На повестке дня — Икар
- Автор: Роберт Ладлэм
- Жанр: Детективы
- Дата выхода: 2000
- Цикл: Инвер Брасс
- Номер в цикле 2
Читать книгу "На повестке дня — Икар"
Глава 11
Трое совершивших побег из тюрьмы мужчин медленно продвигались в темноте по устланному булыжником руслу древней сточной канавы через проем в стене к огороженному решеткой внутреннему двору посольства. Измотанные, в синяках и порезах, они наконец выбрались на ослепляюще яркий свет. Картина, представшая их глазам, была чудовищна. Если б мог, Эван Кендрик пожелал бы никогда не видеть того, что увидел. Во внутреннем дворе находилось шестьдесят или около того заложников. Их привели сюда умыться и получить скудный утренний паек. Уборная представляла собой ряд деревянных ящиков с дырками посередине. Мужчины и женщины оправлялись отдельно, разделенные лишь полупрозрачной занавеской, сорванной, вероятно, с одного из окон посольства. Деградация среди охранников, как мужчин, так и женщин, была полнейшая. Они смеялись и отпускали грязные шутки, глядя на то, как заложники корчатся, испытывая муки унижения. Распечатки с компьютерных принтеров служили им туалетной бумагой.
На некотором отдалении заключенные выстроились в очередь перед тремя длинными низкими столами с выставленными на них металлическими тарелками, на которых лежали небольшие куски высохшего хлеба и сомнительной свежести сыр. Еще на столах стояли кувшины с грязновато-белой жидкостью, предположительно разбавленным козьим молоком, которое наливали пленникам в деревянные миски вооруженные охранники. Кое-кто из заложников отказывался от еды. Просьбы, если были слишком настойчивые, сопровождались ударом в челюсть или черпаком прямо по лицу.
Внезапно внимание Кендрика, чьи глаза еще не совсем привыкли к яркому солнечному свету, привлек юный заложник, мальчишка лет четырнадцати — пятнадцати, который, размазывая по щекам слезы, набросился на одного из террористов:
— Грязные ублюдки! Моя мать больна. Ее тошнит от вашей отравы! Дайте ей что-нибудь более съедобное, сучье отродье!..
Удар прикладом винтовки в лицо прервал слова мальчишки. По его разбитой щеке потекла кровь. Но вместо того чтобы замолчать, он завелся еще больше. Прыгнув через стол на того, кто его ударил, он вцепился ему в рубашку и принялся ее рвать. Металлические тарелки и деревянные миски полетели в стороны. В одну секунду террористы подскочили к нему и, оторвав мальчишку от бородатого охранника, бросили его на землю и принялись избивать сапогами и прикладами. Несколько мужчин из числа заложников, вдохновленные примером юного собрата по несчастью, бросились вперед, размахивая руками и выкрикивая слабыми хриплыми голосами оскорбления своим куда более сильным тюремщикам. Небольшой бунт был немедленно жестоким образом подавлен. Людей избили до полусмерти и пинками отбросили их бездыханные тела к стене.
— Звери! — выкрикнул пожилой мужчина, выйдя нетвердой походкой вперед. Его выпад остался без внимания. — Арабские звери! Дикари! О цивилизации из вас кто-нибудь слыхал? Неужели избиение слабых, беззащитных людей способно сделать вас героями ислама? Если так, убейте меня, чтобы заслужить себе побольше медалей, только ради Бога, прекратите этот кошмар!
— Ради чьего Бога? — поинтересовался один из террористов, находящийся возле лежащего на земле без сознания мальчика. — Христианского Иисуса, чьи последователи снабжают оружием наших врагов, чтобы они могли убивать наших детей бомбами и пушками? Или ради блаженного Мессии, чьи люди крадут нашу землю и убивают наших отцов и матерей? Разберись для начала со своим Богом.
— Довольно! — приказал Азрак, приближаясь к группе террористов.
