Следствие, которое ищет убийцу

7

Отель Europa в Белфасте стоит на Грейт-Виктория-стрит, возвышаясь на двенадцать этажей над соседним железнодорожным вокзалом. С момента открытия в 1971 году ИРА нанесла по нему более двадцати пяти отдельных бомбовых ударов.

Морган вспомнил эту интересную статистику, когда стоял у окна своей комнаты на четвертом этаже и смотрел вниз на автобусную станцию и протестантскую крепость Сэнди Роу.

Холодный восточный ветер дул с Белфастского озера, проливая дождь по грязным улицам разрушенного города. Он был беспокойным и расстроенным. Это был его второй день здесь, и ничего не произошло.

Он остался в отеле, выходил из номера только для того, чтобы спуститься в столовую или в бар, провел большую часть предыдущей ночи, сидя в темноте у окна, ночь, прерываемая звуками взрывающихся бомб или случайными выстрелами из стрелкового оружия.

Он волновался, потому что это была пятница, и менее чем через сорок восемь часов, в 4.00 утра в понедельник 31 июля, Моторман должен был вступить в бой: крупнейшая операция, проведенная британской армией со времен Суэца. Запланированное вторжение во все так называемые запретные зоны, в которых доминирует ИРА, в Белфасте и Лондондерри. Как только это войдет в действие, О» Хаган наверняка на какое-то время полностью исчезнет из поля зрения, может даже сбежать на юг, в Республику, если его не снимут.

В конце концов, он не выдержал, натянул куртку и спустился на лифте в фойе. Он сказал портье, что будет в баре, сел на высокий табурет и заказал ирландский виски — Bushmills.

Возможно, он ожидал слишком многого от О» Хагана. Возможно, пропасть стала слишком широкой.

Он отпил немного виски, и швейцар в униформе похлопал его по плечу. — Полковник Морган? Ваше такси уже здесь, сэр.»

Водитель был стариком, которому очень нужно было побриться. Сидя сзади, Морган чувствовал, что за ним наблюдают в зеркало заднего вида. Не было сказано ни слова, пока они ехали сквозь сгущающуюся темноту и дождь. На большинстве перекрестков главной улицы стояли солдаты того или иного вида, но на дороге было значительное движение и на удивление много людей.

Они были где-то на Фоллс-роуд, с католической Терф-Лодж слева. Морган знал это, и тогда старик свернул в один из маленьких убогих переулков.

В конце был строительный двор. Когда они приблизились, высокие ворота распахнулись. Они въехали внутрь, ворота закрылись за ними.

Над дверью была лампа, которая освещала двор. У старого фургона Ford, стоящего рядом, на боку была нарисована пекарня Килроя.

Была тишина, только дождь. Старик заговорил впервые. — Я думаю, вам лучше уйти, мистер.

Это был самый опасный момент, Морган знал это. Момент, который скажет ему, окупился ли его просчитанный риск или нет. Он спокойно закурил сигарету, затем открыл дверь и вышел.

Мужчина плотного телосложения в темной куртке с поднятым капюшоном вышел из-за фургона, держа в руках автомат Калашникова. Морган ждал. Послышались шаги, и из темноты появилась вторая фигура. Высокий мужчина в старом плаще с поясом и твидовой кепке. Он был очень молод, чуть больше мальчика. Когда он подошел ближе, Морган увидел лицо под козырьком кепки, темные, измученные глаза, которые намекали на душу в аду.

— Если вы будете так любезны занять эту должность, полковник.

Он был из Белфаста, об этом говорил его акцент, и он знал свое дело, умело проводя руками по Моргану, когда полковник прислонился к борту фургона, скрестив руки.

Наконец, удовлетворенный, он открыл задние двери. — Хорошо, полковник. Внутри.»

Он забрался вслед за Морганом, другой мужчина передал ему винтовку и закрыл двери. Морган слышала, как он подошел к такси. Мгновение спустя они уехали.

Поездка заняла не более десяти минут. Фургон остановился, водитель обошел машину и открыл двери. Мальчик выпрыгнул, и Морган последовал за ним. Улица представляла собой сцену запустения, усеянную осколками. Большинство ламп были разбиты, а склад на другой стороне превратился в груду обломков.

Маленькие домики с террасами подавали мало признаков жизни, за исключением странной щели света, где занавеска была плохо задернута. Мальчик закурил сигарету и выбросил спичку.

— Отличное место, чтобы растить своих детей, не так ли, полковник? — сказал он, не глядя на Моргана, затем направился через дорогу, засунув руки в карманы своего старого плаща.

Морган последовал за ним. На углу было небольшое кафе. Мальчик толкнул дверь и вошел. Это было не очень подходящее место. С одной стороны тянулся ряд выкрашенных в коричневый цвет кабинок, с другой — бар с мраморной столешницей и большим старомодным чайником, работающим от газовой горелки.

Похоже, там не было никаких клиентов. Единственным признаком жизни была старая седая женщина в грязном белом фартуке, которая сидела у урны и читала газету. Она мельком взглянула на Моргана, затем кивнула мальчику.

Тихий голос мягко позвал из дальней кабинки: «Шеймас, приведи сюда полковника».

Лиам О» Хаган ел яичницу с жареной картошкой, рядом с ним стояла кружка чая. Ему было чуть за сорок, у него были темные вьющиеся волосы. Он был одет в джинсовую рубашку с открытым воротом и куртку donkey и выглядел как рабочий с верфи, который остановился перекусить по дороге домой.

— Привет, Аса, — сказал он. — Ты хорошо выглядишь. Мальчик подошел к стойке и попросил два чая. Морган сел. — Немного молод для этого, не так ли?

— Кто, Шеймас? — засмеялся О» Хаган. — Они так не думали на Фоллс-роуд, в августе шестьдесят девятого, когда оранжевые банды ворвались, чтобы сжечь это место дотла, изгнать все католические семьи, которые там жили. В ту ночь на улицы вышла горстка бойцов ИРА, чтобы сдержать их, и Шеймас был одним из них». 

— В то время ему, должно быть, было все шестнадцать.

— Восемнадцать, Эйса, — сказал О» Хаган. «Он появился с револьвером Уэбли 45-го калибра, который его дед привез домой с Первой мировой войны. Сражался на моей стороне той ночью. С тех пор он заботится о моих интересах». 

— Присматривал за тобой?

«С пистолетом он лучший, кого я когда-либо видел». Шеймас вернулся с кружкой чая, которую поставил у локтя Морган. Он вернулся к стойке и сел на табурет в дальнем конце, наблюдая за дверью, пока пил чай.

«Я впечатлен».

— Чего ты хочешь, Аса? — спросил О» Хаган.

— Зимой тысяча девятьсот пятидесятого года, Лайам, в Корее, когда ты был худшим младшим лейтенантом Национальной службы в Ольстерских стрелках.

«То были дни», — сказал О» Хаган. «Боже, но мы были впечатлены, когда такой большой человек, как ты, появился на привязанности. Настоящий солдат, медали, все.»

«Когда китайцы окружили нас на Имджине, когда полку пришлось прорываться, я вернулся за тобой, Лиам, когда ты получил пулю в ногу. Я вытащил тебя. Ты у меня в долгу за это.»

О» Хаган вытер рот, достал из кармана полбутылки виски и подсластил чай. Он сделал то же самое для Морган.

— Оплачено полностью, — сказал он. «Кровавая пятница, Эйса, ты стоял на Льюис-стрит в полночь, возле бара Кохана, который в то время довольно хорошо горел. Мы с мальчиком были на крыше напротив. Он хотел снести тебе голову. Я бы не позволил ему. Так что, если вы пришли в поисках каких-то особых услуг, вы зря потратили свое время». 

«Хороший день для тебя», — с горечью сказал Морган. — Около ста сорока убитых и раненых.

