Сага о диком норде

* * *

Найти в лесах раненого — дело непростое. Я знал только примерное направление, а ведь норды даже поселения бриттов отыскать не могли, что уж говорить про одного человека, который мог уйти с прежнего места, мог лежать в кустах без сознания или прятаться.

Наш хёвдинг явно рассчитывал на появление драугров и новые схватки с ними, а значит, и новые проблески моего дара.

Я шел, держась за рукоять топора, и приговаривал:

— Топор — это стая. Выхвачу его, и сразу…

И сразу что? Стану стаей? Это не совсем так. Обхвачу всех ульверов? Тоже не верно. Услышу их? Но я же не просто их слышу, они тоже как будто слышат друг друга, только иначе. Тулле сказал, что во время моего дара чувствует тех, кто рядом с ним, знает, что они собираются делать, но не слышит сердец и не видит никаких огонечков. Только крепкое чувство плеча, как бывает иногда в стене щитов.

Я даже не вожак! Не могу приказывать ульверам, не могу ими управлять. А еще непонятно, сколько всего человек может охватить мой дар. В обычной волчьей стае голов полтора-два десятка, почти как в нашем хирде. А если нас станет больше? Например, тридцать или даже пятьдесят. Смогу я тогда объять всех?

Хотя пока нас становится только меньше. После ухода Стейна ульверов осталось лишь пятнадцать, даже четырнадцать, если учесть смерть либо Облауда, либо Бьярне. И ведь четверых мы подобрали в Бриттланде.

Подошел Тулле и негромко сказал:

— Поговори с ним, — и кивнул на Гисмунда. — Подумай, мог бы он стать ульвером? Хорошо, если сумеешь принять его в стаю. Чем больше людей, тем легче держать Альрика.

— Да толку? Он же не в хирд рвется, а семью спасти. Только мы их оставили западнее, это лишний крюк.

— Если драугры и впрямь тянутся к Сторборгу, может быть, и не нужно никого спасать. Доведем парня, и ладно.

Я рассмеялся.

— Это дурная затея. Ты не видел его отца. Я зашел всего лишь спросить, не слыхал ли он о тварях поблизости, а в итоге застрял там на два дня, тащил его семейство на закорках через лес с драуграми, потом провожал парнишку до Сторборга. А вдруг старик заставит нас вычистить Бриттланд от драугров, найти виновника, а заодно убить всех бриттов? К тому же молот я и правда потерял.

— Я вижу его нити. Некоторые почернели и иссохли, некоторые еще живы и тянутся к дому и родным. Но есть новые нити, и они идут к тебе. Он тебя ненавидит. Он тобой восхищается. Хочет и убить тебя, и стать тобой.

Я почесал вспотевшую шею.

— Ненавидит — это из-за той рабыни. Я убил ее, чтоб не мешала. А восхищается чего? Хотя я, конечно, там лихо драугров рубил. Особенно того прыгучего! И еще…

— Люди идут за тобой!

— Хёвдинг — Альрик, пусть так и будет.

Тулле вздохнул и продолжил:

— Да, Альрик хёвдинг. И так оно останется. Но половина хирда идет именно за тобой. Их нити тесно сплетены с твоей нитью. Если ты позовешь, Гисмунд станет ульвером.

От этого разговора у меня зачесалась не только шея, но и спина. Слышать про невидимые нити было неприятно. Словно я пробежался по осеннему лесу и нацеплял на себя липкую паутину. Невольно я провел рукой по лицу, чтоб проверить, не приклеилось ли чего.

— А Стейн? Он ушел.

— Его нить к хирду не порвана. Он испугался и потому ушел. Если сумеет прогнать страх, вернется. Он никогда не протягивал нить к тебе, ты ему никогда не нравился. Стейн считает, что ты причина всех наших бед.

— И кто еще так считает? — я резко повернулся к Тулле и наткнулся на глазную повязку. Ну да, наверное, все так думают.

— У жрецов Мамира есть правило: никто не должен получать ответ просто так. Нужно доказать, что тебе нужен ответ! Нужен настолько, что ты готов сделать что-то неприятное. Я не жрец Мамира, но согласен с ними. Поговори с Гисмундом! И потом, если захочешь, я скажу, о чем думают ульверы, глядя на тебя.

