Боярин Осетровский

Глава 42

В первую секунду у меня, уже накрученного размышлениями об опасности отражающих поверхностей, всё упало. Мне показалось, что кто-то что-то где-то напутал и бесы все же могут прорваться через зеркало.

Во вторую секунду у меня упало сердце.

В третью до меня дошло, что эта страшная рожа — всего лишь маска, не очень-то и реалистичная. По крайней мере — для меня, как для человека двадцать первого века, избалованного цифровой графикой.

Ну и потом маска исчезла, открыв мне смеющееся лицо моей любимой скоморошки.

— Аа, испугался!

— Вовсе и нет, — незаметно перевел дух я, — Как твои дела? Что делаешь?

Следующим типовым вопросом сетевого пикапера должно было быть «Что на тебе сейчас?», но я, во-первых, пикапером и не был, это, между прочим, моя девушка, а во-вторых — мы не переписывались, а… даже не знаю, как это назвать? Перезеркаливались? В общем, я и так прекрасно видел, что на Аглашке сейчас только длинная белая рубашка, что для нынешней Руси — считай, что нижнее белье.

— С тобой разговариваю, — моя девочка хихикнула и, все так же лежа на животе, заболтала босыми ногами. Потом подняла их вверх, пошевелила ступнями — и я не смогу удержать от улыбки, розовые ступни торчали из-за ее головы как заячьи ушки, ми-ми-ми…

—…ты меня вообще слушаешь? — донеслось до меня сквозь розовый туман няшности.

— Слушаю! — я быстро-быстро заморгал глазами.

— Что я сейчас сказала?

— Ты спросила, слушаю ли я тебя. Вот, видишь, слушаю же!

— А до этого? — Аглашка сощурилась, как дьяк на допросе.

— Э…

— Никакого «э» я не говорила!

— Ну… я на тебя засмотрелся.

— Что там смотреть, ты меня уже сто раз видел… — она засмущалась и положила подбородок на сцепленные пальцы.

— Я тебя уже давно не видел.

— Вчера видел!

— Это не то!

— Ах, не то! Тогда я больше тебе ничего не покажу!

Почти после первого же сеанса зеркальной связи мы обнаружили, что можем прекрасно дразнить друг друга… ну… всяким…

— Жестокая Аглая!

— Да! И мое имя означает «жестокая»!

— Ты же говорила — «красивая»!

— Раз ты не хочешь на меня смотреть, значит, не красивая! Тогда я буду жестокая! И покажу тебе только… вот!

«Жестокая Аглая» приспустила рубашку, обнажив круглое белое плечико. Моему сердцу хватило, чтобы застучать чаще.

— Будешь меня слушать? — строго спросила она.

— Буду, буду, рассказывай!

— Ну, тогда не отвлекайся, — а плечо не прикрыла, жестокая!