«Будь в твоем возрасте. Огненный шторм, вызванный бомбами королевских ВВС в Гамбурге в июле сорок третьего, убил за три дня больше людей, чем атомная бомба в Хиросиме. Единственная разница между бомбой, сброшенной с высоты двадцати тысяч футов, и той, что осталась в посылке под столиком кафе, заключается в том, что летчик не может видеть, что он делает». 

— И когда все это закончится, Лиам, все насилие, убийства?

«Объединенная Ирландия».

— И что потом? Что ты будешь делать, когда все закончится?»

О» Хаган нахмурился. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

«Ты собираешься победить, не так ли? Ты должен в это верить, иначе в этом не было бы никакого смысла, или ты никогда не хочешь, чтобы это прекратилось? Ты хочешь, чтобы это продолжалось вечно, как шестая сцена в MGM? За республику! Пистолеты Томпсона и плащи. Моя жизнь за Ирландию.»

— Пошел ты к черту, Эйса, — сказал О» Хаган.

— Помнишь мою дочь, Меган?

О» Хаган кивнул. «Сколько ей сейчас лет? Четырнадцать или пятнадцать, я полагаю?

— Ты читал о стрельбе в Максвелла Коэна на прошлой неделе?

«Это был Черный сентябрь, а не мы».

«Ответственный за это человек должен был угнать машину, чтобы уйти от преследования полиции. Меган ехала домой на велосипеде из школы через Паддингтонский туннель. Он сбил ее с ног. Оставил ее лежать в канаве, как собаку.»

— Матерь Божья! — воскликнул О» Хаган.

«Я бы не позволил этому расстроить тебя. Это случилось в Кровавую пятницу, так что одним лишним больше или меньше.»

Лицо О» Хагана было мрачным. «Хорошо, Аса. Чего ты хочешь?»

«Полная информация не была предоставлена прессе по соображениям безопасности, но, похоже, ответственный за это человек, известный как Критянин».

— Критский любовник? Я слышал о нем. Какой-то международный киллер, который сбивал людей с ног по обе стороны баррикад». 

«Это он. Он застрелил Коэна из очень необычного пистолета. Маузер с глушителем, один из серии, изготовленных для охранников СС во время войны. Теперь они не часто появляются.»

— Понятно, — сказал О» Хаган. — Не могли бы вы отследить дилера, который его поставлял?

— Вот именно. По данным Специального отдела, единственное зарегистрированное убийство в Великобритании с использованием такого оружия было совершено сержантом армейской разведки в Лондондерри Временным стрелком по имени Теренс Мерфи. Он был застрелен коммандос, когда убегал вместе с человеком по имени Пэт Фелан, у которого тоже был один». 

— И вы хотели бы знать, откуда они их взяли? — пожал плечами О» Хаган. — Есть только одна проблема.

— И что бы это могло быть?

Терри Мерфи и Фелан не были провокаторами. Они должны были начать с них, но затем в сентябре прошлого года они присоединились к отколовшейся группе под названием «Сыновья Эрин» во главе с Бренданом Талли». 

— Я слышал о нем, — сказал Морган. — Еще один из твоих типов чистоты насилия?

«Это наш Брендан. Безумный, как шляпник. Ставит свечу Пресвятой Деве каждую ночь своей жизни, и все же он застрелил бы Папу Римского, если бы думал, что это продвинет дело». 

— Он сказал бы тебе, где они взяли эти «маузеры»?

— Может быть.

«Лиам, мне нужно знать. Это единственная зацепка, которая у меня есть». 

О» Хаган медленно кивнул. «Ты очень хочешь этого человека. Для чего — справедливости?»

«К черту правосудие, я хочу видеть его мертвым».

«В любом случае, это честно. Я посмотрю, что я могу сделать. Возвращайся на «Европу» и жди.»

— Как долго? — спросил я.

— Пару дней, может быть, три.

«Это никуда не годится».

— Почему бы и нет?

Морган увяз слишком глубоко, чтобы отступать сейчас. «К вечеру понедельника они так плотно обложат Белфаст, что даже мышь не сможет проскользнуть сквозь сетку».

— Интересно, — сказал О» Хаган, и дверь распахнулась.