Скелеты благородного семейства или Смерть на десерт

Глава 9

Извиняться за опоздание ни Эми, ни тем более её супруг даже не собирались, лишь вежливо кивнули собравшимся и устроились у окна в уютном кресле, Эмили на сиденье, а Дейв на подлокотнике. Герцогиня Вандербилдт, с одной стороны раздосадованная тем, что её прервали, а с другой — обрадованная появлению новых объектов для сарказма, сжала в тугую линию губы и пронзила супругов Эверлич тяжёлым взором. Мол, что ж это вы, гости дорогие, приказы хозяйки манкируете, по первому зову не являетесь и даже прощения за своё безобразное поведение не просите? К искренней досаде леди Элеаноры на лорда Дэвида и даже леди Эмили многократно испытанный на слугах и гостях манёвр оказал не большее влияние, чем камушек, брошенный в дракона. Королевский сыщик, точно мальчишка, игрался с локоном жены, накручивая его на палец и, казалось, вообще не замечал ничего и никого вокруг, а Эми вместо того, чтобы обратить внимание на бабушку, окинула взглядом зал и беззаботно прощебетала:

— О, мы одни из первых пришли!

— Вы опоздали, — проскрежетала герцогиня Вандербилдт, всем видом демонстрируя категорическое неприятие подобного поведения.

В конце концов, ладно, сынок пирата, у него богами не заложены никаких представлений о чести и совести, но Эми-то должна помнить наставления, кои у неё щедро взращивали все благословенные годы жизни с бабушкой! Только вот, похоже, тлетворное влияние супруга начисто уничтожило у леди Эмили всё, что так методично вкладывали в её голову наставники во главе с самой леди Элеанорой. Несносная девица даже бровью не повела, лишь наклонилась к сидящей неподалёку леди Кэтрин и прошептала негромко:

— А где все?

— Лорд Дункан плохо себя чувствует, он не придёт, — вмешалась леди Ольгерда, никогда не упускавшая возможности оказать услугу полезным людям (а супруга сыщика, согласитесь, особа весьма полезная, особенно, если она любима мужем и в связи с этим имеет на него влияние).

Дэвид встрепенулся, даже локон жены теребить перестал:

— А леди Амалия где?

Леди Кэтрин и леди Ольгерда переглянулись растерянно, пожали плечами и вразнобой, словно застигнутые за чем-то предосудительным, ответили:

— Мы не знаем…

— Не знаю и не желаю знать, — отрезала герцогиня Вандербилдт, опять чувствуя тошнотворное ощущение собственной беспомощности. Да что же это такое, в конце-то концов, она же уже давно не дебютантка на первом балу!

— Надеюсь, леди, в вопросе местоположения лорда Чарльза Вы более осведомлены? — Дейв подарил леди Кэтрин очаровательную улыбку. — Всё-таки он Вам не чужой, женихом приходится.

Синеглазая блондинка покраснела так, что даже слёзы на глазах выступили, а на пылающих ушках смело можно было жарить тосты и печь блинчики. Ох, как постыдно ей было упоминание о женихе, ведь безупречной невестой, хранящей верность своему избраннику, она точно не была! А лорд Эверлич продолжал всё тем же мягким участливым тоном, ласково улыбаясь жаждущей провалиться сквозь землю леди:

— Что же Вы молчите, миледи? Мне чрезвычайно важно узнать, где Ваш жених, у меня есть важные новости, кои касаются каждого обитателя замка.

— Полагаю, леди Кэтрин при всём желании Вам ничего сказать не сможет, — ядовито процедила леди Элеанора, бросая уничижительный взгляд в сторону сжавшейся в комочек девушки, — поскольку свято убеждена, что является невестой, а теперь уже вдовой лорда Уолтера.

— Да что Вы такое говорите!

Леди Кэтрин вскочила на ноги, её синие глаза сверкали, кукольно-красивое личико пылало праведным негодованием, даже между бровей морщинка залегла.

— Я ни единого мига не забывала, чьей невестой являюсь!

Дэвид и Эми невольно залюбовались этим ярчайшим воплощением оскорблённой невинности, но леди Элеанора, которая со времён своего несчастливого супружества терпеть не могла молодых девиц, а уж красивых и подавно, протянула с самой сладкой улыбкой из своего весьма обширного арсенала:

— Да неужели? Да Вы, моя милая леди, прямо-таки образец добродетели!

Кэтрин дёрнулась, словно в неё кипящими помоями плеснули, судорожно принялась хватать ртом воздух, но из-за раскалённого кома, перекрывшего горло и мешавшего дышать, никак не могла сделать вздох. Дэвид шагнул к девушке, намереваясь её защитить от ядовитых нападок герцогини Вандербилдт (в самом деле, сколько можно над девчонкой измываться?!) и тут же настороженно замер, пытаясь уловить смутный отголосок магии, быстро промелькнувший в охотничьем зале.

— Дейв? — Эми, безошибочно уловив настороженность мужа, подалась вперёд, с тревогой заглядывая сыщику в лицо. — Что случилось?

— Всё в порядке, — Дэвид мягко улыбнулся, старательно скрывая даже от жены жгучее разочарование и досаду. Определить, что за магия промелькнула, и вычислить её источник не получилось, врождённый дар почему-то отказал, хотя раньше ничего подобного не происходило.

Что ж, там, где не даёт ответа магия Дознания, могут пригодиться умение собирать информацию, анализировать и делать выводы. Лорд Эверлич подошёл к столу, на котором таинственно поблёскивали хрустальными боками несколько графинов с вином, деликатно уточнил у дам, не желают ли они что-нибудь. Герцогиня вопрос демонстративно проигнорировала, леди Ольгерда неубедительно изобразила праведный ужас, мол, благовоспитанные особы не пьют, тем самым лишив выбора и леди Кэтрин, а вот Эми попросила лёгкий вишнёвый ликёр. Дейв одарил жену ласковой улыбкой, нежным взглядом и мимолётным пожатием рук во время передачи бокала, а затем налил себе немного коньяку и опустился в глубокое кресло. Со стороны казалось, что сыщик внимательно слушает речь леди Элеаноры, наконец-то соблаговолившей сообщить, чего ради она пригласила всех в охотничий зал, но на самом деле Дэвид старательно анализировал всё произошедшее начиная с того самого момента, как они с Эми переступили порог роскошного и опасного замка. Так, на что стоит обратить особое внимание? Артефакты на зеркале оказались выведены из строя. Зачем? Ну, это-то, как раз, понятно, чтобы герцогиня не увидела истинных намерений преступника. Гораздо интереснее другое: кто мог это сделать? Чтобы испортить артефакт нужна не только магическая, но и физическая сила, ведь для того, чтобы волшебные кристаллы перестали работать, нужно отколоть от них кусочек. А сделать это, ой, как непросто, камни зачарованы от несчастных случаев и могут какое-то время противостоять даже грубой силе. Получается, что сделать это мог только мужчина, вряд ли у благовоспитанной особы, никогда не державшей в руках ничего, тяжелее сумочки или рукоделия, хватит силы отколоть кусок артефакта. Хотя, леди Амалия, наверное, сильнее, чем кажется, ведь она, в отличие от всех остальных, жила отнюдь не в тепличных условиях. И зачатками магии она наделена… А какой ей резон портить артефакт в зеркале? Её супруг не является близким родственником герцогини Вандербилдт, а потому, вряд ли после смерти леди Элеаноры он, а уж тем более его супруга, получат много. С другой стороны, при определённых обстоятельствах и пять монет могут быть целым состоянием. Дейв задумчиво покачал головой, сделал глоток коньяку. Так, допустим, леди Амалия могла покушаться на герцогиню, разрушить артефакт в зеркале, столкнуть леди Оливию с лестницы, да и лорда Дойлса могла зарезать, тем более, что он во всеуслышание заявил об их связи. Но могла ли она подставить собственного супруга? Гипотетически, да, ведь вдова, пусть и казнённого преступника, особа куда более свободная, чем жена, не надо ни перед кем отчёт держать, состояние делить. Только вот дар Дознания настойчиво твердит, что данная леди невинна, а своей магии Дейв привык верить безоговорочно.

«Что ж, рассмотрим другие кандидатуры, — лорд Эверлич слегка склонил голову к плечу, искоса наблюдая за что-то возбуждённо щебечущей леди Ольгердой и сжавшейся на неудобном стуле с высокой спинкой леди Кэтрин. — Что у нас есть против леди Ольгерды?»

