Дело о сгоревших сердцах

— Ты можешь присмотреться к этим двоим?

— Следить за ними для тебя в память о нашей любви или это пожелание графа Раймунда? — уточнила она.

— Его пожелание и он платит.

— Ты можешь дать мне аванс? Совсем немного, хотя бы сотню марок, — она жалобно взглянула на него.

— Бедняжка, — нежно улыбнулся он. — Неужели всё так плохо? Конечно, я выручу тебя по старой дружбе. А если ты сообщишь нам что-нибудь интересное, то я уверен, что граф будет более чем щедр.

— Я постараюсь, Марк. Ты ведь заглянешь ко мне как-нибудь вечером? Я люблю Анри, но разве можно забыть первую любовь?

— Загляну, — пообещал он, отстёгивая с пояса кошелёк.

Допросив камеристку Манон, а за ней и ещё нескольких служанок, на которых она указала, Марк узнал, что эти девицы часто обращались к госпоже Гертруде, испытывая материальные затруднения, и она устраивала им свидания с богатыми клиентами, щедро оплачивавшими услуги молодых, хорошо воспитанных девиц. Однако после нескольких таких встреч старуха начинала шантажировать их, угрожая, что об этих похождениях узнают во дворце, и они лишаться своих мест. Она требовала и дальше оказывать подобные услуги, а также приводить к ней новых клиенток, как нуждающихся в деньгах девиц, так и тех, кто желает приворожить кавалера или избавиться от назойливого поклонника. Впрочем, слово «избавиться» в данном случае означало лишь ритуал отворота. Ни одна из этих служанок не знала ничего о смертельных заклятиях.

Закончив допросы, Марк с тревогой подумал о том, что эта Гертруда весьма настойчиво и небезуспешно пыталась запустить свои чёрные щупальца во дворец, и наверно не только Аламейра, но и другие дамы оказались жертвами её обмана. Впрочем, никаких сведений относительно интересующего его дела он так и не добыл.

Отправив обратно во дворец последнюю заплаканную от испуга девушку, он поднялся из камеры для допросов в свой кабинет и посмотрел в окно. Небо на горизонте уже начало светлеть, заливаясь сочной синевой, а, значит, наступил вечер, последний тёмный вечер перед долгим светлым днём. Накинув на плечи плащ и пристегнув к перевязи меч, он вызвал оруженосцев и вместе с ними покинул королевский замок.

Ему хотелось вернуться домой, чтоб снова сесть у растопленного камина и смотреть, как склонилась над рукодельем Мадлен, а возле её ног на ковре играет со своим белоснежным питомцем Валентин. От одного воспоминания об этой картине у него на душе потеплело, однако до того, как отправиться домой, он должен был сделать ещё одно дело.

Графиню Лафайет, маленькую седую старушку в кружевном чепчике с розовыми лентами, неизменно сидевшую в большом кресле в старинном зале, заставленном старомодной мебелью, все помнили старой. Она была такой ещё в те времена, когда Марк юным пажом сопровождал в её салон молодого инфанта Армана. Тогда у неё ещё было своё имение, небольшой, похожий на картинку красивый замок с ухоженными лесами и нивами вокруг. Говорили, что когда-то она была одной из самых красивых дам Сен-Марко и так вскружила голову королю Франциску, что он одно время даже хотел сделать её своей королевой. Но всё-таки, не устояв перед давлением советников, он выбрал более выгодную партию, пожаловав своей безутешной возлюбленной титул и этот чудесный уголок, куда тайком наведывался до самой своей смерти.

Марк был удивлён, когда узнал, что эта милая старушка занималась крупными спекуляциями, скупая и продавая земли вокруг своего тихого имения. Увы, в какой-то момент она потеряла осторожность, впутавшись в опасные махинации и, будучи разоблачённой, обязана была возместить пострадавшим убытки и выплатить в казну огромный штраф. Она потеряла свой очаровательный замок, но всё равно умудрилась остаться наплаву. Не обращая внимания на подмоченную репутацию, старушка перебралась в свой особняк в Сен-Марко и открыла в нём салон, который вскоре стал пользоваться популярностью.

В её доме вечерами собирались дамы и кавалеры из высшего общества, чтоб обсудить новые сплетни, встретиться с нужными людьми, выпить хорошего вина и сыграть в карты или фанты. Здесь выступали певцы, исполняли свои новые произведения музыканты и поэты, а юные барышни нередко демонстрировали свои успехи, достигнутые на уроках танцев. А старушка в это время тихо дремала в своём кресле, нередко вызывая шутки не слишком тактичных гостей. И мало кто знал, что на самом деле старая графиня обладает острым слухом и отличной памятью, а потому всегда в курсе всех сплетен и секретов.

Порой к ней захаживал в гости граф Раймунд. Они долго сидели в тишине её личных покоев, потягивая сладкое вино из розовых лепестков и неспешно беседуя. Никто не знал, о чём они говорили, но щедрые пожертвования главы тайной полиции неизменно помогали старой даме поддерживать высокий уровень своего великосветского салона.

Кроме того, графиня иногда предоставляла избранным друзьям свои комнаты для проведения конфиденциальных встреч, гарантируя при этом соблюдение тайны. Марк сам нередко пользовался её услугами, встречаясь в маленькой тихой гостиной с зашторенными окнами со своими агентами, прибывшими из луара или торговых городов. К нему она испытывала особые чувства, поскольку он напоминал ей об Армане, который, как говорили, был очень похож на своего деда Франциска. Порой и он удостаивался чести провести пару часов в её уютной гостиной, где на круглом столике поблёскивал янтарём графин с густым розовым вином. Вежливо выслушав её полные ностальгии воспоминания, он получал право задать ей несколько интересующих его вопросов, на которые всегда получал исчерпывающий ответ, каждый раз поражаясь не только её необыкновенной памяти, но и острому, как лезвие кинжала, уму.

И вот Марк снова направлялся в особняк графини Лафайет. Пройдя по улицам в сопровождении оруженосцев, которые шли, отбросив назад плащи и держа руки на эфесах боевых мечей, он свернул на широкую нарядную улицу, по которой могла без труда проехать запряжённая парой лошадей карета. Здесь стояли дома с большими окнами и высокими подъездами, между которыми темнели ворота, ведущие во дворы и конюшни. Пройдя по относительно чистой брусчатке, освещённой множеством фонарей, укреплённых на стенах, он поднялся по мраморной лестнице и постучал в дубовую дверь, которая тут же отворилась, и вышколенный лакей встретил его низким поклоном.

Отдав плащи и мечи слугам, все трое прошли в салон, уже наполненный музыкой и смехом гостей. Оруженосцы радостно переглянулись и разошлись в стороны в поисках приятелей и знакомых фрейлин, с которыми только тут могли вести беседы, не отвлекаясь на условности этикета, а Марк отправился туда, где в своём кресле дремала маленькая седая старушка, утопавшая в кружевах. Однако стоило ему приблизиться, как она подняла свою головку и на него взглянули блестящие бусинки чёрных глаз.

— Это ты, мой мальчик, — тихо проскрипела она, — я слышала, что тебя ранили, когда ты раскрыл заговор против короля.

— Моя рана давно зажила и была не столь серьёзной, чтоб вы уделяли ей внимание, ваше сиятельство, — улыбнулся он.

— Ты должен быть осторожнее, Марк, — назидательно заметила она. — Если тебя убьют, я буду огорчена. Я плакала, когда нас покинул Арман. Я не хочу плакать снова. Расскажи мне, что произошло… — она указала ему на стул рядом, но потом недовольно закрутила головой. — Постой, здесь так шумно… Я ничего не расслышу. Симонетта, где ты?

Рядом с её креслом тут же появилась пожилая служанка, худая, вертлявая, и безусловно тоже обладавшая исключительным слухом и хорошей памятью. Поклонившись Марку, она с подобострастной улыбкой взглянула на старушку.

— Я хочу поговорить с этим мальчиком, но тут слишком шумно, — капризно заявила та. — Мы пойдём в гостиную и, пока меня не будет, присмотри здесь за порядком. Следи, чтоб у всех было вино, и гости не скучали.

Симонетта радостно кивнула, а Марк зашёл за спинку кресла графини и, взявшись за ручки сзади, выкатил его на колёсиках из залы. Миновав анфиладу комнат, они оказались в той самой маленькой гостиной. Пристроив кресло возле круглого столика, Марк сел на стул рядом.

— Что тебя интересует, мой мальчик? — спросила графиня неожиданно густым низким голосом. — Ты явился вечером, и глаза твои горят нетерпением. Что случилось?

— Граф Раймунд поручил мне крайне неприятное дело, связанное со смертями во дворце, — проговорил Марк. — К сожалению, расследуя его, я столкнулся с тем, в чём совсем не разбираюсь. Мне даже пришлось просить помощи у Леди Белой башни.

— Это серьёзно, — согласилась графиня. — Но чем же в этом деле могу помочь я?

— Сведениями, которые вам, без сомнения, известны. Меня интересуют две гадалки: госпожа Гертруда и госпожа Барбара.

— Ах, вот в чём дело, — пробормотала старушка, сразу уменьшившись и словно утонув ещё глубже в своих кружевах. — Я мало что об этом знаю. Гертруда — шарлатанка и сводница. Если б меня это касалось, я бы нашла способ отправить её в тюрьму надолго. Это было бы несложно. Однако меня это не касается. Сводничество ненаказуемо, гадание влечёт всего лишь умеренный штраф, а вот ворожба… Впрочем, я слышала, что это лишь бездарный спектакль. Другое дело шантаж и мошенничество. Однако я не понимаю, почему она так заинтересовала тебя, мой мальчик, среди её клиенток и жертв не было знатных особ.

— Были, по меньшей мере, одна, но дело не в этом, — ответил Марк. — Нам стало известно, что она предлагала клиентам и другие услуги, например, избавиться от врагов с помощью магического нападения.

— Не думаю, что она способна на такое…

— Она нет, но избранные её клиентом жертвы умерли. Я ищу того, кто стоит за ней.

— Не знаю, Марк, — покачала головой старушка. — Я впервые слышу об этом.

— Что скажете о Барбаре?

— Я ничего не знаю.

— Неправда. Аламейра сказала, что встречалась с ней у вас.

— Это верно, — нехотя призналась графиня. — Но я ничего не знаю о ней, кроме того, что она гадалка и среди её клиенток действительно есть знатные дамы. От её имени ко мне явился некий человек и предложил хорошую плату за предоставление кабинета для встреч с клиентками. Она входила через чёрный вход, и я её не видела, а дамы проходили с парадного крыльца.

— А кто рекомендовал её дамам? — уточнил Марк.

Старушка заёрзала в своём кресле.

— Тут душно, я хочу вернуться в зал… — пробормотала она слабым голосом.

— Ответьте мне, госпожа, — не двинувшись с места, проговорил он.

— Хорошо, — вздохнула она. — Эта Барбара доплачивала мне за каждую клиентку, которую я с ней свела. Речь шла только о гадании и приворотах. Наши дамы вечно страдают от любви, когда им нечем заняться. Я свела её только с Аламейрой и ещё двумя дамами, а те, оставшись довольны её ворожбой, уже сами присылали к ней своих приятельниц.

— Где она живёт?

— Не знаю. Думаю, что она выбрала мой дом для таких встреч, потому что скрывает своё жилище от посторонних.

— Зачем?

— Откуда мне знать? Её ремесло опасно в Сен-Марко. Если она действительно может магически воздействовать на кого-то, то её отправят на каторгу или на костёр.

— И как вы извещаете её о предстоящей встрече с очередной клиенткой?