Владыка битвы

Глава 34

Минула уже дюжина дней после грубого окончания переговоров. Олдермена Кеолрика усадили на кобылу и отправили назад к Оффе — с ответом Скегги и предупреждением, что Беора останется жива, пока юный король не попытается сунуться с войсками в Свергло и Омрик. Пленение принцессы оказалось для нас сущим подарком богов, да только нрав у этой молодой женщины был такой, что и Гулла бы позавидовала.

Сперва эта особа бросалась на каждую служанку, точно раненая рысь. Опрокидывала миски с едой, отказывалась от мяса и мёда, требовала немедленно её выпустить и угрожала убить себя. Затем начала петь — каждый день и всякую ночь, лишь изредка прерываясь на сон. Как такое худое и явно не созданное для работы тело вмещало столь зычный голос, для меня оставалось загадкой. Да и пение, чего таить, было далеко не главным достоинством Беоры, отчего слушать её долгие завывания становилось совсем тошно.

Затем принцесса и вовсе отказалась от еды. Угрожала удавиться, если к ней притронется рука свера, и отчего-то я Беоре верил. Видел однажды своими глазами, с какой ненавистью она сопротивлялась плену. Мерглумские олдермены наверняка пришли бы в ужас и назвали ее безумной. Святые служители мёртвого бога наверняка объявили бы Беору Мерглумскую мученицей и возвели в ряд тех, кому поклонялись как богам. Для нас со Скегги эта женщина стала сущей головной болью.

— Она снова отказалась от еды, — вздохнул выходивший из покоев принцессы Скегги, когда я вопросительно кивнул. Вода стекала по его носу и волосам. Принюхавшись, я понял, что это было пиво. — Насовсем. Хорошо хоть, что хотя бы воду берет. Пиво, вот, вылила.

Я спрятал улыбку. Не в первый раз. Обычно под конец второго дня Беора сдавалась и позволяла себе притронуться к кореньям. Но в этот раз её упрямство оказалось сильнее голода: шёл четвёртый день отказа от пищи и, судя по всему, даже Скегги не удалось заставить Беору поесть.

— Чего она требует? — спросил я, налив брату немного пива. — Обычно они всегда чего-то хотят.

— Это королевское отродье явно хочет сдохнуть в мучениях! — в сердцах выпалил Скегги. — Я не раз брал эглинов в плен. Но ни у одного из них не было и половины упрямства и стойкости Беоры.

— Так ты ею восхищаешься или ненавидишь? — улыбнулся я, прислонившись к стене. — Реши уже.

Скегги лишь раздражённо отмахнулся.

— Не знаю! Но сейчас меня более всего заботит её жизнь. Помри принцесса — и Оффу уже ничего не удержит от войны. Наоборот, появится повод объединить весь Мерглум против нас.

— Тогда её нужно уговорить. Или запугать.

— Пытать не буду, — сразу предупредил Скегги. — Я не калечу женщин.

— Как и я. Но можно поджарить кого-то из монахов у неё на глазах, — предположил я. — Но любви к сверам это ей точно не прибавит. Но тут всё зависит от того, чего ты хочешь добиться.

— Монахи твои, Хинрик. На чужое добро я не посягаю. Или ты уже выудил из них все сведения, какие хотел?

Я лишь коротко хохотнул.

— Куда там! Они куда больше любят мёртвого бога, чем свою жизнь. Бородач то и дело вызывает меня на бой. Задорный он, мне нравится. Священник с душой воина. Но драться с ним я пока не хочу.

Норовистого крепыша звали отцом Кеддой, и он действительно мне нравился. Суров, немногословен, стоек духом и телом. Кедда не был охоч до беседы, но из обрывков разговоров я понял, что священником он стал довольно поздно, а до этого воевал на стороне эглинов. Кажется, бился за отца Оффы. Ещё я заметил, что Кедда был невысокого мнения о других олдерменах и уважал лишь Кеолрика, с которым и прибыл на переговоры. Не означало ли это, что и Кеолрик отличался от прочих советников Оффы?

