Скелеты благородного семейства или Смерть на десерт

— Подойди, — голос у капитана был негромким, движения чёткими и скупыми.

Дейв послушно вышел на середину каюты, внимательно глядя на развалившегося в кресле мужчину. Страха бывший юнга не испытывал, он точно знал, что конкретно этот мужчина вреда ему не причинит. Откуда взялась такая уверенность Дейв не смог бы сказать даже под пытками, но она была и крепла с каждой минутой.

— Кто ты? Откуда?

К вопросам подобного рода Дейв подготовился ещё при устройстве на торговый корабль, а потому ответы слетели с его уст без малейшей заминки:

— Зовут меня Дейв Сандерс, я сирота.

— Вот как? — капитан чуть заметно усмехнулся, продолжая буравить юношу внимательным взглядом серо-синих глаз.

Дейв глаз не опустил, лишь плечами чуть заметно пожал, мол, ну, да, как-то так оно и получилось, бывает.

— Значит, сирота?

Мужчина стремительно поднялся с кресла, в два шага пересёк разделявшее их расстояние и, больно сжав подбородок Дейва, резко приподнял ему голову:

— Как смог наш корабль увидеть? Отвечай!

Дейв и сам задавался подобным вопросом, но ответа так и не нашёл.

— Понятия не имею.

Капитан приподнял голову ещё выше, впился холодным взглядом в лицо Дейва, замечая каждый взмах ресниц, каждое трепетание ноздрей. Юноша не лгал, его дыхание ни на миг не сбилось, взгляд был искренним и открытым, словно озарённая летним солнцем тихая гавань. Говорят, именно так смотрят души чистые, греха не знающие. Капитан хмыкнул, процедил недоверчиво:

— Не знаешь, значит. Ладно, сейчас проверим.

Капитан отошёл к небольшому длинноногому столику, гораздо более уместному в будуаре какой-нибудь светской львицы, чем в пиратской каюте (Дейв постарался не думать о том, что случилось с хозяйкой стола), покопался в массивной шкатулке, больше похожей на небольшой сундук, а затем, резко обернувшись, кинул что-то Дейву, коротко и звучно рявкнув:

— Держи!

Дейв машинально подхватил брошенную ему вещицу, оказавшуюся небольшим овальным камнем бездонного чёрного цвета, который едва коснувшись ладони юноши, ослепительно вспыхнул. Невольно вскрикнув, Дейв заслонился от вспышки локтем, продолжая при этом крепко удерживать камень в кулаке правой руки. Капитан одобрительно хмыкнул, довольный тем, что мальчишка оказался не из породы слюнтяев, у которых всё из рук валится. Из такого, при правильном воспитании, конечно, может получиться недурной морской волк.

— Пойдёшь ко мне юнгой?

— Нет.

Такого ответа капитан никак не ожидал. Во-первых, кому попало он подобных предложений и не делал, предпочитая набирать в команду людей верных и одарённых, а не вербовать кого попало. Во-вторых, мальчишка явно не дурак, он не может не понимать, что юнгой стать гораздо приятнее, чем продолжать гнить в клетке с другими пленниками, а потом превратиться в бессловесную скотину на какой-нибудь плантации. Тогда почему он даже не подумал над столь заманчивым предложением, сразу отказался? Цену себе набивает? Возможно…

— Что так? Боишься кровью ручки испачкать?

Дейв помолчал, старательно подбирая слова, пытаясь максимально точно описать то, в чём и сам толком ещё не разобрался:

— Крови я не боюсь. Просто… жить надо по совести.

— Ишь ты, совестливый какой выискался, — хмыкнул капитан, забирая продолжавший сиять камень и метко зашвыривая его в шкатулку. — Станешь рабом, не так запоёшь.

— В рабстве тоже люди живут.

Капитан ядовито улыбнулся, не скрывая жестокой издёвки:

— А ты никак рабом был? Откуда знаешь?

— Чувствую.

Мужчина звонко прищёлкнул языком:

— Там, куда я тебя отправлю, долго чувствовать тебе не придётся. Эй, Джо, увести да глаз с него не спускать! Этот пленник всех прочих стоит.

Уже знакомый Дейву пират бесшумно вошёл в каюту, привычно сграбастал юношу за шиворот и потащил в клетку, негромко бурча себе под нос:

— Ну и дурак же ты, парень. Это же надо, от такого предложения отказался, добровольно на муки себя обрёк. Ой, дурак!

После разговора в своей каюте капитан словно забыл о существовании магически одарённого мальчишки. Да и какой резон уделять внимание тому, что было детально изучено, оценено и уже фактически пристроено с максимальной (для пиратов, разумеется) выгодой? Дейв тоже не вспоминал прошедший разговор, он вообще не любил ворошить прошлое, предпочитая жить настоящим. Какой смысл посыпать голову пеплом, рыдать и сетовать на злую судьбу, которая так жестоко посмеялась над чистой мальчишечьей мечтой о морских приключениях? Правильно, никакого, а потому лучше отбросить бессмысленные сожаления и тщательно проанализировать все возможные варианты спасения, тем более что их не так уж и много. В открытом море шанс спастись один — перейти на сторону пиратов, но сию возможность Дейв отвергнул ещё на стадии предложения, а потому больше к ней решил не возвращаться. Конечно, можно было открыть капитану своё инкогнито, но такой план нравился юноше ещё меньше. Во-первых, не факт, что пираты поверят ему на слово, во-вторых, кровное родство с Чёрным Джеком вместо желанной свободы может лишь увеличить стоимость раба (а то и вовсе сделать Дейва невольным орудием отмщения или бессовестного шантажа). В-третьих, очень глупо и трусливо при первой же угрозе бежать под защиту папочки, даже не попытавшись спастись самостоятельно. Значит, придётся ждать, пока корабль прибудет в какой-нибудь порт, а уж на суше улучить шанс и сбежать, если не от пиратов, так от того, кому капитан решил пристроить бывшего юнгу торгового корабля. Дейв был юн, а потому ещё не до конца понимал меткое, полное жгучей горечи высказывание: «Хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах». Юноша не догадывался, что его сильный, ещё не до конца пробудившийся и оформившийся магический дар сделал его не просто пленником, с потерей коего можно смириться, а ценным призом, настоящим кушем, за сохранность которого команда отвечала в прямом смысле слово жизнью.

Когда изрядно затянувшееся из-за внезапно налетевшего шторма путешествие, наконец, завершилось, и потрёпанный корабль вошёл в неприметную грязноватую бухту, Дейв сбросил надоевшую маску покорного раба и приготовился к побегу. Увы, планам юноши не суждено было сбыться: в первый день его так и не выпустили из трюма, хотя других пленников куда-то увели. Дейв старался сохранять оптимизм и не падать духом, только вот пробудившийся магический дар упорно шептал, что всё это не временные трудности, а надвигающиеся вплотную большие неприятности. Когда юношу, наконец, вывели из изрядно надоевшей клетки, то на шею ему моментально нацепили необычный ошейник: тонкую полоску испещрённой магическими символами кожи, с внутренней стороны которой тянулись два ряда острых серебряных шипов, с жадностью акулы моментально впившихся бывшему юнге в шею. Дейв поморщился, попытался снять ошейник, но даже не смог к нему прикоснуться, руки безвольно повисли вдоль тела, не желая слушаться. Ноги тоже словно приросли к палубе, более того, Дейв их даже не чувствовал, точно их и вовсе не было!

— Подойди, — прогудел чей-то низкий, похожий на басовитое жужжание шмеля голос, и Дейв, точно послушная марионетка, моментально повернулся и направился к высокому широкоплечему мужчине, довольно симпатичному внешне, но при этом источающему странную, разумом не объяснимую жуть.

— Подними руки, — прозвучал новый приказ.

Дейв хотел сказать, что он не охотничья собака, чтобы команды выполнять, но не смог разомкнуть губ, зато руки послушно взмыли вверх, словно были привязаны к невидимым верёвкам, за которые резко дёрнул кукловод. Юноша попытался опустить руки, отпрянуть в сторону от незнакомца, тряхнуть головой, прогоняя дурное наваждение. Бесполезно, тело не желало слушать своего прежнего владельца, лишь ошейник ощутимо нагрелся и проклятые шипы глубже вошли в горло. Ах вот, как?! Дейв, как учил отец, мысленно отстранился от внешней суеты, обращая свой взор к магическому потенциалу. Когда-то, убегая тайком из родного дома на торговый корабль, юноша был уверен, что его магия — это вода, ленивые океанские волны, с приглушённым мурлыканьем ласкающие берег или же вздымающиеся тёмной смертоносной стеной над дерзнувшим бороздить их безграничные просторы кораблём. Увы, вода юного морехода признавать отказалась, значит, магический дар будет иной формы, не причудливо изгибающейся волны. Дейв глубоко вздохнул, зовя магию и при этом брезгливо огибая серые липкие нити чужого волшебного вмешательства. Вот ведь, гадость какая, в самую душу проникла, чем бы её убрать? И тут Дейву в руки скользнуло что-то гладкое и прохладное, ткнулось настойчиво, словно требующий ласки котёнок, мол, эй, вот он я, погладь немедленно! Юноша, прикусив губу от волнения, опустил глаза и едва удержался от стона разочарования. Настойчиво тыкающееся в руку нечто оказалось не кинжалом (хвала богам, пробудилась не магия смерти!), не флаконом с зельем (и-эх, целительство — дар весьма полезный!), а тростью с лупой на набалдашнике. Это ещё что за издевательство?! Первым порывом Дейва было вышвырнуть вон нелепую игрушку (что это за магия такая, щёголя, жеманника светского, издевательство сплошное, а не дар!), но врождённая практичность заставила внимательнее присмотреться к дару богов. Трость в умелых руках — оружие грозное, не хуже сабли, а ещё в ней часто скрывается тайник с кинжалом или даже шпагой. Короче, не такая уж и бесполезная вещица, а понять, какую магию она символизирует можно и позже, когда с чужим чародейством будет покончено. Дейв как следует размахнулся и обрушил трость на липкую плеть чужой магии. Плеть ощутимо вздрогнула, зашевелилась, а затем рассыпалась брызгами, ощутимо воняющими тухлыми яйцами. Дейв довольно улыбнулся и принялся яростно размахивать тростью, сокрушая чужую магию, чувствуя, как с каждым новым ударом становится легче дышать, распрямляется спина, пленённое магией тело обретает желанную свободу.

— Надо же, какой сильный, — шмелём прогудел над головой Дейва голос, и новые липкие плети магии обрушились на юношу, пытаясь вырвать у него из рук трость. — Не сопротивляйся, мальчик, со мной тебе не справиться. Покорись мне!

— Никогда! — яростно выкрикнул Дейв, рассекая тростью целый ворох плетей.

— Глупый мальчишка! — громыхнул голос.

Всё вокруг потемнело, Дейва завертел яростный вихрь, но и он не смог вырвать из рук юноши спасительную трость. Теряя сознание, задыхаясь от сдавливающих грудь незримых тисков, Дейв из последних сил прижал трость, чувствуя, как она впитывается, тает, скрывается в нём, недоступная для чужих чар.

Мужчина, купивший Дейва у пиратов, судорожно вздохнул, провёл едва заметно дрожащей рукой по лбу, пристально глядя на безжизненно лежащего у его ног юношу, и хрипло выдохнул:

— Я беру его.

В руке у капитана пиратов моментально материализовался весьма объёмный сыто звякнувший бархатный мешочек, но какое-то время мужчина не спешил сжимать его в руке, подтверждая тем самым сделку.

— Что-то не так? — лениво поинтересовался колдун, от холодного тона которого по ногам пирата побежали ледяные узоры.

— Вы что, решили оставить мальчишку себе?!