На повестке дня — Икар

Глава 32

В пять сорок пять по местному времени Абиад собрал «священников» у себя в номере мотеля, который он делил с молодым террористом, бегло говорившим по-английски и никогда не бывавшим в Омане.

Больше ждать было нечего, стало ясно, что встреча не состоится. А это означало только одно: группа Иосифа разгромлена. Других объяснений быть не могло. Ожесточившийся террорист, наполовину еврей, с ненавистью относившийся ко всему западному и израильскому, Иосиф ни за что не допустил бы, чтобы у него в группе кто-то остался в живых. Арест и допросы — это бесчестье. Именно поэтому он настаивал на том, чтобы юнец с заячьей губой, в мужестве которого он слегка сомневался, постоянно находился рядом с ним.

— Парень, хочу, чтоб ты знал вот что! Как только пойму, что наши силы на исходе и плена не избежать, пущу тебе пулю в лоб.

— А я хочу, чтобы ты, Иосиф, знал, я это сделаю сам и прежде, чем ты соберешься пристрелить меня, потому как смерть со славой лучше позора бесславных дней. На этом наша вера держится.

— Это так, но не забывай, что ты еще молод и жизни не знаешь, а Азрак, если помнишь, всегда говорил, что жизнь — это борьба, тогда как смерть — полное бездействие.

Сейчас, вспомнив этот разговор, Абиад подумал, что Азрак был прав, хотя, если правоверный предстанет перед Аллахом, обагренный кровью поверженного врага, его ждет бессмертие, то есть жизнь бесконечная.

— Братья мои, — сказал Абиад. — Пришло наше время. Перед нами открыт путь в лучший мир, где мы обретем свободу, избежав участи невольников, прикованных к галере жизни. Я говорю о тех, кто будет жить после нас на этой грешной земле. Если мы останемся живы, мир узнает, что Аллах сподобил нас уничтожить всех, кто хотел помешать нашей борьбе за святое дело. А теперь мы должны укрепиться сначала молитвами, а потом размышлениями о том, все ли сделано для того, чтобы сокрушить нашего основного врага, ибо мы ударим по его логову в момент, когда там меньше всего будут ожидать нападения. И не под прикрытием ночи, а средь белого дня. Уже на закате мы либо встретим священный час «салата» победителями, либо завершим свое земное странствие и вернемся домой, к Аллаху. * * *

Сразу же после полудня Калейла, сойдя с самолета, направилась в зал ожидания международного аэропорта в Сан-Диего и тут же поняла, что за нею наблюдают. Следивший даже не пытался этого скрыть. Грузный мужчина в габардиновом костюме не первой свежести стоял у окна и жевал картофельные чипсы. Он кивнул Калейле, повернулся и зашагал по проходу в сторону терминала. Через минуту она догнала его и, замедлив шаг, пошла рядом.

— Полагаю, вы не для того меня ждали, чтобы сцапать? — не глядя на него, сказала Калейла.

— Сдается мне, что вы на коленях будете умолять меня отправить вас домой. Не исключено, я так и сделаю!

— Скромность украшает человека, а вас — в особенности.

— То же самое говорит и моя жена. Кроме того, она считает, что я «краса и гордость» нации.

— Как это?

— А вы позвоните в Лэнгли, там вам это подтвердят. Правда, позвоните прямо сейчас. Жена терпеть не может, когда гости не успеют порог переступить — сразу бросаются к телефону и пошло-поехало… Если выяснится, что мы с вами из одного профсоюза, кивните, но на шею мне не вешайтесь! Скромненько, как принято на Востоке, следуйте за мной на почтительном расстоянии… Договорились?

— Договорились! Ну а звать-то вас как?

— Я вообще-то откликаюсь, когда говорят: «Здорово, Щапофф».

— Имбирный Пряник? — Калейла покосилась на оперативного разведчика, который давным-давно стал легендой ЦРУ. — Обалдеть! Ведь вы — это Восточный Берлин, Прага, Вена.

