Боярин Осетровский
Читать книгу "Боярин Осетровский"
* * *
—…внешность мне этот амулет поменял, но — только внешность. Превратись я в молодого парня или вообще женщину — кто-то удивился бы, почему молодой парень хрипит, как старик, а женщина ходит, кряхтя и хватаясь за спину.
Объясняя мне свою мотивацию, Тувалкаин прошел к двери и задвинул широкий засов. Я напрягся было, но тут же расслабился. Если бы мастер-амулетчик хотел мне что-то сделать — давно бы уже сделал. А если посчитать, что он боится разоблачения — так если бы боялся, то мог бы просто не напрашиваться ко мне. Кстати…
— Почему именно ко мне? Ведь Морозовы, скажем, подозревают, что именно я тебя скрываю, так что и искать будут именно у меня.
— Искать они все равно будут и рано или поздно найдут. Есть у них какой-то способ, которого я не знаю, но который позволяет меня найти. А сюда, в терем, угрожающий врагам Осетровских, — старик склонил голову в мою сторону, — они могут и не сунуться. Да и помочь врагу моих врагов — благое дело. Ну и, наконец…
Тувалкаин сел за стол и налил себе из кувшина в серебряную чарку немного медовухи.
— Морозовы, — продолжил он, — держали меня в плену годами. Люди, с которыми я был знаком, кто умер, кто не заслуживает доверия. Родственников у меня нет, ученик… был один, так именно он меня Морозовым и предал. Ты, боярин Викентий — единственный известный мне человек, который, зная, кто я такой, не захотел ни холопить меня, ни принуждать. Просто отпустил.
— Так может я — просто дурак?
— Тогда и я дурак, Викентий Георгиевич. А таким дуракам, как мы, лучше держаться вместе.
Он отпил еще немного. Я не выдержал и налил себе. У меня на глазах медовуху хлещут, а я с сухим горлом сидеть буду?
— Расскажи мне… кстати, как твое имя? Не Тувалкаин же?
— Называй меня Козьма, Викентий Георгиевич. Я уже и привык вроде.
— Тогда расскажи, Козьма, для чего Морозовы тебя травят, как зайца по полям и зачем в клетке держали, как волка?
Мастер посмотрел на меня, молча взял чарку, сжал ее обеими, чуть дрогнувшими руками.
— Они хотели, — наконец решился он, — чтобы я повторил изделие учителя моего учителя, Второго Тувалкаина.
А первый кто… а, ну да. Тот, библейский.
— А ты не хотел?
— Не хотел. Не к добру оно, много горя и крови принесет на Русь, если его повторить.
— Что ж он такого опасного сделал?
— Не опасного… ну, по крайней мере — не особо. Просто такие вещи в единственном числе должны быть, и вторым не бывать.
— Да что ж это такое-то⁈
Тувалкаин снова посмотрел на меня. Вздохнул.
— Царский Венец.