Негатив. Эскалация

Глава 2/2

Утром растолкал Попович, который встал по звонку будильника. Сам я, честно говоря, этот момент из виду упустил. Дома родители будили, в казарме — дежурный, в больнице — медсёстры. Если б не сосед, точно бы проспал.

На первой паре я переборол себя и спустился на первый ряд, сел рядом со Львом. Не могу сказать, будто так уж напрягал разлад в отношениях, дело тут было совсем в другом. Просто мало ли какая ещё информация Юлии Сергеевне понадобится? На правах товарища всяко проще с просьбой обратиться будет. Не плюй в колодец и всё такое прочее, строго по учебному пособию о вербовке.

И хоть самого от столь циничного прагматизма коробило, но пообщались как-то, обсудили новости. Дальше я отсидел ещё одну лекцию и посетил два семинара, после сходил на физиотерапию и лечебную физкультуру, а затем пообедал и в оговоренное время явился на приём к заместителю коменданта. Начинался мой первый рабочий день.

Сам вступительный инструктаж много времени не занял, куда дольше расписывался за него во всевозможных журналах. Ну а затем хозяин кабинета откинулся в кресле.

— Так, говоришь, на Кордоне служил?

— Так точно.

— Автотранспорт досматривать приходилось?

— Через день.

— Ну и отлично! Поставлю тебя на ворота. Сам найдёшь?

Я кивнул, и тогда Роберт Маркович вручил мне служебное удостоверение.

— Дежурного зовут Савелий Четверток. Сейчас позвоню и предупрежу его на твой счёт. Топай!

Ну я и потопал. С улицы пропускной пункт ничего особенного собой не представлял — ворота и ворота, пусть даже со створками высотой в два человеческих роста, — но просто взять и проехать на территорию студгородка через них было нельзя: весь транспорт загоняли на проверку в отстойник, здесь же была оборудована весовая станция. Проскочить на скорости — не вариант. Проезд упирался в стену и поворачивал под прямым углом, дальше — шлагбаум. И не простая жердь, а железная труба.

Караул состоял из пяти человек, все как один — операторы. Я подошёл в пересменку, было время познакомиться. Дежурный по контрольно-пропускному пункту — тот самый Савелий Четверток, — оказался, к моему величайшему удивлению, ещё и самым молодым. На вид этому плечистому крепышу с кобурой на боку не было и двадцати пяти, не иначе отрабатывал контракт после окончания института или с военной кафедры отрядили набираться опыта; справляться на этот счёт не стал.

Двое бойцов в униформе с символикой РИИФС выглядели лет на пять-шесть постарше. Один заведовал пультом управления электроприводами ворот и шлагбаума, второй дежурил во дворе вместе с начальником. Оба — при винтовках.

Последний в карауле был самым возрастным и, в отличие от остальных, на дежурство вышел в застиранном рабочем комбинезоне. Именно этот дядька с загорелым и морщинистым лицом и покачал головой.

— Не самый подходящий наряд выбрал, молодой.

Я пожал ладонь с намертво въевшимися в кожу пятнышками машинного масла и усмехнулся.

— Сейчас всё будет. — Посмотрел на дежурного по КПП и замялся. — Разрешите… э-э-э…

— Просто Савелий. Есть во что переодеться, так понимаю?

— Ага, — кивнул я, воздержавшись от уставного «так точно».

Как знал — прихватил собственный синий комбинезон и армейские ботинки, ещё и тельняшку под него поддел. Тепло-то оно тепло, да не очень.

— Где служил? — поинтересовался Четверток.

— В мотопатруле на Кордоне.

— О! — обрадовался он. — Если на территорию сторонний транспорт запускаем, его мотоциклист сопровождать должен. Возьмёшь на себя.

— Возьму, чего не взять?

Мы вышли во двор-отстойник, и дежурный указал на стоявший под навесом мотоцикл с коляской.

— Справишься?

— Без проблем, если на ходу.

— На ходу, не сомневайся.

Тут же под навесом был установлен стол с двумя лавками.

— Когда транспорт потоком идёт, из караулки не набегаешься, — пояснил мне морщинистый дядька, представившийся Валерием. — Значица, так! Ребята легковой транспорт досматривают, мы с тобой грузовиками занимаемся. В остальное время сидим и бамбук курим. Ты как — дымишь?

— Не-а.

— Но хоть в преферанс играешь?

— В преферанс играю.

В это время резко звякнул сигнал открытия ворот, их створки очень плавно и без рывков начали расходиться в разные стороны. С улицы заехали два одинаковых чёрных седана, и Валера подсказал:

— Ректор прикатил. А второе авто…

— Профессора Палинского возит, — заявил я, припомнив регистрационный номер. — Их тоже от и до досматривают?

— Не! Профанация одна.

Но не такая уж это оказалась и профанация. Савелий заглянул внутрь салонов и осмотрел содержимое багажников, а его подчинённый обошёл автомобили с закреплённым на длинной ручке зеркалом и проверил, не спрятано ли что-нибудь под днищем. Проделано всё это было очень быстро, и минуты не прошло, как оба седана пропустили на территорию студгородка.

— Серьёзно? — глянул я на напарника. — Думаете, ректор кого-то тайком повезёт? Да через главный вход войти проще!

— Чудак-человек! — усмехнулся в ответ Валерий. — Во всём должен быть порядок! Откуда ректору знать, что там водитель в багажнике везёт? А под днищем кто угодно что угодно подвесить может, чтобы потом на территории снять.

Вновь звякнул сигнал, на этот раз в отстойник заехала полуторка.

— Я соответствие груза накладным проверяю, а ты давай снизу глянь, — распорядился мой напарник. — Вон, каталку бери.

Каталкой оказался дощатый щит с закреплёнными по краям металлическими подшипниками. Корячиться не пришлось: лёг на него спиной и заехал под грузовик, отталкиваясь от земли пятками. Опыт досмотра автомобилей был у меня немалый, провозился недолго и освободился ещё раньше Валеры, принялся следить за его действиями. Перенимать, так сказать, опыт.

Вот в таком духе остаток дня и прошёл. То осматривал транспорт, то штудировал пособие по созданию продвинутого заземления, ещё пару пуль расписали, когда затишье случилось. На ужин с поста отлучаться не возникло нужды, его принесли нам в бидонах и судочках. А без пяти минут девять Валера зевнул, закурил и махнул рукой.

— Ладно, молодой, свободен на сегодня.

— Как так? — удивился я. — До десяти же смена?

— Всё, после девяти избушку на клюшку. Теперь по экстренной надобности если только. Вдвоём тут куковать нужды нет. Ты когда в следующий раз выходишь?

— В четверг.

— Вот и подежуришь за меня часок. Договорились?

— Замётано!

Но всё же справиться на этот счёт у Савелия Четвертка я не преминул.

— Обычная практика. Иди, — отпустил меня тот.

Ну а мне больше всех надо, что ли? Переоделся, позвонил Лии со служебного аппарата и предложил встретиться в спортивном корпусе, в одном из залов которого и собирались адепты йоги. Бывшая одноклассница немного поколебалась, потом пообещала подойти через пятнадцать минут.

— Только Витю предупрежу, — сказала она и повесила трубку.

В итоге я пришёл первым и до появления Лии успел переодеться в трико и майку, дальше представил барышню Федоре Васильевне и приступил к комплексу дыхательных упражнений. После начал работать с внутренним потенциалом, разгонял его равномерно по организму, добиваясь идеальной упорядоченности, синхронизировал движение энергии с биением сердца, вдохами и выдохами, жестами. Попутно погрузился в лёгкий транс и после уже не вколотил себя в резонанс, а скользнул в него мягко и незаметно.

И хлынувшую сверхсилу принимал куда уверенней, нежели проделывал это ещё месяц назад. Удержать восемь с половиной мегаджоулей стало получаться на удивление легко, эта чудовищная прорва энергии не рвалась вовне и не рвала меня, больше не давила на плечи всей тяжестью небосвода. Силовой вихрь неспешно вращался, лишь слегка покачивая из стороны в сторону, а я пытался до предела замедлить его и даже полностью остановить.

Ну и остановил, конечно, и вот тогда нагрузка возросла многократно, и неприятно заломило в местах недавних ранений — так до сих пор продолжали сказываться последствия гипертрофии энергетических узлов. На какое-то время я уподобился поднявшему рекордный вес тяжелоатлету, затем усилием воли разжёг алхимическую печь и принялся пережигать сверхсилу в противофазе до тех пор, пока удержание набранного потенциала не перестало требовать полнейшей сосредоточенности.

По моим прикидкам, остаток немного недотягивал до шестисот тысяч сверхджоулей, что было весьма немало в абсолютном выражении, но относительно полного выхода резонанса уже особо не впечатляло. Прежде и до двенадцати процентов этот показатель доводил, а тут жалкие семь! Курам на смех!

Как бы то ни было, шумно выдохнул, поднялся с циновки и принялся разминаться, а там и Федора Васильевна со шприцем подошла.

— Может, не надо уже? — с выражением протянул я, но терапевта не разжалобил.

— Курс рассчитан до конца месяца! — отрезала та. — Мне на тебя расход препарата уже согласовали!

Произнесено это было таким тоном, что спорить разом расхотелось, безропотно подставил руку для укола и приступил к разминке, в процессе которой и утратил контроль над сверхэнергией; даже ощущать её перестал. На самом деле зудело что-то такое в голове, будто пытался прорезаться мой эрзац ясновиденья, но стоило только сосредоточиться — и ничего. Раздражало это просто до невозможности.

Следующие полчаса я уделил лечебной гимнастике, и пусть упражнения были не слишком интенсивными, под конец занятия взмок. Начал приводить дыхание в порядок, тогда вновь подошла Федора Васильевна.

— Ну-ка, наклонись! — потребовала она.

Я настороженно отступил и уже с безопасной, как показалось, дистанции уточнил:

— Чего это?

— Уши надеру! — объявила тётка. — Ты, паразит, зачем девчонку технике алхимической печи обучил, а?

Дело запахло жареным, и я сделал ещё один осторожный шажочек назад.

— Ну, она мёрзла…

— Балда! — припечатала меня Федора Васильевна обидным словцом. — Алхимическая печь нужна для более полного слияния тела и духа, первокурснице от такого один вред! С её-то самоконтролем!

У меня от стыда даже щёки загорелись.

— И что теперь?

— Да ничего теперь, — поморщилась терапевт. — Пирокинетик с таким самоконтролем — это как бомба с неисправным часовым механизмом. Не понимаю, куда Палинский смотрел. Можно подумать, на синергии свет клином сошёлся! — Федора Васильевна перехватила мой взгляд на Лию и хмыкнула. — Хорошо, что привёл. Я ей в обязательном порядке ещё и лечебную физкультуру пропишу вдобавок к йоге. А теперь — кыш!

Я отправился в раздевалку и принял душ, но покидать зал не стал, подождал Лию и вызвался проводить её до общежития. Опасался просто, что бывшей однокласснице не понравилось, как её Федора Васильевна в оборот взяла, вот и решил впечатлениями поинтересоваться.

Но — нет. Не могу сказать, будто Лию первое занятие йогой привело в такой уж восторг, и всё же определённое воодушевление имело место быть.

— Петя, я с девчонками в раздевалке разговорилась, у них у многих с контролем сверхсилы проблемы были, им от кафедры направления выдавали. Представляешь?

— Тебе самой-то понравилось?