— Вообще-то, — оборвал ее Щапофф, — я из Кливленда, специалист по челюстно-лицевым травмам, причем работаю левой…

— Я представляла вас другим.

— А я всего-навсего Имбирный Пряник…

— Имбирный Пряник… Странное прозвище, — сказала Калейла.

— Ничего странного! В краю, откуда я родом, популярен так называемый выборный кекс. Обыкновенный фруктовый кекс с добавками специй либо пряничный кекс с имбирем, который в нашей семье всегда подавался и подается на стол после возвращения главы семьи с выборного собрания. Ну хорошо, идите звоните!

Калейла подошла к платному телефону. Черт возьми, а как им пользоваться? А, была не была!.. Она купила жетон, опустила его в аппарат, набрала нужный номер, нажала кнопку «Говорите».

— Да? — откликнулся Митчелл Пейтон на другом конце провода.

— Эм-Джей, это я. Что случилось?

— Эндрю Ванвландерен скончался сегодня рано утром.

— Убили?

— Нет. Сердечный приступ. Мы проверили. В крови оказалось приличное количество алкоголя. Внешний вид оставлял желать лучшего. Оброс, небрит… Словом, инфаркт. Ребята сказали, что труп вонял, верней, смердил. Как жил, так и умер… Оказывается, целые сутки сидел перед телевизором. И в конце концов разбил экран мраморной пепельницей.

— Тронулся… Умом повредился, — прокомментировала Калейла. — А что его жена?

— Слезы, рыдания… Просит оставить ее в покое. Мол, убита потерями на финансовом рынке. Правда, утверждает, что ей об этом ничего не было известно, хотя на самом деле знает все, ибо этот брак заключен не на небесах, а в банке.

— Проверили ее информацию?

— Естественно. Ванвландерен был способен прокормить пару небольших государств. На прошлой неделе выиграл кучу баксов на скачках.

— Значит, она лжет?

— Вне всякого сомнения.

— Тогда почему муженек расколошматил телевизор? Депрессия?

— Нет, тут другое! Его охватили ярость и паника…

— Потому что ждал одно, а получил другое?

— Именно! Сообразил, должно быть, что мероприятие провалилось. А если предположить, что оставшиеся в живых террористы поделятся с нами кое-какой информацией, тогда впору стреляться…

— Ты прав, Эм-Джей! Скорее всего, Эндрю Ванвландерен что-то заподозрил. А тот парень уже начал говорить?

— Пока нет. Он в прострации. Но врачи уверяют, что вытащат. Бился головой о стену, пытался вырвать из гортани язык. В итоге пришлось загрузить его транквилизаторами. Назначили сывороточное лечение. Врачи заверили, что информацию мы получим через час или около того.

— А что мне делать? Не могу же я явиться ни с того, ни с сего к убитой горем вдове.

— Как раз наоборот! — возразил Пейтон. — Именно это тебе и надо сделать. Зависимость от обстоятельств обратим в преимущество. Миссис Ванвландерен ни на секунду не забывает о своей работе в аппарате вице-президента, иными словами, личные неприятности становятся второстепенными… Сначала попросишь прощения за неуместное вторжение, но потом станешь действовать четко по сценарию, который мы разработали, разумеется, с поправкой на обстоятельства.

— Думаю, меня она никак не ждет! Мое появление встряхнет ее основательно.

— Рад, что ты согласилась. Запомни, имеешь право выражать сколько угодно сочувствия, однако не увлекайся — национальная безопасность должна быть на первом месте.

— А что делать с Пряником? Мы с ним в связке?

— Действуй на свое усмотрение. Хорошо, что он рядом с тобой. Но, думаю, одиночество тебе не повредит.

— Похоже, он не проинструктирован.

— Да, это так! Его просили оказать тебе содействие, если возникнут сложности. Ясно?

— Да.

— Адриенна… — Директор Отдела спецопераций помедлил. — Есть еще кое-что. Где-то рядом с тобой действует блондин. Ну, тот европеец, с акцентом…

— А кто он? Что-либо удалось узнать?

