На пороге

* * *

В прошлом солдат – ныне уже сталкер – встрепенулся. Где-то недалеко захлопала крыльями спугнутая ворона, огласив лесистую местность глухим карканьем.

Поворочав затекшими конечностями и шеей, человек нашарил под рукой АКСУ, перехватился за рукоятку и цевье, прижал оружие к себе, прислушался.

Лес безмолвствовал.

Из кабины севшего на брюхо «КамАЗа» глазам сталкера открывался вид на поросшую бурьяном опушку, купающуюся в туманной вуали. Среди зарослей можно было разглядеть остатки иного транспорта разного рода. Остатки строительной, военной и гражданской техники, дремлющие под слоем ржавчины и мокрой дымкой, стали для дезертира единственными собратьями в этом жестоком и враждебном мирке. Именно здесь он прятался от патрулей и непогоды с тех пор, как не выдержал условий службы.

Смерть, грязь, кровожадная и непредсказуемая Зона… Уставший от всего этого, вояка мог бы вытянуть до окончания контракта, если б не последний бой. Ответственность за десятки погубленных душ легла не на мутантов, а на него, решившего в паническом замешательстве пожертвовать первыми эшелонами, чтобы сдержать натиск противника. Он спас себя и остатки отряда ценой других жизней, и, кто бы что ни считал, стал бы козлом отпущения, стоило захотеть командованию.

Дожидаться решения со стороны старших гранатометчик не рискнул и дезертировал в тот же день. Однако груз его поступка до сих пор следовал за ним, постоянно напоминая о себе, когда солдат забывался.

Короткий свист резанул уши, заставил вздрогнуть, начать искать глазами источник звука. Окликнувший военного с почтительного расстояния скоро обозначил себя, махнув рукой.

Ориентируясь на очертания фигуры в тумане, вояка, вздохнув, осторожно вылез из кабины, поднял руки с автоматом и направился к незнакомцу. Судя по манерам, это был другой сталкер, а портить отношения с бродягами, с которыми обменивался мелочовкой на провизию и патроны, дезертир не хотел.

Неизвестный агрессии не проявлял, но держал наготове британскую штурмовую винтовку, опущенную стволом вниз. При должном желании он мог и вовсе снять военного издали.

– Вот те на… – протянул сталкер вместо приветствия, пробежавшись по бывшему гранатометчику, как только тот приблизился, ошарашенным взглядом.

Подумав, что человека смутил армейский камуфляж и разгрузка, солдат проверил бинты на предплечьях – негласное среди ходоков обозначение добрых намерений при наличии снаряжения, разительно отличающегося от сталкерского. Те были на месте.

– Ты нормально себя чувствуешь, хлопец?

Вояка пожал плечами, давая понять, что не понимает, к чему клонит собеседник. Тот вместо пояснений вытащил из чехла на поясе радиометр и протянул дезертиру.

– Ты в курсе, что тут могильник? Свалка зараженной техники?

Покачав головой, военный вернул прибор сталкеру.

– И сколько ты тут уже?

– Может, месяц, – неуверенно отозвался солдат, почесав затылок. Автомат он давно опустил.

– Чудеса, – вымолвил бродяга, обратив внимание на густую щетину, взлохмаченные волосы и вполне здоровую кожу дезертира. – Слушай, не знаю, брешешь или нет, но Вареник таким кадрам обрадуется… Я Прут, кстати.

Военный кивнул.

– У нас тут лагерь недалеко. Если сочтешь его более безопасным, чем это место, – Прут, усмехнувшись, указал бойцу за спину, – могу проводить.

– Ладно, веди.

Провиант был уже на исходе, и такой шанс вояка упустить никак не мог, решив довериться сталкеру.

– Только это, – тот, попятившись, приостановил солдата, шагнувшего вперед, – ты держи дистанцию небольшую, ладно? А то с тебя изотопы уже сыплются…

Выдавив виноватую улыбку, дезертир согласился, пропустив Прута вперед себя.

– Как звать? А, никак еще… Ладно, придумаем с Вареником что-нибудь. Хотя, зная его чувство юмора, он тебя Ураном прозовет или Тритием…

Не то взвыл, не то взвизгнул лес, проглотив серию звуков неестественным булькающим эхом.