Владыка битвы

Глава 24

Сперва я привёл в чувство Исгерд. Спонтанный ритуал лишил ведьму последних сил: Новолуние было уже завтра, и колдовская мощь Тёмной сестры иссякала. Прорицание отняло последнее. Теперь Исгерд даже амулета не смогла бы зачаровать, поэтому наступил мой черёд колдовать. Начертатели от луны не зависели.

Пока я отпаивал Исгерд разбавленным мёдом и наносил на её тело целебные руны, Скегги с бормотанием заворочался на лежаке.

— Мне нужны твои травы, — обратился я к ведьме, когда в её взгляд вернулась осмысленность. — Принеси плошку.

Женщина молча кивнула и отправилась к костру, где оставила свои вещи. Я же снова осмотрел Скегги. Брат не приходил в сознание, но и сон его был некрепким. Да и не сон то был вовсе — Скегги метался в лёгком бреду. Знать бы, что он видел сейчас — это могло помочь определить, какое проклятье было наложено.

Сработано грамотно. И, что бы ни говорила Исгерд, не похоже на женское колдовство. Скорее, к нему приложил руку начертатель. Но кто? Во всём Свергло я знал лишь Эгиля, но зачем бы ему проклинать Скегги, если Эовил заключил с ним союз? Не вязался вариант и с Гутфритом. Даже если конунг был в Туннло, сперва ему предстояло узнать о Скегги и найти возможность нанести проклятье. И, опять же, зачем Гутфриту проклинать его? Если я верно понимал все эти политические дрязги, то мой брат был куда удобнее Гутфриту, чем Элерих Благословенный. Как минимум потому, что Скегги нёс куда меньшую угрозу. Впрочем, я мог чего-то и не знать.

Как бы то ни было, Скегги влип, а с ним и я. Следовало спасти брата любой ценой. Если Скегги умрёт, хирд развалится, Омрик никогда не будет взят, Альрик-Элерих окончательно установит власть спирали в Свергланде, а я не смогу разгадать тайну мёртвого бога. Слишком многое нынче зависело всего от одного человека.

А сам Скегги теперь зависел от нас с Гуллой.

— Держи. — Исгерд вернулась. Походка её была нетвёрдой. Ведьма держалась на ногах из последних сил. — Я всё подготовила.

— Что за травы?

— Ничего сложного. Сбор для укрепления тела и восстановления сил.

— Добавь что-нибудь, что выводит скверну из тела. Чем меньше порченной еды останется в животе, тем лучше.

Исгерд оглянулась по сторонам и сорвала веточку с ягодами ландыша.

— Дам только одну. Три смертельны для ребёнка. Шесть убьют взрослого мужа. Но всего одна вызовет рвоту и понос. И лучше зачаровать ягоду, чтобы не причинила большого вреда.

Я кивнул. Ландыш был ядовит, и дети часто умирали от него в муках. Слишком уж их манили яркие ягоды. Но одна, или даже половинка, могла помочь заставить тело исторгнуть всё съеденное и выпитое.

Я начертил на ягоде руну Когг и обратился к богине с просьбой очистить тело Скегги. Проклятие это не снимет, но немного поможет. Затем принялся чертить связку целебных рун на плошке, в которой Исгерд растирала травы для укрепляющего отвара.

— Нужны дары, — сказал я. Женщина снова исчезла в ночной тьме, оставив меня одного.

— Ты выкарабкаешься, брат, — пообещал я, когда Скегги распахнул невидящие глаза. — Я не позволю им отнять и тебя. Просто продержись до следующей ночи. Я найду Гуллу, и она подскажет, как тебя вытащить.

Я закрыл его глаза. Скегги снова что-то пробормотал. Я подоткнул под ним плащ и обернулся на шум шагов. Исгерд принесла дары, и мы вместе принесли их Когги в наскоро сотворённом ритуале.

— Будь это простой недуг, я бы и сейчас справился, — сетовал я, выливая жертвенный мёд на корни берёзы. — Но не хочу рисковать.

— И правильно, — согласилась ведьма.

— Оставайся со Скегги и глаз с него не спускай. Погрузим его на носилки. Людям скажем, что отравился пищей. Как только дойдём до лагеря, я пойду искать Гуллу — мы условились, что в ночь Новолуния она придёт к лесу на дорогу, что тянется с юга в Омрик.

— А если не придёт? — огласила мои страхи Исгерд.

— Тогда буду справляться сам, — помолчав, ответил я.

— А ты знаешь, как?

— Ещё нет. Но придумаю. Я обязательно что-нибудь придумаю, Исгерд.

Ведьма тихо всхлипнула и раздражённо смахнула слезу.

— Говорила я ему, что нас нельзя разделять... Если бы Гулла была здесь...

— Никто из Тёмных сестёр не смог бы этого предвидеть, — настаивал я. Плечи ведьмы содрогнулись, и я бережно взял её за вымазанную в травяной жиже руку. — Не вини ни себя, ни его. Раз на то пошло, вина моя. Я ведь знал, что в лесу нас ждет болезнь, и Скегги предупредил. Но не думал, что всё обернётся так.

— Хинрик...

Я обернулся на едва слышный шёпот. Скегги с трудом приподнял голову, и мы с ведьмой тут же метнулись к нему.

— Хин... Вод... Воды...

— Молчи, брат, — приказал я, аккуратно придерживая ему голову. Исгерд поднесла к его губам мех с водой. — Береги силы.

Скегги сделал всего пару глотков и обессиленно рухнул мне на руки.

— Ч... Что со мной?

— Хворь проклятия. Не бойся. Мы его снимем, но я должен отыскать Гуллу. — Я поднялся и быстро собрал свои вещи. — Нужно готовиться к выходу. Мы должны добраться до лагеря к завтрашнему вечеру, не позже.

Я бросил взгляд на Исгерд, и она кивнула. Брат снова закрыл глаза и провалился в забытье.

— Я не оставлю тебя, Скегги, — шепнула ведьма за моей спиной. — До самой своей смерти не оставлю.

Я знал, что это было правдой. Из всех Тёмных сестёр по-настоящему его любила лишь Исгерд.