— Пока нет. Известно, что он работает на тех, кто хотел бы видеть Эвана Кендрика в Белом доме.

— Ничего себе! У Эвана и мысли такой нет! А кто хочет видеть его в Белом доме?

— Весьма состоятельные и содержательные люди. Да и президент поведал мне, что вот-вот начнется общенациональная кампания по выдвижению Кендрика на пост вице-президента. Сказал, его люди убеждены, что это получится. Кендрик взлетит «быстро и высоко». Вот его слова. И по моему мнению, у президента нет никаких возражений против этого намерения.

— Любопытно, — произнесла Калейла. — Все обсудили, все решили, кроме одного…

— Что ты имеешь в виду?

— Не спросили Эвана. Эм-Джей, он на это не пойдет!

— Ты уверена?

— Абсолютно! Посуди сам. Есть две группы, одна из которых проталкивает героя-конгрессмена в список кандидатов по выборам, а другая делает все, чтобы помешать этому.

— Я пришел к такому же выводу и то же самое сказал президенту. Словом, принимайся за работу! Позвони, как только устроишься в отеле. К тому времени, возможно, появятся новости от врачей.

— У меня тут неподалеку живут бабушка с дедушкой. Ты знаешь об этом. Хочется их навестить.

— Тебе что, десять лет?

— Поняла. * * *

К трем часам дня по поясному времени Восточного побережья США у парадного подъезда особняка на берегу Чесапикского залива стояли четыре лимузина. Водители прохаживались, разговаривали, курили. А в доме проходило совещание.

— У нас будет встреча накоротке, — объявил Милош Варак, обращаясь к членам группы. — Но информация, которую я хочу до вас донести, настолько важна, что мне пришлось обратиться к доктору Уинтерсу с просьбой организовать эту встречу.

— Да уж! — отозвался Эрик Сандстрем. — Такая срочность, что я вынужден был оставить лабораторию и теперь понятия не имею, что там творится.

— У меня в суде слушалось дело, — сказала Маргрет Лоуэлл. — Но я все бросила и явилась по первому зову. Полагаю, вы правы, как всегда.

— А я прямо из Нассау, — хохотнул Гидеон Логан. — Но я там ничего не делал. Я лишь удил рыбу. Вдруг рация как заверещит на всю яхту! Я, конечно, ничего не поймал, но сюда примчался.

— А я решил в кои веки приобщиться к спорту. Сижу на стадионе, наслаждаюсь классной игрой любимой баскетбольной команды. Все свистят, кричат, топают… И здрасьте вам, запиликала рация! Я, конечно, ничего не понял, но сразу сюда. — Иаков Мандель обвел всех присутствующих внимательным взглядом.

— Пора приступать к обсуждению, — сказал Самуил Уинтерс. — Информация просто потрясает.

Маргрет Лоуэлл кинула на председателя «Инвер Брасс» удивленный взгляд.

— Пора, конечно, пора! — сказала она. — Мы всего лишь перевели дух.

— Хоть я и сказал о рыбной ловле, — подхватил Гидеон Логан, — но, Самуил, я думал вовсе не о рыбалке.

Доктор Уинтерс кивнул, пытаясь выдавить улыбку:

— Простите, если я показался вам раздраженным. Но дело в том, что я напуган, и вы сейчас тоже почувствуете страх.

— В таком случае у меня в лаборатории в настоящий момент нет ничего такого уж важного, — сказал Сандстрем, как бы принимая упрек. — Пожалуйста, продолжайте, Милош.

— Должен сообщить оглушительную информацию, — проговорил Милош Варак, обводя присутствующих внимательным взглядом. Он приказал себе, отбросив все эмоции, следить за поведением каждого, ибо знал точно — среди сидящих за овальным столом членов группы «Инвер Брасс» находится предатель. — Палестинские террористы совершили налеты на дома конгрессмена Кендрика в штатах Вирджиния и Колорадо. Есть жертвы.

В первые секунды в гостиной повисла оглушительная тишина, а затем, обретя дар речи, все разом заговорили: