Скелеты благородного семейства или Смерть на десерт

«А ведь такой и убить может», — мелькнуло в голове Амалии.

Леди прерывисто вздохнула, крепче вцепляясь в стилет. Лорд Чарльз заметил движение дамы и громко, несколько даже истерически, расхохотался:

— Леди, мне кажется, или Вы меня боитесь? Право слово, не стоит, я не причиню Вам ни малейшего вреда.

— А никто Вас и не боится, — пискнула Эмили и отчаянно покраснела, до того тонкий и жалкий у неё был голосок.

Лорд, в глазах которого плескалось безудержное веселье, с нарочито серьёзным видом покачал головой:

— Оно и видно.

— Что у Вас был за уговор с герцогиней? — резко спросила Амалия, понимая, что разговор, подобно опытному танцору, выкинул причудливое коленце, полностью изменив расстановку сил.

Чарльз надул щёки, с шумом выдохнул, с усилием (даже щёки покраснели) потёр лицо, а затем плюхнулся в кучу валяющейся на полу одежду и махнул рукой:

— Присаживайтесь, разговор будет долгим.

Дамы переглянулись и предпочли остаться на ногах, недоверчиво глядя на привольно развалившегося лорда.

— Да не съем я вас. Ну, хотите, магическую клятву дам о непричинении вреда?

— Хотим, — дружно, словно всю жизнь репетировали, отозвались леди.

Чарльз скривился, глаза закатил, но, тем не менее, поднялся на ноги, прижал правую руку к левой половине груди и монотонно оттарабанил:

— Я, Чарльз Грегсон Дойлс, клянусь своей жизнью, смертью и посмертием, что ни словом, ни делом не причиню вреда леди Эмили и леди Амалии, отвечу на все их вопросы без утайки и лукавства. Ну, довольны?

Дамы переглянулись и неохотно кивнули. Чарльз облегчённо выдохнул, смахнул пот со лба, и уже примерился было плюхнуться на груду одежды, но покосился на внимательно наблюдающих за ним леди, скривился и махнул рукой в сторону двери:

— Идём в комнату, долгий разговор лучше вести в комфорте. Кстати, вина не желаете? Или, может, проголодались?

— Благодарим, не стоит беспокойства, — вежливым тоном, в котором отчётливо слышится хрустальный перезвон льдинок, отозвалась леди Эмили.

Амалия, которой надоело торчать в тёмной и душной гардеробной, с готовностью кивнула и первой направилась к выходу. Эми поспешила следом, а Чарльз, в очередной раз тяжело вздохнул и, пользуясь тем, что дамы его не видят, пренебрежительно скривившись, вульгарно хлопнул себя ниже спины. Лорда страшно злила необходимость повиноваться женщинам, но иного выхода он пока не видел. Стилет на поясе леди Амалии был весьма убедительным, да и сама дама явно не относилась к категории невинных дурочек, падающих в обморок от малейшего душевного потрясения. Чарльз зло сплюнул на пол и потопал следом за дамами, обдумывая, какую часть того, что он знает, стоит поведать прелестной публике и что ему за это будет.

В комнате Амалия и Эмили устроились на небольшом обитом тёмно-синем шёлком диванчике и воззрились на лорда с видом голодных упыриц, жаждущих свежих мозгов. Чарльз кисло улыбнулся, окинул комнату тоскливым взором, в попытке найти хоть что-нибудь, что сможет отложить неприятный разговор. О, вот оно! На окне переливался гранями хрусталя полупустой графин с отменным вишнёвым сидром. Чарльз вскинулся, точно боевой конь, услышавший сигнал к атаке и так спешно метнулся к окну, что дамы испугались, как бы лорд в стремлении избавиться от их докучливого внимания в окошко не выкинулся. Разумеется, столь крамольные по отношению к своей нежно любимой особе мысли никогда не посещали достопочтенного мужчину. Чарльз подхватил графин, жадно втянул носом манящий и дурманящий аромат, сглотнул моментально набежавшую слюну и хрипло выдохнул, ни единого мига не сомневаясь в ответе:

— Вина, дамы?

— Нет, благодарю, — отозвалась Эмили, а Амалия, чертовка, ещё и поморщилась брезгливо, скептически глядя на изрядно захватанный графин.

Чарльз в первый миг даже собственным ушам не поверил. Позвольте, как же так, он практически от сердца отрывает дивное зелье, самый настоящий нектар богов, а эти пигалицы смеют отказываться от великодушного предложения?! Да что они о себе возомнили, выдры великосветские?! Лорд зло сверкнул глазами, не заморачиваясь поиском бокала жадно, с хлюпаньем и причмокиванием отпил из графина. Сидр липкими сладкими ручейками потёк по подбородку, стал стекать на шею, тёмно-красными, похожими на свежепролившуюся кровь, потёками украсил грудь. Леди обменялись мимолётными взглядами, неодобрительно поджали губы.

«А может, сделать так, чтобы они со мной сами говорить не захотели?» — мелькнула в голове Чарльза шалая мысль, показавшаяся, однако, заманчивой и даже забавной.

Лорд раскатисто рыгнул, со стуком поставил графин на место, едва его не опрокинув и рукой вытер рот. К искреннему огорчению мужчины, дамы хоть и были не в восторге от разыгранного перед ними спектакля, но отступать совершенно точно не собирались, наоборот, устроились на диванчике поудобнее, всем своим видом демонстрируя, что без ответов на вопросы они не уйдут.

«Вот привязались», — раздражённо подумал Чарльз.

Говорить с дамами лорд не любил, свято убеждённый в том, что они природой не для пустых бесед предназначены, а отвечать настырным девицам на щекотливые вопросы было вдвойне неприятно. Чарльз скривился, неуклюже бухнулся прямо на растерзанную, точно в неё ядро приземлилось, кровать и угрюмо буркнул:

— Ну?

Амалия, которая из-за многократного повторения одного и того же вопроса уже начинала чувствовать себя попугаем, вздохнула и терпеливо повторила:

— Что у Вас был за уговор с герцогиней?

Чарльз поскрёб подбородок, прикидывая, как далеко можно отправить этих леди, чтобы они точно ушли и при этом никому, особенно герцогине и сыщику, не нажаловались. По всем прикидкам получалось, что без скандала или преступления избавиться от девок не получится, а значит, стоит всё-таки ответить. С бывшей обитательницы модного дома станется и оружие в ход пустить. Лорд зло дёрнул уголком губ и буркнул, решив, что столь настырные особы дружеского обхождения не достойны (раз ласка на них не действует, не стоит её попусту являть, верно же?):

— Я должен был от имени герцогини пригласить всех в Северную звезду.

Леди озадаченно переглянулись, пытаясь понять, что мешала Элеаноре Вандербилдт собственноручно разослать приглашения.

— Значит, приглашение прислала не бабушка?

Голосок Эмили дрогнул, в глазах блеснула слезинка горького разочарования. Чарльз, который на дух не переносил девичьей слезливости, считая её глупостью и пошлой попыткой манипулировать мужчинами, протяжно вздохнул, закатывая глаза к потолку. Вот же навязались на его голову мокроглазые курицы! А впрочем, такой поворот даже и к лучшему, авось, увлекутся собственными душевными трепетаниями и позабудут обо всём остальном. Только вот Амалия душевным страданиям предпочитала поиск истины, слезами-то супругу не больно поможешь.

— Почему герцогиня сама не отправила приглашения?

— А как бы она это сделала? — огрызнулся Чарльз. — Гонцы в срок бы не успели, а магию наша почтенная леди на дух не переносит, сами знаете.

Эмили вспомнила испорченные артефакты, магическую ловушку на лестнице. А вот преступник магией не брезгует, для него для достижения цели любое средство хорошо.

— Вы часто общаетесь с… — Эми споткнулась и заменила тёплое бабушка на более нейтральный вариант, — с герцогиней Вандербилдт?