Леди Ольгерда, словно догадавшись, что сыщик за ней наблюдает, вздрогнула, обернулась и нервически улыбнулась. Да, на вид такая предупредительная и благовоспитанная леди таила пикантные секреты: двух незаконнорожденных детей, которых не пожелала признать, но от коих не стала и отказываться. Могла ли она желать смерти своей родственнице? Дэвид прикрыл глаза, вспоминая мельчайшие детали разговоров, мимолётных взглядов, едва уловимых жестов. Леди Ольгерда, вне всякого сомнения, боялась герцогиню Вандербилдт, зависела от неё и при этом обожествляла. Убить божество? Нет, вряд ли. Да и магии в леди Ольгерде нет ни капли, а значит, испортить артефакты она не могла.

«Ладно, леди Ольгерду пока вычеркнем из списка подозреваемых», — Дэвид сделал ещё один глоток и поставил бокал на пол, чем вызвал поток ядовитого сарказма от леди Элеаноры, уже отчаявшейся привлечь внимание королевского сыщика.

«И кто из леди у нас остаётся? Только леди Кэтрин, на первый взгляд, невинная куколка, предмет вожделения собственного свёкра и пустое место для его вечно пьяного сыночка. Что ж, объединим в единое целое всё, что уже известно об этой юной особе».

Лорд Эверлич задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, выбив какой-то замысловатый марш. Как это ни парадоксально, но о леди Кэтрин было практически ничего неизвестно, кроме того, что эта юная прелестница спала со своим свёкром и была совершенно неинтересна жениху. Герцогиня Вандербилдт во время представления гостей Эмили назвала лишь имя девушки, не упомянув, даже мимолётно, её родителей, крепость и благородство генеалогического рода и прочие, порой весьма оскорбительные и болезненные, подробности. Что ж, значит, пришло время восполнить пробелы в знаниях. Дейв повернулся к леди Кэтрин, очаровательно улыбнулся и бархатистым тоном, который на леди действовал словно бокал согревающего душу и ослабляющего бдительность бренди, спросил:

— Миледи, мне кажется, мы с Вами виделись прежде?

Вопрос не таил в себе никакой угрозы, был чист и прозрачен, как утренняя роса, а потому собравшиеся в охотничьем зале никак не ожидали, что юная леди сожмётся в комок, словно загнанная в угол крыса и огрызнётся, точно вечно всем недовольная подавальщица в самом низкопробном трактире:

— Нет!

Кукольные черты леди Кэтрин исказились, превратившись в уродливую маску, в глазах плеснуло пламя лютой ненависти, а от вспышки вырвавшейся из-под контроля магии даже огонь в камине испуганно прижался к дровам и жалобно затрещал. Дэвид, перед глазами которого на миг опять вспыхнуло видение осклизлого холодного подвала, безумного чародея и жмущегося к его ногам ребёнка, медленно и грациозно, как вышедший на охоту тигр, поднялся с кресла:

— А вот мне кажется, что Вы лукавите, миледи. В отличие от Вашего невероятного перевоплощения я изменился не столь сильно.

Если бы герцогиня Вандербилдт не так сильно вымотала душу Кэтрин своими постоянными скрытыми или явными, на грани откровенного хамства, придирками, если бы планы не норовили взбрыкнуть и разлететься ко всем демонам тьмы, если бы леди Эмилия Эверлич приехала к бабушке одна, а ещё лучше, не приехала бы вообще, леди Кэтрин, вполне возможно и смогла бы совладать с собой и как-нибудь выкрутиться. А так навалилось всё сразу: тянущая к земле не хуже оков усталость, лютая, кислотой разъедающая душу ненависть, затаённая, неустанно питаемая ещё с детских лет злоба и липкий, словно ночной кошмар, страх, от коего нет и не может быть спасения. Леди Кэтрин порывисто вскочила, взметнула вперёд руки и выпалила страшное разрушительное проклятие, вкладывая в него все свои магические и даже жизненные силы, всю злобу, зависть, ненависть и обиду, терзающие её душу. Душераздирающе завопила, покатилась по полу, отрастающими когтями раздирая себе кожу, первой попавшая под магическую волну леди Ольгерда. Испуганно вскрикнула Эми, которую Дэвид моментально, ещё до того, как леди Кэтрин закончила колдовать, отшвырнул себе за спину, коротко рыкнув: