета, ещё и Лию успел перехватить на выходе из раздевалки до начала тренировки.

– Петя! – Девчонка обрадованно подбежала, привстала на цыпочки и поцеловала. – Представляешь, а мы вчера уже за полночь вернулись! Нас гроза в поле застала, все до нитки промокли, потом ещё грузовик сверхсилой из грязи вытягивали!

Я улыбнулся и спросил:

– Сходим куда-нибудь вечером?

– Давай в кино? Сто лет в кино не была!

– Замётано! Останешься у меня с ночевой?

Лия наморщила свой вздёрнутый носик и уточнила:

– А Миша не вернулся ещё?

– Завтра только.

– Тогда останусь. Гера обещал нас сегодня на полигон взять, там всё и обговорим. Хорошо?

– Конечно!

Я поцеловал Лию, а когда та побежала, шлёпая босыми ступнями по кафельному полу, перехватил какие-то очень уж оценивающие взгляды других пловчих и спешно ретировался.

Пообедал, ознакомился со свежей прессой да и отправился в первую лабораторию, а там всё как обычно: таблетки, капельницы, грибы. Разве что показался каким-то непривычно хмурым Леопольд, но на прямой вопрос о причинах дурного настроения лаборант лишь вздохнул:

– Не нравится мне всё это, – и от пояснений воздержался.

Ну а я цепляться к нему не стал; и не так близко мы знакомы были, и не до того уже. На этот раз простынку накрутил на себя не тогой, а юбкой, поскольку сегодня контролировать процесс резонанса должна была Федора Васильевна с ассистентами, что подразумевало обязательное использование пиявок.

Нацепили их на этот раз в двойном размере: спереди дали присосаться к виску, ключице, груди, солнечному сплетению, животу и паховой складке, а сзади посадили на основание затылка и уже ниже вдоль всего позвоночника.

Впились те будто бобры. Терпеть этих кровососущих гадин не могу!

После капельницы и студня белёсых грибов меня и без того уже мутило, так что смотреть я старался строго перед собой и за действиями Федоры Васильевны не следил. Размеренно дышал, удерживая сознание на грани транса, даже не морщился от болезненных укусов. Скривился лишь раз – когда минут через пятнадцать к мануальному терапевту присоединилась пятёрка ассистентов, и все они дотянулись сверхсилой до пиявок. Тогда меня словно спицами ткнули, ещё и леску сквозь тело протянули.

Я повёл плечами, и Федора Васильевна немедленно потребовала:

– Не вертись! – И сразу начала обратный отсчёт.

На счёт «три» закрылась дверь и помещение погрузилось в кромешный мрак. На счёт «два» пиявки засветились едва различимым сиянием. На счёт «один» места их укусов отозвались болезненной пульсацией. Ну а последовавшая затем команда «поехали!» была адресована отнюдь не мне. Самостоятельно войти в резонанс я не успел, шестёрка операторов попросту вогнала меня в него, даже марионеткой себя ощутил.

И вместе с тем столь чисто в транс не входил ещё никогда, прежде и не осознавал даже, насколько несовершенна моя техника и как сильно сказывается на турбулентности входящего энергетического потока проблемная инициация. А тут – оценил, тут всё как по маслу прошло.

Призрачные светила не завертелись безумным хороводом, они сразу возникли там, где надо, сверхсила лилась предельно упорядоченным потоком, мне только и оставалось, что равномерно распределять её по организму, что давалось на удивление легко. И даже, когда приблизился к пределу потенциала, не проявилось ровным счётом никаких побочных эффектов. Меня вели чётко и слаженно, будто блесну тянули через толщу воды.

Ну а потом блесна из воды выскочила. Резко дёрнуло, призрачные светила крутанулись колесом, и колесом крутануло меня самого. Столь управляемый до того внутренний потенциал разом вырвался из-под контроля – словно упавшая с высоты капля ртути расплескалась, и я сумел удержать в себе лишь малую его часть. Соединявшие пиявок с ассистентами энергетические нити лопнули, помощников мануального терапевта раскидало по сторонам, а сама она хоть и устояла на ногах, но оказалась вынуждена отступить на несколько шагов назад. Я же остался недвижим, только внутри так всё свело, что ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Бестолочи! – проскрипел жёсткий голос Федоры Васильевны, она сотворила сгусток сияния, оглядела в его болезненно-белом свете пятёрку операторов и тяжко вздохнула. – Как есть бестолочи!

Если кого-то из её ассистентов и приложило о стены, виду они не подали, все по взмаху руки покинули помещение, температура в котором разом опустилась градусов так на двадцать. Меня даже дрожь колотить начала, но не из-за того, что озяб, вовсе нет.

Шок. Просто шок.

Я попытался сделать вдох и не смог, тогда попробовал встать, но мышцы свело спазмом, завалился набок.

– И этот туда же! – проворчала Федора Васильевна и принялась реанимировать меня быстро и жёстко.

Сам не заметил, как дышать начал.

– Сорвалось? – послышался от входа голос Леопольда. – А я ведь предупреждал!

– Ой, да не зуди ты, умник! – отмахнулась от него тётка и похлопала меня ладонями по щекам. – Ну как, очухался?

– Ага, – подтвердил я с некоторой долей неуверенности.

Но нет – и в самом деле очухался.

Сердце бьётся, руки-ноги шевелятся, голова соображает.

Порядок.

– В Эпицентр его надо отправлять! – вынесла вердикт Федора Васильевна.

Леопольд подумал и кивнул.

– Не помешает.

От помощи я отказался, доковылял до раздевалки самостоятельно, а там долго-долго стоял под горячим душем, пока наконец не избавился от противного ощущения озноба. Ещё и занемевшие мышцы размял. Ну а как отогрелся, сразу рванул в туалет. Выворачивало меня наизнанку долго и качественно.

Лаборанта искать не пришлось, он дожидался в коридоре, вот я сходу и спросил:

– И что это было?

Тот вытянул из-под белого халата карманные часы, взглянул на циферблат и уточнил:

– Сильно занят сейчас?

Я пожал плечами.

– Да нет, наверное.

– Тогда идём, тут в двух словах не объяснить.

Отвёл Леопольд меня в свой кабинет, благо время было обеденное и тот пустовал. Лаборант порылся в шкафу и вытянул стеклянный штоф с зеленоватой жидкостью, выдернул из него деревянную пробку, щедро плеснул в обычную чашку и передвинул её мне.

– Пей!

Я принюхался к напитку, уловил запах трав и едва уловимый спиртуозный дух, на всякий случай уточнил:

– Это что?

– Спирт медицинский, на разных травах настоянный. Тебе сейчас в самый раз.

– А себе чего не налил? – насторожился я.

Леопольд рассмеялся.

– У меня рабочий день в самом разгаре! – пояснил он. – Опять же травы там не простые, а сплошь в Эпицентре собранные. Пей!

Мышцы вновь начало тянуть, дышать и то приходилось, прилагая дополнительные усилия, так что я отказываться от выпивки не стал и поднёс кружку ко рту.

– Одним глотком, – предупредил лаборант.

И хорошо, что предупредил. Нет, провалилась в меня настойка на удивление мягко, даже горла не обожгла, но вот в желудке полыхнуло огнём, и выдох оказался очень уж жёстким. Я помотал головой и вытер выступившие на глазах слёзы, хотел было попенять Леопольду на слишком уж высокую крепость пойла, но, когда отдышался, сразу навалилась расслабленность и отступила болезненная ломота, так что просто откинулся на спинку стула и зажмурился.

Тут только пришло понимание, что едва не дал дуба. Если б не вмешательство Федоры Васильевны, наверняка бы и дал. Вовсе даже не факт, что меня с помощью традиционной медицины откачать успели бы.

Лаборант заткнул горлышко пробкой и спрятал штоф обратно в шкаф.

– Даже незначительные нарушения процедуры инициации приводят к разного рода девиациям…

– К чему? – озадачился я, стряхивая приятную расслабленность.

– К отклонениям от нормы, – пояснил Леопольд. – В твоём случае всё достаточно очевидно. Как тебе известно, Спираль проложена таким образом, что интенсивность излучения равномерно увеличивается на южных дугах и остаётся постоянной на северных. И сделано это не только для того, чтобы в случае затяжной инициации соискатели не перескакивали на другой виток, как случилось с тобой. Вот скажи, откуда берётся столь существенная разница между тридцать вторым витком предыдущего витка и первым следующего?

Неожиданный вопрос едва не поставил в тупик, пришлось напрячь память и припомнить лекции по общей теории сверхэнергии.

– Переход с витка на виток носит не плавный, а дискретный характер.

Лаборант глянул в ответ с нескрываемым скептицизмом и вновь спросил:

– А почему?

Но тут уж я расписался в собственном незнании, пожав плечами.

– На южной дуге при движении соискателей в среде с постоянно увеличивающейся интенсивностью излучения происходит прожиг энергетических каналов. На северной дуге этот процесс предельно замедляется, но полностью не прекращается. А вот в случае остановки транспорта или серьёзной потери скорости, инициация срывается. Впрочем, сейчас не об этом. Прожиг энергетических каналов, Пётр. Для тебя важен именно этот момент. Всякий раз в начале очередного витка усиливается воздействие на организм оператора, в результате чего происходит снижение чувствительности и увеличение сопротивляемости.

Я понимающе протянул:

– Ах, вот ты к чему! Хочешь сказать, из-за выхода на десятый виток моя чувствительность ниже эталонной для операторов девятого витка?

Леопольд кивнул.

– Если не вдаваться в детали, то да.

– Но я ведь только-только заскочил на десятый виток! И пятидесяти метров не проехал!

– С этим тебе повезло, – кивнул Леопольд. – Именно поэтому медикаментозными средствами и удалось дотянуть до показателей восемнадцатого румба. А вот на пик витка уже никак не выйти. Не тянешь ты, не хватает чувствительности.

– Вообще – никак? – опешил я.

Лаборант с ответом торопиться не стал, подумал немного, потом сказал:

– Традиционными путями – никак. – Он вновь достал часы и сказал: – Минуту.

Вышел из кабинета, оставив меня в прострации, а вернулся с заставленным тарелками подносом. От предложения разделить трапезу я отказался, но вот травяного чая выпил с превеликим удовольствием. Моментально пот прошиб, пришлось даже лоб носовым платком промокнуть.

Леопольд, пока не расправился с первым и вторым, о делах не заговорил, потом только спросил:

– Знаешь, что они там решат? – для наглядности ткнув указательным пальцем в потолок.

– И что же?

– Выпишут направление на дополнительную подстройку к Эпицентру.

– Это поможет?

Леопольд покачал головой, но с ответом торопиться не стал и сначала прожевал кусочек котлеты, потом только сказал: