Шампанское было лишним

Чайка

На самом деле все началось год назад. Если бы не та случайная встреча, я бы не тряслась сейчас от страха. Просто звезды сошлись. И обозначили путь, который может привести меня в тюрьму. Вот уж не думала об этом, когда брела в темноте по гравийке…

Тот вечер получился особенно поганым. Танжеров, хозяин бара, в котором я подвизалась консуматоршей, вызвал меня на «грядки». Кличка у него, кстати, на зоне была Паша-Тяж. Он боксом занимался в юности и даже что-то там выиграл. Какую-то медаль, чтоб она стала камнем у него на шее, когда Танжеров пойдет на дно!

В Турции наступил бархатный сезон, самый его разгар, и жена Танжерова вместе с детьми и мамой отчалила туда. А Паша решил как следует оттянуться.

Не знаю, как в Турции, но в Москве в середине сентября зарядили дожди. У меня начинались месячные, погода стояла поганая, хотелось лечь в постель с чашкой горячего чая, посмотреть сериал про любовь и потом просто поспать.

Но меня ждала другая любовь, про которую снимают взрослое кино детям после 18. С мужиком, который мне противен. Я усиленно искала предлог, чтобы отказаться, и даже намекнула на женские дела.

– Все равно приезжай. И не тяни, я жду! – рявкнул Паша, и я поняла, что ему нужна компания.

Он ничем не отличался от семейных мужиков, которые заходили к нам в бар, решив отдохнуть от назойливых жен, разве что был его хозяином. И мог вызвать консуматоршу на дом, да еще и не заплатить ей. Только на знаменитые розочки в очередной раз посмотрю и снова получу какую-нибудь побрякушку.

Но тут я подумала, что могу поторговаться и завтра получить в довесок к браслету или колечку внеплановый выходной. А может, и два. А если Танжеров размякнет, то и деньжат подкинет. И поехала.

Я уже не один год работала консуматоршей и рассчитывала, что напою его раньше, чем он захочет бабу. Схема стандартная. Я буду слушать, Паша пить и говорить. О том, какой он крутой. Так и до постели дойдет. Я его уложу и уеду домой. А завтра позвоню и скажу, что все было, просто он не помнит.

Но Пашу недаром прозвали Тяжем. Он высокого роста, массивный. И пьянеет медленно. Да еще жена давно, видать, не давала. Потому он и вызвал меня, целиком от него зависимую и безотказную. Он меня все-таки завалил и долго мучил.

Стоя под душем, я рыдала, внизу живота пекло, будто там лежал мешочек раскаленных углей. В туалет по-маленькому сходила с трудом. Я готова была убить Танжерова, перед глазами маячил оставшийся на кухонном столе острый нож, которым я резала копченую колбасу на закуску. Мысленно я перерезала Паше горло и подумала, что с наслаждением буду слушать его предсмертный хрип. Но понимала, что сяду. И что тогда будет с дочкой, с мамой?

Поэтому я вытерла слезы и не спеша оделась. Слава богу, Паша спал, когда я вернулась в спальню. Он так и отрубился, голый, потный, из уголка рта на подушку стекала струйкой слюна. Животное!

Я посмотрела в окно. Лил дождь, было темно, хоть глаз выколи. А до шоссе еще надо дойти! Такси сюда не вызовешь. Никто не поедет. У Танжерова-то внедорожник, колеса огромные, полный привод. Паша-Тяж – это волк-одиночка, который любит лес и не любит, когда народу много. Вот и обосновался здесь. Но таксисты ездят на обычных машинах и ночью в лес не попрутся.

Надо хотя бы добраться до людного места. Оставаться здесь мне не хотелось, я понимала, что утром будет продолжение Пашиного банкета, а я в меню – главное блюдо. Танжеров проснется и опять на меня полезет.

Поэтому я с брезгливостью пошарила в Пашином пиджаке, нашла там портмоне и взяла из него пару крупных купюр. Паша не обеднеет, денег у него – куры не клюют. А мне за моральный ущерб. Я наскоро убрала со стола и сгрузила грязную посуду в раковину на кухне. Завтра придет домработница из местных, она и помоет.

Тетю Галю я прекрасно знала, не раз уже натыкалась на ее жалостливый взгляд. Она Пашу тоже, похоже, ненавидит, он женщин за людей не считает, особенно обслугу.

