Сага о диком норде

Глава 4

Один дневной переход.

Всего один дневной переход отделял малахские земли от бриттских. Я даже и не понял, как что их разделяло: и там, и там один и тот же лес, те же деревья, тот же мох, свисающий со стволов и ветвей. Но Полузубый точно знал, что дальше без разрешения хозяев идти нельзя. В прошлый раз бриттам повезло, что Эйлид сама прибежала сюда, едва не ступив на чужие земли.

— Дальше мы пойдем вдвоем, — сказал жрец и повторил то же для бриттов. — Ждите здесь.

И спокойно шагнул вперед. В неуместной рыже-коричневой хламиде, без оружия, только небольшой нож на поясе, блестя выбритой макушкой, жрец все же не выглядел беззащитным. Он шел так, будто за его спиной пять-шесть хирдов с хускарлами и хельтами. И Эйлид с ним. Ей вернули то оружие, которое у нее было при пленении, вернули старую одежду. Бритты хотели показать, что не причинили ей вреда. Собственно, так и было. Бил ее сарап.

Вскоре их спины затерялись между деревьев.

Мы ждали. Ждали долго. Лишь на закате к нам вышел малах: синие полосы покрывали его лицо так густо, что я не мог угадать, сколько он прожил зим, соломенные волосы спускались волнами на широкие плечи, на поясе — топорик с длинной бородкой.

— Фанансо! Синсерах дурт фанансо!

Альрик посмотрел на меня, а я стоял и молчал, как и было сказано.

— Ну! — не выдержал хёвдинг.

— Говорит, чтобы мы ждали здесь. Вроде их старший так сказал. Точнее, старшая. Ну, которая большуха.

Малах сел на упавшее дерево и уставился на нас. Мы на него. Впрочем, нам быстро надоело, и мы улеглись спать, оставив по два ульвера и по два бритта на страже.

Пинок под зад. Я перекатился вбок, выхватывая нож. Альрик слегка дернул головой, приказывая встать. Нож — обратно в ножны, топорик — из петли, и только потом короткий взгляд в лес.

Там стояла женщина, судя по обвисшей до пуза груди, старая. Лицо исчерчено надоевшей уже синей краской, одежда сшита из лоскутов ткани, перемежающихся меховыми вставками, длинный плетеный из разноцветных нитей пояс трижды оборачивался вокруг ее живота, а его кончики свисали до земли. Волосы убраны под яркий платок, на шее переливались янтарные бусы. Явно кто-то из большух, а, может, и самая главная большуха. Сколько ж детей надо выкормить, чтобы так сиськи отвисли? Десятка два?

Она медленно обвела нас взглядом. И опытные хускарлы даже попятились под ее суровым взором. Так смотрит мать на провинившегося ребенка, после чего обычно следует изрядная порка.

Низким мягким голосом, отдающимся в животе, она напевно сказала фразу.

По мне аж мураши прошли. Таким голосом только богам молиться или ниды[2] читать!

— Кай?

— Вроде бы говорит идти за ней.

— Но ты не уверен.

— Я знаю всего несколько слов. Не больно-то хотела малаха со мной говорить.

Большуха поманила нас рукой, развеяв последние сомнения.

Мы прошли совсем немного, когда расступились деревья, и показалась большая поляна. Там мы увидели жреца, Эйлид и два десятка малахов, в основном, парней и девушек. С покрытой головой была только наша провожатая.

Большуха резко сказала что-то жрецу, тот склонил перед ней голову и обратился к нам, сначала на бриттском, затем на нордском:

— Как ни странно, малахи не против заключить с нами союз. Но один род не может решать за всех, потому Синелицые готовы отправить людей в другие рода. Впрочем, если нас устроит союз только с одним родом, Синелицые готовы согласиться.

Альрик с Полузубым переглянулись. Кажется, они думали над таким вариантом.

— А что если остальные рода откажутся заключать с нами союз? Тогда Синелицые станут нашими врагами? — спросил Полузубый.

