Шашлык из леопарда

Глава 9. ПОСЛЕДНИЙ ЛЕОПАРД

Ничего не произошло. Ничего не происходило.

Поэтому она просто ждала и говорила "да". Если она останется в живых, то она заплатит бы за все эти "да" без всяких оговорок. Если нет… тогда все и так будет оплачено. По факту.

В тот день было еще много чего, что могло бы считаться интересным, если бы могло считаться происшедшим…

Трое мужчин сделали ей комплименты по поводу смены стиля, и те же трое предложили ей охрану.

Ну да, женственная бюджетная скандинавская одежка в индийском стиле "привет Джиму Корбетту". Да, да, да. Конечно, пора менять стиль.

Насчет охраны — это уже из области виктимологии, науки о жертвах серийных преступников. Установлено, что каждая жертва несет на себе печать обреченности, на которую и реагирует убийца.

Петер, пользуясь ее просьбой отвезти домой, а заодно и ее рассеянностью, практически все рассказал ей про роскошный розыгрыш Медведева-Вилинбахова. Устроил себе в удовольствие сеанс психоаналитика, рассказывая про парня, который отдал должок девушке… Никто не тянул босса за язык. Он легко угадал почти все, о чем уже догадывалась она сама. Только он не знал про отрезанные головы и не принимал во внимание "копейку". Но напоследок предложил ей охрану на недельку-другую — фирма потянет… И все успокаивал ее на тот счет, что, мол, этот состоятельный и состоявшийся шутник, конечно же уже насладился до отвала.

Да, да, спасибо. Охрана так охрана. Пусть охраняют. Только незаметно, пожалуйста. Ну, пожалуйста!

— Может, поужинаем вместе?

Да, да. Только не сегодня. На днях…

Она просто ждала, отвечая "да".

Она надеялась, что он, маньяк Винник, позвонит или пошлет эсэмэску уже тогда, когда они стояли с боссом у "фальшментовки": на что еще нужна там камера скрытого наблюдения? Но он молчал… и чем дольше он будет молчать, тем хуже. Время становилось доказательством. Но этого уже она никому не могла объяснить… Даже своему необъяснимо участливому боссу, Петеру Шлегелю.

Дома было все, как раньше. Как когда-то. Где-то.

Ничего не произошло.

Все вернулось к отправной точке.

Все властители были целы и невредимы: Цезарь, Наполеон… Похоже, он ездил за ней по свету и покупал те же сувениры. Он знал о ней все. Какая тут охрана! "Какие руки! Какие ноги!" — взмолился, как помнится с детства, один флегматичный удав, когда обезьянка предложила ему бороться с гиподинамией с помощью производственной физкультуры…

Она обреченно приняла душ. Зазвонил телефон… она, не дергаясь, с обреченностью зомби, открыла дверцу кабины, вышла из-под струй и прямо так пошла через комнату, оставляя за собой большой мокрый след.

— Да, Савва! Я видела ваш звонок… Да, извини, твой… Да, я могу. Я приеду.

Единственное, чего она уже совершенно не боялась увидеть — так это необъяснимо новенькую "копейку". Он, конечно, уже понимал это и глаза ей этой гипнотической игрушкой больше не мозолил.

— Да, Савва, я подумаю, — уже сидя перед Брагоевичем, ответила она на его предложение возглавить Службу управления персоналом всего "восточного блока" корпорации.

— Уже надоело быть охотником-одиночкой, Анна?

— Да, Савва… Слегка утомительно.

— Не всегда предсказуемая добыча, не всегда ясные гонорары…

— Да, Савва, — ответила она, почувствовав глубокий стыд за свое малодушие перед сэром Джимом Корбеттом.

Но стыд тут же пропал. Улетучился.

Она принюхалась к аромату отличного кофе.

Но этот аромат отличного кофе не существовал в действительности… потому что он еще не позвонил…

Появлению на той же кофейной лоджии третьего персонажа — Олега Хохлова, ее трофея, — она не удивилась. В сущности, Хохлов в данный момент тоже не существовал… До звонка… или эсэмес.