Было около полуночи, когда я, наконец, вышла из Пашиного дома. Первым делом раскрыла зонт и побрела по гравийке, чувствуя, как намокают джинсы от щиколотки до колена. Идти было тяжело, потому и таксисты сюда не едут. Машину жалеют. Попадаются крупные камни, пару раз я о такие споткнулась и отбила пальцы.

Я шла и ревела. Мне было очень плохо. Где я свернула не туда, в какой момент своей жизни? Когда горничной в отель устроилась? Или когда отдала свою девственность женатому мужчине, о котором почти ничего не знала? Когда с наркоманом связалась?

Когда?!

Наконец, показались яркие огни. Дорога, по которой я шла, была освещена скудно. Ни одна женщина в здравом уме не решилась бы идти здесь ночью, в этой глуши, в дождь. Из страха быть ограбленной, избитой, изнасилованной. Но меня уже сегодня изнасиловали, и единственное, чего мне хотелось, – это умереть.

Но я не умерла. Никто на меня не напал. Маньяки тоже не дураки – промышлять в такой дождь. Я добрела до автобусной остановки, спряталась под крышу, перевела дух и достала смартфон. Надо попытаться вызвать такси. Здесь, конечно, глушь, но рядом большой поселок. Надо поискать машину.

К моему огромному удивлению, машина быстро нашлась. Правда, время ожидания назвали двадцать минут. Но я и на это не рассчитывала. Я согласилась бы сидеть здесь хоть всю ночь, лишь бы не встретить утро в постели Танжерова. Промежность все еще болела.

К тому же у меня с собой имелась бутылка джина, которую я прихватила из богатой коллекции Танжерова. По гравийке я шла еще под винными парами, мы с Пашей выпили довольно много. А добавлять не стала, чтобы не свалиться на дорогу. Не лучшее место для ночевки. Зато сейчас, в ожидании такси, сидя на лавочке под крышей, я могла позволить себе согреться и душой, и телом.

И я сделала из бутылки большой глоток, потом еще один, и еще…

В общем, и не заметила, как время пролетело. Очнулась я, когда меня окликнули:

– Девушка, это вы такси заказывали? – Передо мной стоял светлый «Рено Дастер», а рядом с машиной возвышался грузный мужчина. Сначала в темноте я подумала, что ему полтинник, не меньше.

– Я тут уже минуты две стою, а вы не реагируете, – пожаловался водитель. – Не торопитесь, что ли?

– Теперь нет. – Я встала и убрала бутылку в сумку, но недалеко. На душе заметно потеплело. Вот все и закончилось. Завтра у меня законный выходной, Танжеров крепко спит, а джин поможет мне не заболеть после марш-броска по гравийке, в дождь. И я полезла в машину.

– Аккуратнее, – проворчал водитель и с осуждением посмотрел на мои мокрые джинсы. – Погодите, я что-нибудь подстелю, – не выдержал он.

Мне сразу все стало понятно. Типичный неудачник. Разведен, куча долгов, живет с престарелыми родителями или с мамой, которая его замучила чрезмерной опекой. Дешевая иномарка – главное сокровище этого дауншифтера. Понятно, что он над этим сокровищем трясется.

Мне захотелось назло испачкать сиденье, но что-то меня остановило. Его взгляд. Он смотрел так…

Я будто почувствовала родственную душу. Его день сегодня тоже, похоже, не задался, вот таксист и принял ночной вызов. Лишь бы уехать из дома.

– Вам куда?

– В Москву. – Я назвала адрес.

Вообще-то в заказе стояла заданная точка, где я намеривалась выйти из такси. Но водитель уточнил, словно не веря своему счастью.

До Москвы, потом везти клиентку в другой конец города, да еще обратно возвращаться. Даже без пробок часа два с половиной, не меньше.

– Не беспокойся, деньги у меня есть, – усмехнулась я, глядя, как водитель бережно застилает сиденье потертым пледом.

– Садись.

Мы как-то незаметно перешли на ты. Ночь. Два одиночества. В сумке у одного бутылка джина. Чего тут церемониться?

– Не боишься ночью одна? Глухомань ведь, – он кивнул за окно.

– Нет, – коротко ответила я.

– А вдруг я маньяк?

– Нет. Маньяков я видела. – Я не выдержала и достала из сумки бутылку джина. И добавила: – Не далее, как сегодня.

– Плохо, да? – сочувственно спросил он.

– Да, – я отхлебнула из бутылки.

– Мне тоже, – признался он. – Тебя чего в такую даль-то понесло? Раз сама в Москве живешь.

– У любовника была.

– Чего ж он тебе такси не вызвал? Не проводил? Сидела одна, ночью, в дождь.

– Он спит.

– Пьяный, что ли?

– Ты удивительно догадлив.

– А почему мне на баб не везет? Я бы не оставил девушку одну ночью, на автобусной остановке.

Я посмотрела на него внимательнее. Нет, ему не полтинник. Лет сорок. Просто жизнью побитый, как молью ковер. Вся аура в дырках. Улыбка не светится, не горит, а тлеет на лице, рассыпая пепел. Кожа серая, пористая, глаза тусклые. Такой же, как я. Мне стало интересно: а у него-то что случилось?

Ехать нам было долго, я согрелась, выпила. Тянуло на откровенность. Таксисты любят поболтать, когда клиент не против. Особенно ночью. А я готова слушать. Это вообще моя профессия.

– Бабы поголовно стервы, а мужики все как один сволочи, – усмехнулась я, чувствуя, как разливается по жилам джин. – Так, что ли, получается?

– Почему нормальные с нормальными не встречаются, а?

– Порядочные с порядочными, ты хотел сказать? А черт его знает. Я когда первый раз в постель с мужиком легла, думала, порядочный. Женится.

– А чего не женился?

– Так развестись сначала надо было.

– А вот я разведенный.

– Дети есть?

– Да. Сын.

– Алименты платить неохота?

– Плачу. И алименты, и ипотеку. Хотя квартиру им оставил, сам с родителями живу.

Так я и думала! Я читала его, как открытую книгу.

– Осуждаешь? – я качнула бутылкой, в которой плескался джин.

– Нет. Я и сам выпить люблю. Конечно, когда не за баранкой.

«Он водитель, – продолжала сканировать мужика я. – Или в гараже работает. Связан с машинами, это точно».

– Потому и жена от тебя ушла, что пьешь?

– Нет. Она с самого начала планировала уйти.

– Ну конечно!

– Проблема у меня, – сказал он нехотя.

– Что, ниже пояса? – ухмыльнулась я.

– А я сперва подумал: порядочная, – в его голосе послышалось осуждение. – Просто не повезло сегодня, как и мне.

– Извини. Так в чем проблема-то?

– Фамилия у меня смешная. Я до тридцати пяти не женился, хотя и родители пилили, и сам хотел. Но девушки как услышат мою фамилию, невольно улыбаются. Потом нашлась одна. И я сломался, разрешил ей свою фамилию оставить. Хоть она и Хорькова. И сын Хорьков.

– Представляю себе! Я про твою фамилию. Не уверена, что хочу это услышать. А ты бы взял и поменял.

– Да я привык. Меня с детства дразнили, так я в тяжелую атлетику рванул. Разок ударил – больше не лезли. Городок маленький, все ж знают, сколько я жму. Сейчас, конечно, форму почти потерял, так и те, кто меня дразнил, давно уже выросли.

Понятно теперь, почему он такой грузный. Это, похоже, не жир, а мышцы. Этакий большой ребенок. Тютя. Но сильный.

– А зовут как?

– Володя.

– Нормальное имя. – Я назвала свое и сказала: – Вот и познакомились. Ты меня сегодня очень выручил, Володя. Если бы не ты, ночевать мне на автобусной остановке. Могу и я тебе чем-нибудь помочь?

– Да чем ты мне поможешь?

– Ну, с женой точно не помогу. И с фамилией, – усмехнулась я. – Но главная проблема, похоже, не в этом? Так?

– Мне деньги нужны, – хмуро признался он. – Алименты, ипотека. Да еще кредитов курица нахватала. Я про бывшую. Сына жалко. А еще мне дома хочется бывать как можно меньше. У нас двушка в старой пятиэтажке, на первом. Родителям под семьдесят, не дряхлые еще, но на пенсии, сестра не замужем. Тесновато.