Кендрик последовал за ним, с трудом удерживаясь от желания выхватить из кобуры на плече Синего пистолет и расстрелять негодяев в упор. Остановившись перед окровавленным телом мальчишки, Азрак заговорил снова, не повышая голоса:
— Урок преподан. Не переусердствуйте, иначе прикончите тех, кого собираетесь научить. Отведите этих людей в больницу к врачу, который пользует заложников… и найдите мать этого мальчишки. Отправьте ее тоже к врачу и дайте ей поесть.
— Но почему, Азрак? — запротестовал один палестинец. — Моей матери такого уважения не выказывали! Она была…
— Равно как не выказывали и моей, — резко оборвал его Синий. — Ну и что? Взгляни на нас, кем мы стали. Оттащите этого юнца, и пусть он остается с матерью. Пошлите кого-нибудь поговорить с заложниками, успокойте их. Сделайте вид, будто сочувствуете им.
Кендрик содрогнулся от отвращения, глядя на бездыханные, покрытые синяками и кровоточащими ранами тела оттаскиваемых мужчин.
— Ты поступил правильно, — сказал он Азраку голосом, лишенным каких-либо эмоций. — Нужно знать, когда следует остановиться, даже если нет желания делать это.
Новоявленный лидер террористов изучающе посмотрел на Эвана:
— Я говорил серьезно. Взгляни на нас. Смерть близких меняет нас. Сегодня мы дети, а завтра уже взрослые мужчины, и не важно, сколько нам лет, мы сеем смерть потому, что воспоминания о пережитом не дают покоя.
— Понимаю.
— Нет, не понимаешь, Амаль Бахруди. Твой удел — идеологическая война. Для тебя смерть — политический акт. Ты истово веришь, у меня сомнений нет, вот только веришь ты в политику. А это не моя война. У меня одна идеология: выжить, я убиваю снова и снова и все еще живу.
— Ради чего? — спросил Кендрик, проявляя искренний интерес.
— Как ни странно, ради того, чтобы жить в мире, которого были лишены мои родители. Ради всех нас, ради нашей земли, которую у нас украли, отдали врагам и еще заплатили им, чтобы загладить вину за преступления, которых мы не совершали. Теперь жертвами стали мы. Можем ли мы не бороться?
— Если считаешь, что это не политика, советую хорошенько подумать. Ты все-таки остаешься поэтом, Азрак.
— С ножом и винтовкой в руках, Бахруди.
Люди во внутреннем дворе внезапно заволновались. Но волнение было скорее радостным. Две фигуры появились из дверей. Одна — женщина в чадре, другая — мужчина с белыми прядями в черных волосах. Зайя Ятим и Абиад, тот самый, чья кличка Белый, догадался Эван, стараясь сохранять внешне безразличный вид. Приветствие между братом и сестрой показалось ему странным. Они пожали друг другу руки, затем сдержанно обнялись. Универсальный жест, дающий понять: я хочу тебя защитить. Младший брат всегда ребенок в глазах старшей, умудренной опытом сестры, он и останется для нее таковым, невзирая на возраст, несмотря на то, что со временем именно он станет опорой семьи. Она всегда будет видеть в нем предмет беспрестанных забот.
Абиад был менее сдержан в проявлении эмоций и расцеловал самого юного и самого сильного члена оперативного совета в обе щеки.
— Ты должен многое рассказать нам, — сказал террорист, называющий себя Белый.
— Да, должен, — кивнул Азрак и повернулся к Кендрику. — Благодаря этому человеку. Это Амаль Бахруди из Восточного Берлина, посланный сюда в Маскат самим Махди.
Зайя впилась взглядом в лицо Кендрика.
— Амаль Бахруди, — повторила она. — Конечно же я слышала это имя. У Махди поистине огромные связи. Ты оказался очень далеко от того места, где работаешь.
— К сожалению, так. — Кендрик говорил на литературном арабском. — Однако другие на виду. За каждым их движением следят. Предполагалось, что сюда приедет тот, кого не ждут, что он здесь появится, а Восточный Берлин так далеко. Люди станут клясться, будто видели вас там. Когда Махди призвал меня, я не раздумывая согласился. Точнее говоря, я сам связался с его людьми и предложил отправиться сюда, как только узнал, что здесь происходит. Брат расскажет о возникшей здесь проблеме. У нас могут быть разные цели, но все мы выиграем от сотрудничества.