Чарльз замолчал, отвернувшись к окну. Казалось, лорд всецело увлёкся наблюдением за пичугой, беззаботно щебечущей на покрытом пушистым снегом кусте остролиста. На самом же деле Чарльз пытался предугадать, смогут или нет дамы его изобличить, если он, скажем так, добавит в серую прозу жизни пёстрых нитей творчества, проще говоря, кое-что присочинит. Что ж, как любил повторять ныне покойный папаша, не попробуешь — не узнаешь.

— Дамы, вы не хуже меня знаете, что герцогиню Вандербилдт нельзя назвать душой компании, страстно жаждущей окружить себя плотным кольцом родственников, друзей и прочих прихлебателей. Однако около, хм, дайте подумать, да, около года… — Чарльз невольно прикусил язык, потёр лоб и криво улыбнулся, — нет, о чём это я? Около трёх месяцев назад леди Элеанора навестила нас с моим покойным папашей, да будут боги милостивы к его душе, в нашем фамильном замке.

«Около года назад, — отметила для себя Эмили, — но эта дата почему-то не понравилась лорду, он предпочёл её изменить. Зачем? Уж не потому ли, что знает о покушениях на бабушку и хочет уверить нас, что не имел никаких причин желать её смерти? А вдруг, он сам и покушался на бабушку?»

Эмили посмотрела на мужчину, которого можно было бы назвать даже привлекательным, если бы не ощущение какой-то приторной неправильности его черт и манер. Лорд всё сильнее напоминал леди Эверлич зловонную канаву, которую нерадивые слуги, чтобы не чистить, замаскировали пышным кустом роз. Эми зябко повела плечами, пожалев, что рядом с ней нет сейчас Дейва, его чуть ироничной улыбки, острого проницательного взора истинного сыщика, ненавязчивой несокрушимой надёжности, беззаветной любви.

— Так вот, — Чарльз досадливо поморщился, жалея, что случайно вырвавшееся слово нельзя вернуть обратно, стерев его из памяти двух этих весьма настырных леди, — откровенно говоря, герцогиня свалилась нам точно снег на голову, ничто не предвещало её визита, иначе, мы, разумеется, основательно бы подготовились.

«Это каким же образом они, интересно, подготовились бы? — хмыкнула Амалия, незаметно открывая крошечный пузырёк, ловко замаскированный под изысканный кулон. — Яд бы с верёвкой приготовили, оружие зарядили или с гильдией наёмных убийц договорились бы?»

Чернокудрая леди, как будто бы просто играя висящим на груди кулоном, встряхнула пузырёк и довольно улыбнулась, когда вверх заструилась едва заметная, чуть отливающая бирюзой, струйка дыма. Зелье правды, коим разрешалось пользоваться исключительно стражам закона, в модном доме учили готовить лишь самых красивых девушек, ибо сие снадобье быстро развязывало языки, давая массу возможностей для шантажа. А побочным эффектом сего зелья было повышение щедрости, что, согласитесь, весьма приятно и полезно. Откуда хозяйка модного дома знала этот рецепт Амалия так и не смогла дознаться, впрочем, откровенно говоря, не сильно и старалась. Так, спросила пару раз, получила звонкую оплеуху от услышавшей её вопрос мадам, на том любопытство и иссякло. Зато рецепт зелья засел в памяти крепко, как говорится, на всю жизнь. И пусть пользовалась запретным снадобьем леди Амалия крайне редко, но пузырёк с ним носила на груди постоянно. На всякий вполне возможный случай.

Бледно-бирюзовый дымок быстро заструился по комнате, с любопытством маленького, не ведавшего зла, котёнка ласкаясь ко всему, что на пути встречалось. Леди Эмили, чья магия воды моментально почуяла и принялась отражать чужие чары, звонко чихнула два раза подряд, с нескрываемым возмущением глядя на Амалию, мол, ты чего творишь?! Брюнетка едва заметно кивнула головой в сторону лорда, безмолвно ответствуя, что старается не по причине врождённой вредности, а исключительно во имя пользы дела. Лорд Чарльз, окутанный бирюзовым дымком, глубоко вздохнул, судорожно вздрогнул и застыл, точно магическая кукла, у которой заряд кончился.