— Может, и так, а может, и нет, — перевел жрец ответ большухи. — Если вече родов решит, что вы враги, тогда и они будут врагами. Если же вече всего лишь откажется заключать союз, тогда Синелицые могут решать сами.

— Тогда мы просим собрать вече.

И тут я услышал, как Полузубый негромко сказал Альрику:

— Видимо, им этот союз нужен не меньше нашего. Никогда раньше они не слушали нас.

— Думаешь, жрец постарался? — едва слышно спросил хёвдинг.

— Нет. Что-то им от нас надо. И старуха знает об этом.

Жрец снова выслушал тираду большухи и перевел:

— Вы можете остаться здесь, а можете вернуться через три ночи.

И снова шепот между нашими хёвдингами:

— Три ночи… они не успеют собрать всех большух родов. Значит, что-то действительно срочное.

Альрик и Полузубый предпочли остаться здесь, только одного бритта отправили обратно в поселение, чтоб не удумали чего зря, а нашим Леофсун перескажет.

И эти три дня показались наказанием похуже столба. Девки-малахи и впрямь были хороши как на подбор: статные, сильные, уверенные, сверкали белыми зубами, трясли густыми волосами. Не стесняясь, они подходили к нам, щупали шеи, грудь, плечи, хлопали по задницам, оценивая крепость мышц. И большуха их не останавливала. Да, парням-малахам это не нравилось, но когда один из них одернул девушку и потянул ее за руку, отцепляя от одуревшего от внимания Плосконосого, малаха наорала на соплеменника и врезала от души. А потом еще и большуха вплепила наглецу затрещину.

Жрец, улыбаясь, перевел ее слова:

— Если девушка выбрала пойти с пришлым, не след ей мешать. Свежая кровь роду нужна! Тем более от таких сильных воинов.

Я фыркнул. Это Плосконосый-то сильный? Ну да, шестирунный, да, высокий, да, плечи пошире, но слушает-то он меня! Альрика высмотрели аж две девушки, заморенный Херлиф приманил одну девку коровьими глазами. А на меня смотрели, но не подходили, смеялись. Даже к Одноглазому медленно шла малаха, я же стоял, как оплеванный.

Чья-то рука опустилась мне на плечо. Я развернулся, а там большуха. Неужто она хочет выбрать меня? И что будет, если я откажусь? Не хочу я идти с женщиной, сиськами которой можно обмотаться, как тряпками.

Она рассмеялась и сказала длинную речь, из которой я выхватил несколько слов. И жрец, ходивший за ней по пятам, тут же подхватил:

— Большуха Синелицых сказала, чтобы ты не боялся, ей уже не нужно рожать детей. Она подошла подбодрить тебя. Говорит, что молодые девки глупые и не понимают, как выбирать правильных мужчин. Ты в свои юные лета не уступаешь по силе воинам, прожившим три твоих жизни, а через пару зим перегонишь их. Не злись, говорит большуха, твое время еще придет.

— Поблагодари большуху, — бросил я и поспешно отошел.

Если бы малахи хотели нас убить, то лучшего способа они бы не придумали. Девки заманили всех хускарлов по отдельности в укромные местечки: бери их хоть голыми руками. Только я да парни-малахи торчали на той поляне и ждали фоморова вече.

Ладно, одна девка все же подошла ко мне. Но какая? Самая заморенная из всех! Годами младше меня, кости птичьи, щуплые, шея длинная и худая, лицо вытянутое, нос острый. И всего первая руна. Подошла, робко потянула за рукав. Я взглянул в ее голубые глаза и покачал головой. Уж больно она походила на жену, Аднфридюр. Ни ей, ни мне эта прогулка удовольствия не принесет, а если она еще и забрюхатеет, то вряд ли сможет родить: слишком тоща.

Нас собрали на четвертый день, чтобы рассказать о том, что малахи порешали на вече. Никого из нас туда не звали, потому других большух мы не увидели. К нам пришла большуха Синелицых и две женщины с другими рисунками на лицах, но на глав родов они не тянули ни по возрасту, ни по нарядам.

Я нарочно встал поближе к Альрику и Полузубому: уж больно интересно слушать их разговоры. Сам бы я и половину от того не придумал.

— Дини, так называют себя малахи, хотят заключить союз с нами, но считают, что дружба крепнет не от слов, а от действий, — пересказывал речь большухи жрец. — Потому они хотят устроить совместную охоту. Тогда общая пролитая кровь соединит наши народы, и мы станем связаны навек.

— Пятьдесят лет не могли додуматься до такой мысли, хотя мы были тогда намного сильнее, а тут из-за двух десятков придумали, — проскрипел Полузубый. Альрик лишь кивнул.

— Сложно отыскать такого зверя, чтобы таким могучим воинам было где развернуться во всю удаль! Но Праматерь благословляет наш союз! Она выпустила на наши земли невиданную тварь. И дини приглашают лучших наших воинов поохотиться на эту тварь, дабы закрепить союз. Также большуха говорит, что право последнего удара принадлежит их воину, так как тварь ходит по их землям, и такова воля Праматери!

— Вот теперь понятно стало, — шепнул Альрик. — Только что ж там за чудище такое, с которым они совладать не смогли?

— Пытались, поди, да не справились. А тут мы со своим союзом! Сколько ж касаний Домну получил тот фомор, пока они пытались? — ответил Полузубый. А вслух сказал: — Мы с радостью разделим радость охоты с малахами. Есть в наших селениях еще воины, отважные карлы. Коли есть нужда, можем и их призвать на подмогу!

— Нет. Ниже хускарла им не надобно, — перевел ответ большухи жрец.

— Видать, тварь-то не ниже хельта, — сказал Альрик.

— Как бы не выше! С хельтовым фомором малахи бы и сами управились.

— А где ходит то чудище? В море или посуху? — громко спросил Альрик. — Нам бы понять, какое оружие лучше брать, нужен ли щит или доспех? Пригодятся ли стрелы с луками или лучше тяжелый чекан захватить?

Большуха подумала, пожевала бледными губами, а потом ответила:

— Не нужны лук со стрелами. Копья, мечи, топоры и секиры берите. Щиты тоже не нужны. А тварь-та посуху ходит.

— Значит, либо ядом травит, либо так сильно бьет, что щит не поможет. И шкура толстая, но не панцирь, иначе бы молот сгодился. Колоть и рубить, — быстро разгадал Полузубый.

— Не по нраву мне такая тварь. Хельты бы нам пригодились.

И снова жрец:

— Если гости желают, то можно прямо сейчас в путь отправится. Воины малахов нынче выслеживают тварь и смогут направить к нужному месту. А по пути к нам будут подходить хускарлы и хельты из всех родов, чтобы кровь смешали все малахи.

Тут уже и я прочувствовал, что бой будет нелегким. И как бы большуха не говорила, что тварь — это благословение какой-то матери, а охота — ради дружбы и союза, но даже самый тупой ульвер или норд понял, что мы всего лишь подвернулись им под руку.

Впрочем, возражать никто не стал. Мы быстро собрали свои вещи и двинулись вслед за синелицыми хускарлами. Девки и парни, что не дотянули до шестой руны, остались на месте.

Прежде я думал, что земли малахов невелики, но мы бежали, останавливаясь лишь на ночлег, пять дней. Миновали густые тенистые леса, перебирались через небольшие речушки, обходили болота, поднимались на предгорья и горы, шли ущельями и каменными долинами. Один день мы потратили на то, чтобы обогнуть глубоко врезавшийся в сушу фьорд, а за ним мы снова увидели снег, хоть немного и только на вершинах гор.

Малахи передавали нас из рук в руки. Сначала нас вели Синелицые, затем они вдруг отступили за наши спины, и впереди показались малахи с красными полосами, через день — белополосые. И каждый раз малахи вливались к нам небольшими хирдами по три-пять человек не ниже шестой руны, и мне было непривычно видеть, что женщин было не меньше, чем мужчин, и они шли с такой же решимостью и таким же оружием.

Хельтов среди них было немного. Всего три хельта на одиннадцатых рунах присоединились к нам, все от разных родов, и хирды от тех родов были самыми многочисленными.