Похоже, они отлично подошли друг другу. Брагоевич и Хохлов. Прокола не было. Проколов у нее не было.

Хохлов, правда, не выглядел вполне счастливым. Собранным, вернее вполне собравшимся — да. Счастливым — нет. Но в заказе клиента счастье не было прописано, даже годовым бонусом…

В прямом и твердом, как обычно, взгляде Хохлова она увидела затаенную просьбу.

— …Да, Олег, я тоже очень рада, — кивнула она, протягивая ему руку по-деловому.

Хохлов как-то не направленно усмехнулся.

— Как идет охота на монстра изнутри? — спросила она обоих, совершенно не интересуясь этим конспирологическим вопросом серьезных мужчин…

Спросила рефлекторно, невольно вспомнив первый разговор с клиентом.

Они, эти мужчины, которых она умело свела в этом мире, понимающе переглянулись и таинственно улыбнулись ей. "Сопляки крутые, вояки! — беззлобно рассердилась она. — Что вы понимаете в монстрах!"

— …Да, Олег, конечно. С удовольствием.

Оказывается, это ему было стыдно — он в прошлый раз не дал ей отыграться… Он предлагал ей еще одну партию в бильярд.

Все теперь могло повториться в ее жизни. И эта игра. Все, кроме одного. Одного звонка… Нет, сама она звонить не будет, даже если босс превратится в настоящего "шефа Штази" и отдаст ей жесткий приказ, узнав, что она не выполняет его просьбу.

Только на этот раз никаких "своих" ни в дальнюю, ни в ближнюю.

Она будет пытаться закатить только те шары, которые закатить невозможно.

— …Вы это нарочно, Анна?

— Сегодня "да".

— Почему так обреченно?

— Вы же сами сказали, существуют монстры, на которых нужно охотиться изнутри.

— Что? — удивился он.

— Извините, — спохватилась она, вспомнив, что про монстров говорил Брагоевич.

Молекулы Moet Chandon уже начали соединяться с молекулами памяти, переводя ее в легкую газообразную форму.

— Как называется такой удар? — Она показала пальцем, замечая, что палец тоже готов принять газообразную форму.

Хохлов кивнул прежде, чем ответить.

— Прямой дуплет в среднюю.

— Вот я его хочу.

Она стала целиться… Шарики-пузырьки. Сегодня — не головы, а просто мыльные пузырьки реальности…

— Стоп! — властно окрикнул он, а потом сказал спокойно, рублено: — Это сильно. Не пройдет. Надо тихо. И точно в "лоб". Покажу?

Не двигаться с места. Просто затаить дыхание. Еще ничего не происходит в действительности.

Он подошел не к ней, как подумалось было, а к противоположной стороне стола.

— Все равно не пройдет, — покачал он головой. — Угол не тот.

— А я хочу, — сказал она и ударила, как он сказал: не сильно, в лоб… если где-то там, вдали, был лоб.

Шар, отразившись, покатился к ней и тихо ударил в губку лузы.

— Зато правильно и кучно, — похвалил ее Хохлов.

Нужно было расслабиться. Он не позвонит, он не назначит ей встречу, пока она сама не расслабится и не отпустит эту… как ее… свою реальность.

— Да, Олег, да. Наливайте… Я говорю, наливайте.

— Тяжелый день?

На этот раз утонченных разговоров про европейскую кухню не складывалось. Зато все пока было правильно и кучно.

Она попыталась присмотреться к нему. Присмотрелась. Он явно что-то потерял. Но сегодня она не виновата. Сегодня она точно не отняла у него ничего.

— Да, не из легких, — сказала она очередное "да" и не сдержалась: — Да и по вам не скажешь, что легкий… — И она позволила себе задать вопрос, который никогда бы раньше не позволила бы себе задать — ни "кандидату", пусть и бывшему, ни кому вообще: — Как жизнь-то, Олег?

Хохлов допил бокал шампанского, подумал, наливать ли сразу или… Или. Взял кий в руку. Потом пожал плечами так, будто сделал эдакое физкультурное упражнение с кием.

— Пытаюсь принять очередное предложение…

Он усмехнулся, ушел в себя. Ей показалось, что пожалел о сказанном.

Она догадалась:

— Ну, я вашему хэдхантеру не конкурент… Я свое дело уже сделала.

— Кто знает… — снова сделал он упражнение с кием.

— А кто знает? — откликнулась она совершенно невольно… Ясное дело, устами Moet Chandon'а.

Опять физзарядка с кием!

"Это не он, это вообще, не Хохлов", — подумала она отстраненно и сказала:

— Это не вы. Вас подменили.

— Похоже… — кивнул он. — Вам легче сличить. Вы ведь наверняка помните мое досье.

Он смотрелся ни в одном глазу. По крайней мере, на ее хмельной глаз.

"Петер, ты не один такой "штазик"! — крикнула она боссу. — Зараза распространяется".

— Вы не тот человек, который будет говорить со мной о своих проблемах, — знающе сказала она, допивая очередной бокал. — Вы не пиндос, который сразу бежит со своими проблемами к своему психоаналитику.

— Точно. Сам удивляюсь, — кивнул он, тоже допивая, а другой рукой уже беря бутылку.

"Эта последняя, — предупредила она себя. — Кончай кофе-брейк, подруга!"

— Мне — все, — тормознула она его на половине бокала. — А то шары уже разбегаются.

— Значит, за удачную охоту… — сказал он. — Пока звери не успели все разбежаться.

— Я бы предпочла сейчас за одну "очень неудачную охоту".

— Если нужно так, то — за неудачную.

Чокнулись. Сквозь "белый шум" в голове донесся сигнал — она поняла, что он имел в виду.

— Если нужно сделать такое предложение, от которого она не сможет отказаться… — нарочито сухо начала она.

Он внезапно пресек движение ее холодной мысли резким, ударом. Шар грохнул в лузу.

— Это ей хочется сделать такое предложение… Ладно. Разберусь.

Похоже, он уже злился на себя за то, что дал хмельную слабинку, которая сегодня была позволительна только ей, сменившей стиль.

"Точно-точно. Это все от того, что ты сменила стиль", — сказала она себе и еще подумала, что пора ей уходить в гражданские адвокаты по разводам и первым клиентом брать Хохлова. Пока не поздно.

И еще она изумилась.

"Надо же, до такой степени сегодня ничего не происходит!" — изумилась она сквозь шум усиливавшегося, но все еще приятного и ненавязчивого хмельного ветерка.

Она оказалась в одной компании с человеком, у которого тоже больше ничего не происходит. Ни развода, ни примирения… Еще один кандидат для поступления на работу в глобальную корпорацию, которой не существует. Настоящий кандидат. В отличие от другого, ненастоящего, несуществующего. Но от которого теперь зависело все в ее собственной жизни… Просто сама жизнь. Какую бы крутую суперохрану ни выставлял сейчас босс к дверям этого клуба или в дверям ее квартиры.

А пока не произошло фатального звонка, можно было делать все, что угодно. Надо позволить себе делать.

Надо просто подойти к нему и посочувствовать. Раз в жизни. Под предлогом хорошего шампанского.

Он нагнулся над столом. Какой-то сложный удар. Какая разница, какой. Все равно не пройдет!

Она подошла к нему и положила руку ему на затылок.

— Олег.

Он оцепенел под ее рукой.

— Слушай меня. У нас, типа, хэдхантеров, есть такой кошмар. У нас на фирме это называется "кандидат съел билет".

Он распрямился под ее рукой. Приставил кий к столу и повернулся к ней.

Она так и держала его за затылок. Сейчас он никуда не денется из-под ее руки.

— Это когда все со всеми договорились, все подтверждено, авансы, знаешь, проплачены, а кандидат просто не выходит на работу… Понимаешь? В фирму клиента. Просто не выходит и все. Он в ауте. Это наш самый страшный кошмар.

Хохлов смотрел на нее сейчас, как смотрят хорошие дикторы из телевизора на зрителей, а она, вытянув руку вверх, держала его за голову, зная, что не отпустит, пока что-то сегодня не случится.