Но я решил не заваливать пленного обилием вопросов. Сперва требовалось проявить терпение и какое-никакое гостеприимство. Церковники сидели под замком каждый в своей комнате, благо их в большом чертоге было в избытке. Лишь раз в день я разрешал монахам видеться во время трапезы. Встречи радовали их, и я счёл мудрым показывать пленникам доброту. Старая Гутлог учила меня, что хорошим отношением и добрым словом можно добиться куда большего, чем кулаками.

Отец Велстан оказался духовником Беоры и прибыл вместе с ней. В отличие от Кедды, этот священник был весьма болтлив, однако когда дело касалось принцессы, вмиг терял дар речи. Меня это заинтересовало, да и такая преданность внушала уважение. Этот священник точно хранил какую-то тайну, и тайна эта была связана с Беорой. Я мог бы выпытать её калёным железом, но Велстан был ещё нужен мне для другого.

Из церкви спасли священную книгу со спиралью на окладе, и я желал, чтобы церковник перевёл всё, что там было написано. Этим он и занимался в обмен на сытную еду, вечерние прогулки и вино. Работал медленно. Тянул время. Я же вместе с тем пытался сопоставить языки и разобраться в веалльской письменности. Изящные буквы манили меня, да и язык мёртвого бога услаждал слух, поэтому я как мог учился у Велстана наречию веаллов. Шло медленно, плохо, непонятно. Но я не оставлял попыток. И, кажется, своим усердием я худо-бедно завоевал расположение священника.

Скегги беспокойно метался из угла в угол, не в силах выбросить из головы очередное упрямство пленницы.

— Нужно заставить её питаться. Она нужна нам живой и здоровой! — тараторил он, лишь изредка прихлёбывая из кружки. — Не думал, что она окажется такой упрямицей. Если в Мерглуме даже у принцесс такой стержень в хребте, что же тогда можно сказать об их воинах?

— Хочешь, я попробую с ней поговорить?

Брат наградил меня полным сомнения взглядом.

— Она знает, что ты колдун. Их вера запрещает с вами знаться.

— Но от попытки с меня не убудет, — возразил я. — Кроме того, есть мысли, как её уговорить.

— Чего ты удумал? Будешь чертить руны принуждения?

— Не уверен, что они сработают — Беора не принадлежит нашим богам. Но если начнёт умирать от голода, я прибегну к любым способам поддерживать в ней жизнь.

Я сам удивился тому, сколь хладнокровно это прозвучало. Всё же колдовство здорово изменило меня, да и сам Эглинойр, казалось, вытаскивал из людей самое тёмное.

— Ладно, — махнул рукой Скегги. — Делай что хочешь, лишь бы угомонилась. Йирдман угрожает покинуть хирд, если она не прекратит своих ночных песен.

— Экий слабак, — съязвил я и направился к бочонку с южным вином.

Запасы дорогих напитков иссякали, но сейчас дело того стоило. Налив вина в небольшой котелок, я подвесил его над очагом, а затем добавил туда много мёда и укрепляющих трав. Я размышлял просто: Беоры отказалась от воды, но не от питья. А раз так, то могла принять напиток. Я постарался добавить туда побольше сладости и крепких корешков, закинул несколько маленьких яблок, чтобы дали сок. Затем, когда смесь стала горячей, снял с огня, процедил в чашу и, вдохнув аромат, улыбнулся.

А затем нанёс несколько целящих вязей на напиток. Теперь точно до следующей ночи не помрёт.

— Чего ты там наколдовываешь? — спросил брат, заметив мои хитрости. — Не думай проклинать.

— С ума сошёл? — оскорбился я. — Она — наша кровь. Разбавленная, конечно, да и родня слишком дальняя. И все же.

— Да шучу я. Просто так распереживался, что разучился веселиться.

— Это ты брось, брат. — Я направился к жилой половине, и, поравнявшись со Скегги, жестом потребовал ключ от комнаты, где держали пленницу. — Выброси всё это из головы и дай мне делать мою работу.

Скегги молча отдал мне массивный ключ и посторонился.

— Удачи, брат, — едко улыбнулся он. — Надеюсь, пойло не особо горячее. Берегись!

Я позволил себе улыбку и направился к темнице принцессы. Хотя за такой плен многие бы отдали добрую половину жизни. У неё была мягкая постель без клопов, щели заделали, стены завесили полотнами, чтобы сохранить тепло. В комнатке разместили маленький очаг, и от холода принцесса точно не страдала. Ещё к ней приходили рабыни Скегги и притаскивали воду, чтобы подмыться. Брат даже велел распотрошить сундуки олдермена и добыть сменную одежду для пленницы, чтоб одевалась как привыкла. Всё тщетно. Ни одно из этих действий не помогло завоевать доверие безумицы, и сейчас я ощущал себя так, слово шёл безоружным в логово дикого зверя.

Собравшись с духом, я отпер дверь.

Беора, до этого момента сидевшая на кровати, испуганно вскочила и попятилась в угол, не сводя с меня полных ненависти глаз.

— Зачем пришёл, колдун? — спросила она, старательно обрубая слова на сверский манер. Это было интересно. Значит, учила наш язык.

— Ты только что облила самого ярла пивом, — улыбнулся я и кивнул на чашу. — Подумал, вино будет больше по нраву твоему нежному величеству.

Беора гордо вздёрнула подбородок.

— Мне ничего от тебя не нужно, начертутель, и ничего из твоих рук я не приму.

— Начертатель.

— Что?

— Начертатель, а не начертутель, — поправил я. — Раз уж пытаешься говорить по-нашему, говори правильно.

Я аккуратно поставил дымящуюся чашу на стол и дал дивному аромату расползтись по всей комнатке.

— Яда нет. Вредоносных и принуждающих чар тоже, клянусь. Я просто хочу, чтобы ты укрепила силы.

— Чтобы и дальше быть разменной монетой в ваших переговорах с Оффой? — усмехнулась пленница.

— Ты наверняка предполагала, что этим всё и закончится, когда ехала сюда. — Я прикрыл дверь и сел на лавку. — К слову, мне до сих пор не очень ясно, зачем ты всё-таки сюда прибыла. Что хотела увидеть или сказать?

Глаза принцессы недоверчиво сузились.

— Хочешь меня разговорить?

— Я хочу, чтобы ты перестала меня бояться, вышла из угла и наконец-то выпила вино. Оно сейчас остынет.

В Беоре в этот миг явственно боролись любопытство, жажда и страх.

— Сначала ты выпей. Я не верю тебе.

— Если ты знаешь, что я колдун, должна знать, что и яды не особо мне страшны. Мы ведаем травы, которые помогают выгнать скверну из пищи, — слукавил я, но это сработало. Беора нахмурилась, сделала осторожный шаг к столу. Я взял чашу и щедро глотнул, вытерев бороду рукавом. — Жив, как видишь. Кстати, очень вкусно. Не лишай себя удовольствия.

— Почему Скегги отправил тебя?

— Я сам пришёл. Хочу получить ответы.

— Тогда я хочу увидеть отца Велстана.

— Это можно устроить. Если ты обещаешь, что сегодня же поешь как следует. Четыре дня голода — это не шутки. — Я смерил оценивающим взглядом её худую фигурку. Платье висело. — Ты отощала ещё больше и едва держишься на ногах. И что-то подсказывает мне, что на самом деле умирать мученической смертью ты не желаешь, а просто тянешь время и хочешь выторговать условия плена. Если это так, давай договариваться.

Принцесса слабо улыбнулась и взяла в руки чашу.

— Другой разговор, начертатель. Отец Велстан будет у меня сегодня. Я желаю говорить с ним наедине.

— Он твой духовник, как я понял?

— Да. Мой проводник к Воскресающему. С ним мои молитвы спокойнее.

— Хорошо, я это устрою. А ты съешь весь ужин.

— Договорились.

Она сделала несколько робких глотков, оторвалась от чаши — её губы окрасились алым, и это было красиво. А затем Беора вновь припала к вину с жаждой путешественника в пустыне.

— Как вкусно...