Широка страна моя родная

Андропова избрали вторым секретарём через четыре месяца после смерти Суслова, на ближайшем Пленуме ЦК КПСС. Случай в нашей послевоенной истории уникальный. Не только в Союзном ЦК, но и во всех республиканских, кроме Армении, пост второго секретаря всегда занимали русские. Для Андропова, мать которого имела девичью фамилию Флекенштейн, сделали исключение.

Буквально через несколько месяцев по настоянию Горбачёва Андропов вернул в Москву из канадской посольской ссылки «идеолога перестройки» Александра Яковлева, куда тот был отправлен за антирусские выступления. К Яковлеву было много вопросов со времени его стажировки в Колумбийском университете, где он пошёл на несанкционированные контакты с ЦРУ. «Отмазался» он, когда об этом стало известно, тем что якобы таким образом пытался получить нужную для СССР информацию из закрытой библиотеки. А после статьи в «Литературной газете», воспевающей «западничество», он и оказался в Канаде, где, как потом выяснилось, состоял на связи с американскими спецслужбами.

Наша контрразведка получила информацию об этом в 1989 году, о чём Владимир Александрович Крючков незамедлительно доложил Горбачёву. Но тот запретил КГБ заниматься этой темой.

— Как запретил? Но это же… предательство! Предатель непосредственно в верхнем эшелоне власти!

— Вот так! Мало того, есть свидетельства того, что американцы давали Яковлеву прямые указания, в какие болевые точки наносить удары. Помните любимое словцо Горбачёва «плюрализм»? Так вот, научным руководителем Яковлева во время его стажировки в США был один из авторов концепции политического плюрализма Дэвид Трумэн. Именно Яковлев руководил рассекречиванием данных по сталинским репрессиям. Причём, по принципу «здесь играть, здесь не играть, а здесь рыбу заворачивали». Именно Яковлев занимался подделкой информации по Катыни: тогда были подделаны и вброшены тысячи документов. Сейчас кое-кто занимается разоблачением этой афёры, но окончательные результаты расследования появятся очень, очень не скоро: люди говорят, что объёмы фальсификаций настолько огромны, что они просто диву даются.

Второй человек, которого Андропов вытащил из небытия, и тоже по подсказке Горбачёва, был Егор Лигачёв. Как писал в мемуарах Виктор Васильевич Гришин, «Никто не принёс партии столько вреда, сколько Лигачёв». И его пресловутая борьба с пьянством и алкоголизмом — лишь верхушка айсберга. Главное, что он сделал, это заменил в составе ЦК и партийном аппарате проверенных партийных работников бывшими директорами заводов, строителями, а также учёными, которых, как знают все политики мира, нельзя допускать к власти.

— Почему? — удивилась Наташа.

— Да потому, что они за своими научными теориями реальной жизни не видят! — засмеялся Дед. — Для них управление государством — всего лишь череда научных экспериментов, удачных и не очень.

— Вот именно! — подтвердил Скворцов. — И третий человек, которого продвигал Андропов, был Горбачёв. Попал этот… балабол на должность секретаря ЦК по сельскому хозяйству не благодаря, а вопреки. Эффективность вложений в сельское хозяйство в Ставропольском крае, где он до этого рулил, была самая низкая в стране. Но его всё равно назначили на должность после смерти Кулакова. А пока больной Черненко, ведавший кадровыми вопросами, лежал в больнице, Горбачёв «рулил» за него, таща наверх нужные ему кадры, вроде Лигачёва, ради которого он даже новую должность в ЦК создал.

— То есть вы считаете, что развал СССР был запланирован именно Андроповым с подачи США?

— Я бы не был так категоричен, Николай. С его послужным списком ни бояться американцев, ни надеяться на их «доброту» он не мог, поскольку крови им подпортил столько, что мало не покажется! Мне кажется, что его слова о необходимости обновления социализма, глубоких качественных изменениях были совершенно искренними. Не мог он не видеть того, что Советский Союз замедляется в своём развитии, что в обществе идут негативные процессы. Речь о том, что его использовали, как мы говорим, «в тёмную». Он собирался возглавить страну и партию и опираться на молодых, энергичных соратников.

— Хоть я в то время и был ещё мальчишкой, я помню, что он успел только запустить облавы на злостных прогульщиков в кино и ресторанах. И видел информацию, что из-за этого произошёл существенный скачок производительности труда.

— Верно. Был такой эффект. Наверняка у него имелись и какие-то другие задумки, которые он не успел реализовать из-за болезни.

Он не был смертельно больным, когда пришёл к власти, и у него был шанс запустить задуманные процессы. Потом он сразу заболел и быстро умер. Я подозреваю, что не без помощи противостоящих ему кланов в Политбюро. Какие уж свершения, если половину генсековского срока ему пришлось провести в больнице, прикованным к аппаратуре искусственной почки? Андропов в больнице, Черненко тоже постоянно болен. Кто в это время разруливает дела? Правильно!

Я, кстати, совершенно не исключаю, что Андропов хотел оставить Переход «для себя». Мол, разберусь с основными проблемами, а потом можно будет всё возобновить. А заодно и воспользоваться обещанным чудо-препаратом.

Обратите внимание, закрыт он был сразу после перехода Юрия Владимировича из КГБ в ЦК. Но вплоть до октября 1983, пока состояние здоровья Андропова окончательно не ухудшилось в результате загадочной сентябрьской простуды в Крыму, не было никакого свёртывания деятельности персонала, поддерживавшего работоспособность оборудования Перехода. Мне кажется, что своего преемника на посту председателя КГБ, Виталия Васильевича Федорчука, он в эту тайну не посвящал. В частности, из-за того, что тот был «человеком Брежнева». А едва стал во главе страны, то и вовсе заменил Чебриковым. Учитывая, что Чебриков тоже был из числа «днепропетровских» и направлен в КГБ лично Брежневым, вряд ли Андропов на 100% доверял и ему. Отдавать же тайну в руки людям, в которых он не был уверен, он не стал. Или не нашёл, кому: с Горбачёвым стало всё ясно, когда тот начал прибирать бразды правления в собственные руки.

Как вы помните, после смерти Андропова генсеком по предложению Устинова был избран Черненко. Решение это, кроме него, обсуждали Громыко, Тихонов и сам Черненко. Фамилия Горбачёва ими даже не упоминалась. И, несмотря на то, что Константин Устинович был очень болен, его уговорили, чтобы не пропустить к власти Горбачёва, которого давно раскусили.

Черненко умертвили с двух попыток. Летом 1983 года, ещё при жизни Андропова, его отравили на отдыхе в Крыму. Но вместо расследования придумали байку об испорченной копчёной ставриде, которую ели все, кто жил на госдаче, а пострадал почему-то один Константин Устинович. Так пострадал, что его чудом спасли. А вскоре после избрания Генеральным Секретарём, под сильнейшим давлением Чазова отправили на горный курорт «подлечиться». У Черненко была эмфизема лёгких, и спустя 10 дней его на носилках погрузили в самолёт и срочно вернули в Москву. Тут его работа и вовсе закончилась…

Естественно, никакого преемника подготовить он не мог. Ленинградского первого секретаря Романова с подачи радио «Свобода» полностью дискредитировали в глазах народа. Устинова «убрали» в конце 1984 года. Он неожиданно умер после возвращения с учений войск Варшавского Договора, проходивших в Чехословакии. Причём, тогда с интервалом в несколько дней поумирали главы военных ведомств ГДР, Венгрии, Чехословакии и СССР. Причину смерти Дмитрия Фёдоровича так никто и не объяснил. Даже у академика Чазова, наблюдавшего всё Политбюро долгие годы, эта смерть оставила много вопросов в отношении причин и характера заболевания Устинова.

Когда умер Черненко, очень влиятельный Первый секретарь ЦК компартии Украины Щербицкий был во главе делегации Верховного Совета СССР в США. Узнав о смерти генсека, он потребовал от посла немедленного возвращения на родину. На что тот ему ответил: «Ваше возвращение сейчас нежелательно». Кто мог разрешить послу так дерзко отвечать члену Политбюро? Мой сосед по дому, командовавший тогда правительственным авиаотрядом, подтвердил: он тоже имел приказ задержать вылет Щербицкого из Штатов на три дня. Выходит, всё было спланировано!

Судьба будущего «лучшего немца года» висела тогда на волоске: никто из членов политбюро, собранных для сообщения о смерти Черненко, не назвал его в качестве преемника Константина Устиновича. В эти часы шла напряжённая подковёрная борьба, в которой участвовали Примаков, Яковлев и сын Громыко Анатолий. Но главным действующим лицом был Лигачёв. Предлагалось занять пост главы партии Гришину, но он отказался. А Андрею Андреевичу Громыко пообещали пост председателя Президиума Верховного Совета СССР, если он в свою очередь предложит политбюро избрать генсеком Горбачёва. И Громыко, осторожно прощупывавший возможность стать первым лицом СССР ещё после смерти Брежнева, предложенную сделку принял. Возможно, из-за того, что Горбачёву доставался лишь партийный пост, а государство формально возглавлял именно Андрей Андреевич. Именно он предложил членам политбюро избрать Горбачёва генсеком, за что все единогласно и проголосовали.

Потом, посмотрев, что происходит в стране, он очень жалел о своём решении, считал, что это была его ошибка. Но на Западе добились своего, и СССР начал свой распад. К величайшей стране мира приставили голову, которая выполняла приказания американской шеи…

— Кто ж знал, что так будет?!

— Вот именно! Я сам в апреле 85-го вместе со всеми радовался, что наконец-то на смену полуживым старцам пришёл энергичный человек, свободно говорящий с трибуны без бумажки, обещающий всё обновить, улучшить и усовершенствовать. Какими наивными мы все были!

Нет, не все. Те люди, что отвечали за тайну Нового Мира, оказались прозорливее всех нас, и вместо того, чтобы доверить свой секрет американской марионетке, окончательно его скрыли. Да так надёжно, что если бы не вы, мы бы никогда не сумели восстановить Переход.