— Да ну в Бездну! Лучше не знать. И, Тулле, хватит! — взмолился я. — Прекращай! Забудь уже про нити, сны и Бездну! Стань таким, как раньше!

— Ха-ха-ха, — искренне рассмеялся друг. — Хорошо. Только сначала верни мне глаз!

Я сплюнул и прибавил шагу.

Мы обогнули хирд, который ушел вглубь леса, Альрик пояснил им, что мы идем проверить близлежащие деревни и очистить их от драугров.

В целом, хёвдинг не врал. Он посовещался с Вепрем и Эноком, и они решили, что Левша и Облауд, скорее всего, нашли какое-нибудь укрепление: дом с частоколом, деревню бриттов или поместье нордов. Так как они норды, то могли укрыться в любом месте. А еще Альрик пообещал Гису, что заглянет к его родным, после того как отыщет ульвера.

Нескольких драугров-одиночек мы смели походя, даже не останавливаясь. Ни Альрик, ни я в бой не вступали, хватило и наших карлов. Сейчас в отстающих у нас был Сварт — единственный на четвертой руне.

Хуже всего, что у нас не было проводника. Мы не знали местные земли, не знали, где тут деревни нордов, Плосконосый жил в нескольких днях пути отсюда, да еще и на другом берегу Ум, так что толку от него было немного. Фарлея бы сюда! Вот он бы провел нас как по ниточке от одного поселения к другому. По ниточке… Фу.

И я снова дернул плечами, стряхивая невидимую паутину.

Наконец Эгиль заметил тропку. Похоже, несколько раз в год тут проезжали телеги. И к вечеру мы добрались до деревеньки, причем деревенька-то была немаленькой: три десятка дворов, высокий дом с шаром на крыше, частокол в два роста, и хозяйский дом не на отшибе, как у многих тут после восстания бриттов, а прям посередке без отдельной ограды. Даже через ограду можно было увидеть длинную покатую крышу, под которой могла уместиться и сотня человек.

Хозяева нас встретили натянутыми луками.

— Кто такие? Голос подай!

— Да стреляй уже. Кто тут может быть, кроме мертвяков? — сказал кто-то за оградой.

— Люди! — откликнулся Альрик. — Помощь нужна? Конунг послал нас проверить округу.

— Люди! Живые! — раздались и другие голоса.

— Сторборг стоит? — продолжал расспрашивать нас лучник.

— Стоит. Драугры не смогли перейти реку.

— По пути никого не встречали? Живого.

— Нет, только драугров.

За оградой завыла-зарыдала женщина.

— Мы не сразу дорогу к вам отыскали, попетляли немного. Может, кого и пропустили, — добавил хёвдинг, догадавшись, о ком был вопрос. — А к вам норды не приходили? Может, мимо прошли?

— Нет, друг, прости. Вы первые после мертвяков добрались, — сочувственно сказал лучник. — Останетесь переночевать? Тесновато будет, но все лучше, чем ночь в лесу пережидать.

— Благодарю, но мы пойдем. Не у всех такой крепкий забор и такие умелые защитники. Лучше подскажи, куда стоит направиться? Где еще тут люди живут?

— Погодь-ка.

Лучник обернулся к людям во дворе, они недолго посовещались, затем тяжелые деревянные ворота отворились, и к нам вышел хмурый хускарл лет сорока с луком и двумя колчанами стрел по бокам.

— Я проведу. Покажу, где кто, — буркнул он нехотя.

Из-за ограды нам крикнули:

— Он хоть и молчун, зато все окрестности знает. Отведет куда нужно.

Солнце медленно уходило за деревья, и никому из нас не нравилась мысль, что придется ночевать в лесу, полном драуграми. Но еще до того, как стемнело окончательно, охотник вывел нас к следующему поселку. А там жителям пришлось несладко.

Мы увидели разбитые в щепки ворота, разрубленные тела лежали и за оградой, и внутри ее: женщины, мужчины, дети. Судя по тому, что все они были в простой одежде, а из оружия лишь колуны да серпы, то были бритты-рабы.

— Здесь некому помогать, — тихо сказал Плосконосый.

