Детективы Нового Вавилона. Июльское солнце

– Окончен?! – у капитана Спэйна стало такое выражение лица, словно он пытался подавить чих. – Отстранить?! Да хрена с два! Немедленно тащи свою задницу в агентство. После проверки у врача сядешь писать рапорт. И, стажёр Солей, это будет самый обстоятельный и подробный рапорт в истории. Утром чтоб была у меня в кабинете, тебе ясно?

– Так точно! – радостно выпалила Джул.

Наказание в виде «самого обстоятельного рапорта» её вполне устраивало – даже если ради этого требовалось просидеть целую ночь на работе.

В агентстве имелось всё для нормальной жизни – душевые кабины, автоматы с мерзким баночным кофе и гора засохшего печенья в приёмной. Каретка древней печатной машинки поначалу заедала, но потом дело пошло бодрее. Под стрёкот клавиш вылетал один исписанный лист за другим. Через несколько часов, когда небо начало светлеть, Джул с уверенностью могла сказать: то была вдохновенная ночь.

Капитан Спэйн, который, судя по мокрой гриве, тоже не побрезговал душевой в подвале, полёта души не оценил.

– «Мерзавец оскалил зловонную пасть и обрушил страшное своё орудие на голову вашей покорной слуги, в то время как свидетель, окаменев от ужаса…» Что это такое? – мрачно вопросил он; надо сказать, гораздо тише и спокойней, чем в присутствии других подчинённых.

За дверью что-то зашуршало и зашипело – видимо, там шла ожесточённая борьба за место у замочной скважины.

– Рапорт! – бодро ответила Джул. – Как вы и просили, самый длинный в истории. Видите ли, в Корпусе литература была одним из самых моих любимых предметов… А Старший Наставник сказал, что на службе она обязательно пригодится.

– Хм, – прочистил горло Спэйн и подцепил двумя пальцами следующую кипу листов. – А что тогда это?

– То же самое, только в стихах. Стыдно признаться, я так любила литературу, что взяла дополнительный курс по стихосложению, – невозмутимо откликнулась она, но не рискнула дальше затягивать шутку и призналась: – Нормальный рапорт – последние три листа.

Капитан несколько приободрился и сразу же углубился в чтение. Закончив, он снял очки и задумчиво протёр стёклышки платком, стараясь не нажимать слишком сильно на трещину.

– В целом похоже на правду. Оставлю за скобками очевидное враньё насчёт часов и мелкие махинации сотрудника бюро. – Джул рефлекторно втянула голову в плечи, ожидая очередной взбучки, но Спэйн сердитым вовсе не выглядел – скорее, сочувствующим. – И, надо отдать должное, вы сумели обезвредить преступника. Без жертв и, главное, разрушений, чем часто грешат мои обор-рмоты! – сорвался он на низкий, глухой рык. – Финансовый отдел будет счастлив – наконец-то задержание опасных элементов не сопровождается метровыми счетами от пострадавших граждан. Кроме того, вы спасли шесть жизней, стажёр Солей, а это немало.

– Шесть? – недоверчиво моргнула она.

– Ещё четверых пропавших девушек нашли в другой части подвала, – сухо ответил капитан. – Судьбу остальных мы сейчас проясняем… Аргхм, – кашлянул он. – Но спросить я хотел о другом. Какие отношения связывают вас с найтом Салемом Уайтом?

Джул растерялась окончательно.

– Никаких, капитан… То есть он свидетель, оказавший неоценимую помощь следствию. По стечению обстоятельств мы вместе оказались на улице, э-э, как её… Холм генерала Дьюри. Это всё, что я могу сказать.

У Спэйна вырвался тяжёлый вздох.

– А теперь подойдите к окну, стажёр Солей, и потом попытайтесь снова ответить на мой вопрос.

В полном недоумении она обошла стол и, раздвинув жалюзи, выглянула наружу.

Окна капитанского кабинета выходили во внутренний двор, выложенный брусчаткой. С четвёртого этажа прекрасно было видно кусочек ворот, спину ехидной химеры, стену с шипами поверху и длинный бассейн для посетителей-марисов, который сейчас пустовал…

Впрочем, не совсем.

По скользкому бортику вышагивал, балансируя руками, белобрысый найт в кислотно-яркой рубашке и щурился на солнце сквозь тёмные очки.

– Четыре часа, – негромко проговорил Спэйн. – Я лично допросил его и отпустил четыре часа назад. Но он до сих пор наворачивает круги по двору. И я догадываюсь, кого он ждёт. Только не понимаю почему.

В это самое время Салем поскользнулся, неловко взмахнул руками – и рухнул в бассейн, вздымая фонтаны брызг. Вынырнул, отплевался и сел на бортик.

Джул неуверенно помахала рукой.

Салем, точно почуяв, вскинулся и замахал в ответ.

– По вашему лицу вижу, что вы тоже ничего не понимаете, – заключил Спэйн. – Можете быть свободны, стажёр Солей. Считайте, что сегодня у вас выходной.

– Есть, капитан!

Она задержалась ровно на семь минут – столько, сколько надо, чтобы бегом спуститься на минус первый этаж, переодеться в гражданскую одежду и пулей пронестись мимо дежурного смотрителя, на сей раз очень сонного эйра.

– Вы же не любите солнце!

Это была исключительно дурацкая фраза, но больше ничего в голову Джул не пришло.

– Ненавижу, – честно признался мокрый до нитки Салем и соскочил с бортика. Деревянные подошвы гулко клацнули о камень. – Но вообще-то я тут по делу. Пришёл забрать долг и коварно отомстить.

– Сразу скажу, что живу в общежитии, и нормального чая там не водится, – предупредила его Джул, позволяя взять себя под руку и повести к воротам.

Химера изумлённо вылупилась на парочку – и промолчала, в кои-то веки.

– Никто и не говорил о вашем доме, солнышко моё, – мурлыкнул Салем. – Но у меня совершенно случайно завалялись два билета в кинотеатр. Сеанс вот-вот начнётся, «Душитель против давителя». Намереваюсь не давать вам спать ещё часа три – за то, что вы вчера лишили меня утреннего сна. Как вам? Правда ведь ужасающе коварно?

– Отвратительно, – откликнулась она. – По дороге я возьму вам двойной мятный на вынос.

– И не думайте, что на этом всё кончится. Вы не представляете, как можно растянуть несчастные сорок чашек – на годы! – подмигнул Салем, глядя поверх очков.

С полей отсыревшей панамы капала вода.

– Не сомневаюсь – с вашими-то талантами, – фыркнула Джул.

Отчего-то ей казалось, что сорока чашками чая они не ограничатся, но сейчас эта мысль не вызывала совершенно никакого отторжения.

END