— Но ты, Бахруди из Восточного Берлина, — вступил в разговор Абиад. Брови его были сдвинуты к переносице. — Откуда тебе знать, что тебя не выследили?
— О том, что я здесь, несомненно, знают. — Эван позволил себе улыбнуться. — Но едва ли мое появление свяжут с событиями давно минувшими.
— Тебя предали? — высказала предположение Зайя.
— Да, мне известно, кто это сделал, и я найду его.
— Бахруди вызволил нас, — прервал его Азрак. — Пока я раздумывал, он действовал. Он заслуживает доверия.
— Зайдем внутрь, дорогой брат. Поговорим там.
— Моя дорогая сестра, — сказал Синий. — Среди нас есть предатель. Это то, о чем хотел сообщить нам Амаль. Это и еще кое-что. Нас снимают на пленку скрытой камерой и передают фотографии из посольства, а потом продают их! Если уцелеем, нас будут преследовать всю жизнь, потому что весь мир увидел то, что происходит в этих стенах!
Сестра вопросительно взглянула на брата:
— Фотографии? Сделанные с помощью скрытых камер, которые никто до сих пор не заметил? Неужели среди нас есть такие, кто способен обращаться со сложной аппаратурой? Кто-то из наших братьев и сестер, которые и писать-то едва умеют?
— Он видел эти фотографии! В Восточном Берлине!
— Поговорим внутри.
В посольстве Великобритании за большим столом напротив полусонного атташе сидели двое. Атташе, все еще в халате, прилагал немалые усилия к тому, чтобы не заснуть.
— Да, — сказал он, зевая, — они будут здесь с минуты на минуту, и, если простите мои слова, надеюсь, в том, что вы говорите, есть смысл. У МИ-6 забот более чем достаточно, не думаю, что они обрадуются, если их поднимут ни свет ни заря напрасно.
— Мой друг Джек служил гренадером! — обиженно воскликнул Дики. — Если он считает, что дело серьезное, вам стоит проявить внимание. Иначе зачем бы мы сюда пришли?
— Выбить деньги для своих фирм? — предположил атташе.
— Ну да, конечно, только это не главное, — замялся Дики. — Прежде всего мы англичане! Жалко смотреть, как гибнет Империя. Верно, Джек?
— Это уже произошло, — сказал атташе, подавляя очередной зевок.
— Видите ли, — заговорил Джек, — мой друг Дики специализируется на черных металлах, ну а я — на текстиле и скажу вам вот что. Тот сукин сын был так одет! По сравнению с тем, как был одет до того, — никуда не годится. Одежда не только определяет человека, но также отвечает роду его занятий. Так повелось издревле, с тех самых пор, как был соткан первый холст, а это, кстати говоря, могло произойти и в этой самой части света…
— Служба разведки подобной информацией располагает, уверен, — прервал его атташе и с видом человека, которому до смерти надоело повторять одно и то же, произнес: — Они скоро будут здесь.
Разведчики и в самом деле вскоре появились, через пять секунд после слов, произнесенных атташе. Двое мужчин в незастегнутых рубашках, отчаянно нуждающиеся в бритве, с хмурыми выражениями лиц вошли в кабинет. Один из них держал в руках объемистый конверт.
— Вы те, ради кого нас подняли? — спросил сотрудник секретной службы, глядя на Дики и Джека.
— Ричард Хардинг слева от меня, — представил атташе, — и Джон Престон справа. А теперь могу ли я покинуть вас?
— Прости, дружище, — покачал головой другой сотрудник МИ-6 и, приблизившись к столу, открыл конверт. — Мы здесь потому, что ты позвал нас. Это обстоятельство вынуждает тебя остаться.
— Вы так добры. — Голос атташе звучал не слишком любезно. — Хочу внести ясность: я не собирал вас, я всего лишь передал информацию. Двое британских граждан настояли на том, чтобы я ее передал. И это обстоятельство вынуждает меня отправиться спать, поскольку свою миссию я уже выполнил.