— Обыскать дома, проверить сараи. Если остались драугры — убить, — так же тихо приказал Альрик. — Ходить везде по трое.

Его глаза на мгновение пожелтели, но хёвдинг быстро сумел взять себя в руки.

Как по мне, от драугров несложно спрятаться. Они не такие уж и зоркие, видят не лучше живых. А от живых укрыться можно.

Я направился сразу в хозяйский дом. Бриттские халупы не могли бы удержать даже тупого карла, а вот норды строили качественно, из толстых бревен, порой обкладывали снаружи стены камнем. Наверное, это сказывались корни, именно так строили у нас, на северных островах.

Когда я проходил мимо раба со вспоротым животом, подумал, что этим бриттам жуть как не повезло. Если бы не было последнего восстания, норды бы охотнее впускали рабов в свои дома, чтобы укрыть их от драугров. Если бы не было восстания, норды могли бы позволить рабам взять оружие и защищаться. И тогда задумка Ульвида могла бы сработать. Но слишком живы в памяти местных сражения четырехлетней давности. Слишком много погибло тогда людей, и не столько мужей, сколько жен, детей и стариков, так как рабы хватались за оружие прямо в домах, били неожиданно и исподтишка.

Раньше я не совсем понимал ожесточенное отношение нордов к бриттам. Рассказ Вемунда показал, как восстание происходило здесь, в отдаленных деревнях.

Я оглянулся на Гиса. Его губы дрожали, взгляд метался от одного тела к другому. Сейчас мальчишка выглядел безумнее, чем Альрик во время приступа.

— Ты знаешь, чья это деревня? — окликнул я его.

— Не… не знаю. Слышал, может, имя хозяина, но сам тут не бывал.

От бриттских домов послышался какой-то шум. Наверное, нашли драугров. Справятся!

Возле разбитой двери лежало несколько потухших факелов, двор был усеян стрелами. Норды пытались отбиться от мертвецов.

Я разбежался и запрыгнул на сарай, а с него — на крышу дома. Плотно уложенная дранка была иссечена, некоторые плашки казались темнее, чем остальные. Кровь? Спрыгнул вниз и покачал головой. Сюда явно заглянули непростые драугры, наподобие тех, с кем мы сражались во дворе Вемунда, с дарами и разумом. Они понимали, где люди, могли залезать на крыши и взламывать запоры. Хускарлы? Хельты?

Гисмунд в дом заходить не стал. Не смог. Так что я пошел вместе с Альриком и Тулле.

Разгром. Разбросанные угли, только чудом не долетевшие до звериных шкур. Разлетевшиеся плошки. Три драугра с расколотыми черепами. И все семейство нордов.

На всякий случай я крикнул:

— Эй, есть кто живой? Помощь пришла!

Прозвучало нелепо. Какая ж тут помощь? Кому?

Почудился стук. Еле слышный.

— Эй, есть кто?!

И снова стук.

Я бросился в дальний конец дома. Там стояли ящики, сундуки, много полок с разной утварью, мотки с шерстью. Из одного сундука и доносился шум. Я раскидал наваленные шкуры и тулупы, с усилием открыл тяжелую обитую железом крышку, и из сундука на меня пахнуло мочой и дерьмом.

Тулле помог вытащить двоих детей, мокрых, тяжело дышащих, измазанных и вонючих. Один из них разревелся, второй же вцепился в руку Тулле, уставился на него громадными глазенками — единственное, что осталось у него чистым, и удивительно ясным голосом спросил:

— Все мертвы, да?

Альрик ответил:

— Да.

— Хорошо, что вы пришли. Я не хотел умереть в том сундуке. Это недостойная смерть.

— Как тебя звать?

— Бильдр. А это Галь, раб.

— Кай, отмой их, найди одежду. На утро отправим их в предыдущую деревню.

— Нет! Возьмите меня с собой! Я же должен отомстить! — воскликнул чумазый мальчишка. — Я должен!

Я вытащил обоих пацанов во двор, зачерпнул из колодца ведро воды и вылил сначала на одного, потом на второго. Потом еще по два ведра. А потом уже дал им напиться. Мальчишки пили без остановки, пока их животы не раздулись, как бочки. Тулле передал одежонку, найденную в доме, и немного еды.