Всадник на рыжем коне (Всадник Апокалипсиса - 2)

— А что насчет… хм… вознаграждения за лояльность? — хмуро спросил Анатолий Евгеньевич, пока я любовался сиянием вокруг алой сферы и пытался сообразить, какая из озвученных фраз пришлась настолько не ко двору.

— Хотелось бы получить гарантии беспрепятственного выхода из игры… — твердо сказал я. — А без зарплаты, полного соцпакета и служебных машин мы как-нибудь обойдемся…

…Всю дорогу до Сенатского дворца Вяземский объяснял, как себя вести в присутствии Очень Больших Людей. В принципе, суть всего того, что он наговорил за полчаса, можно было выразить всего одним предложением: «Молчите, улыбайтесь, а МЫ все решим…», но генерал очень не хотел сюрпризов, поэтому ездил нам по ушам до тех пор, пока не пришло время выбираться из машины. Пришлось перебивать и напоминать о том, что у меня при себе табельный ствол.

«Глок» был оставлен в салоне «Мерседеса». Вместе с оперативной кобурой и запасными магазинами. Потом генерал придирчиво оглядел нас со всех сторон, не сразу, но пришел к выводу, что деловые костюмы достаточно презентабельны, и дал команду следовать за ним. А через четверть часа завел в относительно небольшую приемную, в которой, кроме грымзы-секретаря, обнаружился министр обороны.

Легенду о давнем знакомстве не забыли ни мы, ни он, поэтому обмен приветствиями получился теплее некуда. В смысле, маршал пожал мне руку и пожурил за то, что продолжаю расти, а девчонок назвал красавицами и сделал по комплименту. Не успокоился и после этого — поздравил с подписанием контракта на бой с Ласиси, посетовал на то, что никак не сможет вырваться в Лас-Вегас, чтобы поддержать меня перед выходом в октагон, и спросил, чем он может помочь с подготовкой к этому противостоянию.

Пришлось подыгрывать:

— Да мне за глаза хватает всего того, что вы уже сделали!

— Если что, не стесняйся и звони… — потребовал он, а затем задал вопрос, который его действительно волновал: — Кстати, как тебе Буйвол в реальной жизни?

— Большой — разъелся килограммов до ста тридцати пяти. Непоколебимо уверенный в себе — пытался доказывать, что самый лучший. И управляемый — реагировал на команды дочки вице-президента «HBO», как новобранец на рык сержанта.

— То есть, ты хочешь сказать, что с ним придется повоевать? — уточнил министр.

Я утвердительно кивнул:

— В «Овердрайве» слабых бойцов не держат. А этот нигериец добрался до четвертого места официального рейтинга.

— Ну да, его рекорд говорит сам за себя… — согласился маршал. — Тридцать две победы из тридцати шести проведенных боев; восемнадцать побед нокаутом, семь приемами и семь решением судей; четыре поражения, одно из которых большинство экспертов считают спорным!

— Денис тоже не лаптем щи хлебает! — подал голос Вяземский. — Его рекорд поинтереснее. Но разница в весе в тридцать пять килограммов все-таки напрягает.

Последнее предложение почему-то зацепило даже грымзу — она скосила взгляд в нашу сторону, едва заметно прищурилась и раздула ноздри. Правда, секунд через пятнадцать снова уставилась в монитор. А еще минуты через три встала со своего кресла, заявила, что Виктор Викторович уже освободился, и предложила пройти в его кабинет.

Виктор Викторович Еремеев, заместитель руководителя администрации президента и пресс-секретарь президента, встретил нас на полпути между здоровенным столом руководителя и дверью. Дорохову, Вяземскому и мне пожал руки, с девчонками учтиво поздоровался, а затем повел рукой в сторону мягкого уголка и, тем самым, определил формат будущей беседы.

Вот так, вблизи, он выглядел более чем достойно: боксер-полутяж, в не такой уж и далекой юности дважды выигрывавший первенство Москвы и один раз добравшийся то второй ступеньки пьедестала почета на чемпионате России, держал себя в прекрасной физической форме. По слухам, отличался и высочайшим уровнем интеллекта. Что тоже внушало нешуточное уважение. Впрочем, это самое уважение не мешало трезво мыслить. Поэтому красивое, но «пустое» вступление, в котором Еремеев делился впечатлениями о результатах нашего сотрудничества с Министерством Обороны и ССО, можно сказать, пропустил мимо ушей, так как анализировал мимику, мелкую моторику, движения зрачков, артикуляцию, интонации и тому подобную «ерунду». Зато к моменту перехода к основной части беседы составил кое-какое впечатление об этом человеке, морально подготовился к планируемой им «битве» и нисколько не удивился, что он начал ее с очень долгих и сильно завуалированных формальных извинений:

— К сожалению, государственный аппарат отличается довольно большой инертностью. В результате решение взять на вооружение опыт Министерства Обороны по использованию так называемой блогосферы для прямого общения с народом, принципиально принятое еще в конце августа, так и осталось решением: чиновники, которым было поручено выполнить вполне конкретные пункты принятого постановления, перекидывали ответственность друг на друга до этого понедельника. А за считанные часы до начала пресс-конференции по итогам операции в доме отдыха «Райская Обитель» радостно доложили, что связаться с вами не удалось, ибо вы убыли в Абу-Даби. Подписывать контракт на бой с «каким-то нигерийцем». В итоге президенту пришлось вызывать к себе Юрия Федоровича и Анатолия Евгеньевича, договариваться о сотрудничестве в блогосфере не с вами, а с ними, и с ними же обсуждать ряд очень тонких вопросов стратегии общения с масс-медиа. Таким образом…

— Прошу прощения за то, что перебиваю, но все ответы на вопросы журналистов прозвучали именно так, как требовала создавшаяся ситуация… — устав слушать этот бред и по-ученически подняв руку, заявил я. — Что касается таких несущественных мелочей, как авторство идеи переноса общения с народом в блогосферу или получение формального согласия на использование наших имен во время пресс-конференции, то они нас абсолютно не колышут. Ведь каждая статья или видеообращение, выкладываемые нами в Интернет, является ничуть не менее важной частью войны с криминалом, чем операции, подобные Казанской.

