Боярин Осетровский

Глава 4

Слышать голос за спиной — плохая примета. Слышать за спиной голос из дома, который ты считаешь пустым — очень плохая примета. Но самая поганая примета — это слышать голоса, которых не слышит никто, кроме тебя.

А этот не слышал никто, кроме меня.

— Вернись в терем, — произнес Голос.

Вот, опять. Он достаточно громок, кажется, даже, что произнесенные им слова раскатываются над сугробами двора. Но никто из моих людей, никто — даже не дернулся.

Хотя, нет. Аглашка, моя скоморошенька, она что-то почувствовала.

— Что с тобой, Викешенька? — обеспокоенно всмотрелась она в мое лицо.

— Голос, — проговорил я.

— Что?

— Голос. Он говорит со мной.

Теперь уже обеспокоились все. Согласен — наличие рядом с тобой человека, который слышит голоса, это уже повод для беспокойства. Кто его знает, что эти голоса ему прикажут в следующую секунду. Впрочем — и это согрело меня, как теплым воздухом — переживать они начали не за себя, а за меня.

— Что за голос? — деловито спросила Настя. Мурин оглядывался, прищурившись, явно прикидывая, начинать ли ему читать Мертвое Слово или еще рановато.

— Из терема. Вы не слышали?

— Нет…

Настя с Дитой переглянулись. Потом посмотрели на меня.

— Нет там никакой нечисти, клянусь! — округлила глаза бесовка. А ей в этом плане можно верить. Тогда…

Кто?

— Вернись в терем, — повторил Голос, — Или больше никогда не сможешь сюда войти.

Странный он был, этот Голос. Определенно женский, но настолько безэмоциональный, что страшно становилось. Блин, да у яндексовой Алисы больше эмоций!

— Что он говорит? — снова Настя.

— Хочет, чтобы я вернулся в терем…

— Не ходи туда!!! — дружный вскрик сразу всех.

Я вздохнул и обвел моих девочек и мальчиков, обеспокоенно смотрящих на меня. А ведь они реально переживают за меня. Приятно…

— Нужно. Она обещает, что больше не позволит мне вернуться, если я не войду сейчас.

— Она⁈

— Ну… это женский голос…

— Так, — деловито произнесла Настя, — Мы идем с тобой.

— И я, — уперла руки в боки Аглашка, — И я иду с тобой!

— Тот, кто войдет, кроме тебя, тот умрет, — спокойно произнес Голос.

— Стоять!

Я еле успел поймать за косы Настю и Диту, уже дружно рванувшихся вверх по крыльцу. А потом еще наступить на подол шубки Аглашки, которая решила, что мои слова к ней не относились.

— Стоять! Голос обещает вас убить!

Все замерли. Дита с Настей, прищурившись, смотрели на терем.

— Могу поклясться… — наконец, проговорила непривычно серьезная Дита, — Могу поклясться, что там, в тереме, нет никакой нечисти… Ни чертей, ни бесов — никого.

— Вернись в терем, — произнес Голос из дома, в котором никого не было. И снова — ни злости, ни просьбы, ни раздражения — никаких эмоций.

— Я войду внутрь, — сказал я, глядя на дверь.

— Викешенька, — Аглашка вцепилась в мой локоть, — Не ходи. Вдруг это ловушка? Войдешь — и оно тебя убьет?

— Мог убить, пока мы ходили внутри, — неуверенно произнес я, успокаивая не только ее, но и себя. Кто их знает, эти внезапные голоса. Может, ему, как Мурину, нужно время для того, чтобы подготовиться к убийству и, пока мы бродили по терему, времени ему не хватило?

Нафиг! Еще минута — и я точно никуда не пойду, потому что накручу себя до истерики!

Я быстро чмокнул в щечку зардевшуюся Аглашку — к поцелуям на людях она еще не привыкла — и, отбросив сомнения, шагнул к двери.