— Так и есть! — согласился Виктор Викторович, вне всякого сомнения, обрадованный тем, что самая тягостная часть разговора уже позади. — Скажу больше: просматривая неотредактированные записи с камеры вашего шлема, я несколько раз ловил себя на мысли, что создать конечное видеообращение, не пропуская всего увиденного через себя, просто невозможно. А значит, для работы с таким эмоционально тяжелым материалом требуется гораздо больше гражданского мужества, чем для публикации в Сети.

«А сейчас девчонок будут покупать…» — мысленно усмехнулся я и не ошибся — Еремеев заявил, что вчера утром был подписан указ о награждении Голиковой и Рыжовой орденом Мужества!

— Виктор Викторович, мы с Валерией искренне благодарны за столь высокую оценку наших заслуг, но хотим обратить Ваше внимание на то, что награждать нас лучше в закрытом режиме. Иначе противники новой стратегии борьбы с криминалом гарантированно используют это мероприятие для раздувания так называемого хайпа. А допускать появление ненависти или зависти к единственным блоггерам проекта, мягко выражаясь, нерационально. Кроме того, неплохо было бы разобраться с побудительными мотивами личности, предложившей такой способ нашего поощрения всего через три месяца после награждения медалью ордена «За заслуги перед отечеством». Само собой, если такая личность существует.

Пресс-секретарь президента нехорошо прищурился, поиграл желваками и коротко кивнул:

— Я вас услышал. И обязательно разберусь. А теперь давайте поговорим о будущем…

…До дому добрались только в шестом часу вечера голодными, как собаки, и не в самом хорошем расположении духа. Пока Росянка шарахалась по квартире и искала новые «жучки», мы ломанулись на кухню, стянули с себя порядком надоевшие костюмы, в три пары рук нарезали три огромные тарелки ветчины, сыра и хлеба, затарились соками, перетащили все это добро в ванную и расставили на бортике джакузи. Отправляться за плавками мне было лениво, поэтому я забрался в него в обычных «боксерах». А девчонки, как водится, последовали моему примеру. Только заняли свои места по обе стороны от меня уже после того, как собрали из запчастей гору огромных бутеров и вручили мне самый большой.

Несмотря на его размеры и чарующий запах, я заявил, что есть без Аньки не комильфо, и показал пример терпения, вернув бутер на тарелку. Увы, напарница нарисовалась на пороге помещения только минут через пять-семь и проигнорировала требования поторопиться. Более того, после методичной и очень добросовестной проверки последнего помещения выкопала из-под горы шмотья все наши часы, утащила их, судя по времени отсутствия, куда-то очень далеко. Зато, вернувшись, здорово обрадовала, сообщив, что не обнаружила ровным счетом ничего.

Пока мы офигевали от столь непривычного известия, она обратила внимание на дресс-код… хм… «пляжной вечеринки», сочла его приемлемым и, для полного счастья приглушила верхний свет. А после того, как разделась и забралась в воду, хмуро поинтересовалась:

— Что, совсем плохо, да?

— Ну, как тебе сказать? — вздохнула Танька, взяв с тарелки первый бутер, оглядев его со всех сторон, но так и не укусив. — С одной стороны все, вроде бы, неплохо: Маришку сняли с роли леди-вамп, клятвенно пообещали больше не усеивать «жучками» наши квартиры, а меня с Леркой наградили очередной крутой висюлькой. Да и с другой более-менее ничего: мы как-то умудрились договориться с правительством о сотрудничестве, в котором у нашей стороны не будет ни одной жестко определенной обязанности, получили карт-бланш на деятельность в достаточно расплывчатом «коридоре возможностей» и смогли убедить ряд заинтересованных лиц не превращать нас в клоунов.

— Но, как обычно, есть нюансы? — понимающе усмехнулась Бакунина.

Голикова утвердительно кивнула, некоторое время невидящим взглядом смотрела сквозь противоположную стену, а затем недовольно пихнула меня плечом:

— Сегодня утром этот… умник был не в настроении. Поэтому вместо попыток договориться по-хорошему взял и поставил Вяземскому ультиматум. Да, требования отозвать Мавку и перестать лезть в нашу личную жизнь были сформулированы предельно вежливо, но генерал все равно обиделся: мало того, что Денис ему что-то запретил, так еще и не абы как, а загнав в угол идеальным выбором момента для демарша!

Напарница непонимающе нахмурилась:

— В каком смысле?

— В самом прямом… — буркнула блоггерша. — Анатолию Евгеньевичу поручили доставить нас к пресс-секретарю президента и сделать все, чтобы мы приняли в качестве рабочей легенды тезисы, озвученные во время пресс-конференции по итогам операции в «Райской Обители», а потом согласились сотрудничать с правительством. Говоря иными словами, генерал не мог послать Дениса куда подальше, понимая, что тот в отместку может «слить» беседу в Кремле!

Аня потемнела взглядом:

— Ссориться с Вяземским последнее дело.

— Я с ним не ссорился… — угрюмо буркнул я после того, как прожевал и проглотил кусок бутера. — Он задал вопрос. Я на него ответил. И попросил вернуться к уже имеющимся договоренностям. А потом компенсировал моральный ущерб демонстрацией лояльности и беззаветной преданности.