В тайном государстве

11

Серые бетонные здания Базинстока погружались в промозглый туман, растекавшийся по ним темными разводами. Стрейндж проехал под железнодорожным мостом, подальше от городского центра. «Аккутрон системз лимитед» занимала новенькое, еще пахнувшее краской здание в промышленном стиле. Стрейндж обошел стороной сверкающую стеклом приемную и направился к боковому служебному входу.

— Могу я видеть мистера Купера?

— Минутку, сэр. Сейчас отыщу. — Нескладный молодой администратор исчез в комнате за конторкой, но смущенно вернулся назад, забыв узнать имя Стрейнджа.

Через открытую дверь Стрейндж увидел маленький склад миниатюрных личных компьютеров. Дверь хлопнула, вошел другой клерк, постарше.

— Мистер Стрейндж?

— Да, это я, — отозвался Стрейндж настороженно.

— К сожалению, мистер Купер сейчас очень занят. У него переговоры.

— Освободится ли он после обеда?

— После обеда он уезжает.

— У меня к нему очень важное дело.

Клерк стоял на своем.

— Вы можете изложить свое дело письменно. Мистер Купер — слишком занятой человек. Если по выходе отсюда вы свернете налево, то попадете прямо на главную улицу. — Человек подталкивал Стрейнджа к выходу. Сопротивляться не было смысла.

Вчера от Хоскинса Стрейндж прямиком отправился в компанию «Эйвис» по прокату машин, располагавшуюся недалеко от гавани, и нанял элегантный красный «форд». Теперь он сидел в нем, слушал радио и наблюдал за зданием «Аккутрона». Полвторого молодой человек в темно-бордовом костюме вышел из главного входа, огляделся вокруг и снова скрылся. Вскоре он вышел в сопровождении пожилого коммерсанта и маленького полного бизнесмена в мятом темном костюме, тяжелых роговых очках, с небольшими офицерскими усиками.

Пропустив их на сотню ярдов вперед, Стрейндж включил мотор. Выйдя из промышленной зоны, они миновали два паба и свернули в боковую улицу, куда въезд был запрещен. Стрейндж спешно затормозил и устремился за ними пешком. Все трое вошли в индийский ресторан. Мелодия раги слилась со звяканьем дверных колокольчиков, когда Стрейндж вступил на порог. Купер и его спутники, единственные посетители, расположились в углу. Хозяин поспешил к Стрейнджу и приветливо препроводил его к пустому столу.

Купер сидел спиной к нему через два столика, молодой и пожилой компаньоны — лицом. На Стрейнджа они не обращали никакого внимания, тихо переговариваясь с одним Купером. Стрейндж сделал заказ и сидел, отхлебывая теплое пиво. Неожиданно они встали, не окончив трапезу, бросили пятнадцать фунтов на столик и направились к вешалке.

Стрейндж тоже поднялся.

— Эйдан Купер? Можно вас на пару слов?..

— Прошу прощения, не знаю, с кем имею честь, — ответил Купер. — Никогда с вами не встречался. Я очень занят. Извините.

Колокольчики на двери зазвенели, и хозяин, поднимавшийся из кухни, расположенной в подвале, вместе с кэрри, заказанным Стрейнджем, увидел, как трое в спешке покидают ресторан, а четвертый со стаканом в руке растерянно стоит посередине зала. Он разразился руганью на бенгальском наречии и о чем-то заспорил с официантом. Стрейндж вернулся на свое место. Пища была холодной, но он упорно жевал ее наперекор своим привычкам, допил пиво, заплатил по счету и вышел.

На этот раз он пошел прямо к конторке.

— Мистера Купера, пожалуйста.

— Мистер Купер… — В этот момент сам Купер влетел в приемную.

— Кстати, Сью… — Он умолк. — Слушайте, мистер Стрейндж, сегодня мне не до вас.

— Вы собираетесь уходить? — любезно спросил Стрейндж.

— А вы откуда знаете? — огрызнулся Купер.

— Тщательней подбирайте сотрудников, мистер Купер.

— Как вы смеете! Извольте оставить помещение, пока у меня не лопнуло терпение и я не вызвал полицию.

— Вы всегда так обращаетесь с клиентами?

— Вам отлично известно… — Купер замолчал и посмотрел на Сью. — Прошу вас, мистер Стрейндж, уходите. Я очень занят. Попробуйте изложите все в письменном виде. Мне некогда сейчас разговаривать. Сью, пожалуйста, проводите мистера Стрейнджа. Всего наилучшего. — Хлопнув дверью, Купер скрылся. К великому облегчению секретарши, Стрейндж повернулся и вышел на улицу, где в ближайшем магазине канцтоваров приобрел дешевые синие чернила.

В машине он последовал совету Купера и написал ему письмо. Отправив его, он стал ждать — больше ничего не оставалось. Гостиница в Базинстоке не самое подходящее место для времяпрепровождения, но Стрейндж знал — к концу рабочего дня он должен быть в пределах досягаемости. Если сегодня ничего не получится, завтра он предпримет еще одну попытку. Он наслаждался своим инкогнито. Оно означало свободу. Он сидел в номере на первом этаже, взятая напрокат машина была припаркована неподалеку. Он без конца пил чай, смотрел телевизор. Яркие картинки мелькали на экране, а Стрейндж думал, что даже теперь, когда он так недалек от истины, ему приходится сидеть одному в темноте в этой старомодной гостинице. В десять часов в дверь постучали. Стрейндж надел туфли и прошел в узкий холл. За дверью кто-то стоял. Стрейндж сжался в пружину.

— Кто там?

— Горничная, сэр.

Он открыл дверь. Чернокожая девушка держала стопку подносов с упакованными в фольгу завтраками. На лице следы пролитых слез. Вид измученный.

— Завтрак, сэр. Рано утром ресторан не работает, — объяснила она. Стрейндж подумал: «Должно быть, наплакалась вдоволь».

— Благодарю вас. У меня вскипел чайник, — нерешительно заикнулся он. — Не откажетесь от чашечки? Чай свежий, — добавил он.

— Ох, спасибо, сэр, — ответила девушка и расплакалась. Стрейндж растерялся. Он быстро прикрыл за ней дверь, надеясь, что коридор пустой.

— Не плачьте, — в нем росло чувство беспомощности. — Выпейте, вам полегчает, — он усадил девушку. — Может, вам показаться доктору?

— Нету доктора, — в голосе горничной прозвучали горечь и гнев. — Он отказался лечить цветных. Мама сделала все, что было в силах. Она — сиделка в Бирмингеме.

— Так что же случилось?

Девушка обхватила пальцами белую горячую чашку.

— Парень мой разбился. На велосипеде. Теперь… — Девушка поперхнулась, пролив чай.

— Не волнуйтесь.

— Теперь… его нет в живых…

Стрейндж не мешал ей плакать. Трагедия вытеснила растерянность, вызванную слезами, капавшими в чай. Выждав некоторое время, он произнес:

— Все еще обойдется.

Шурша нейлоновой формой, девушка повернулась к нему.

— Нет, сэр, нет. Только не в этой стране. — Горький смех вызвал новый поток слез. — Лучше бы мне умереть.

— Ну, не так уж все плохо. Горе вы переживете, раны заживут, — повторил Стрейндж привычное утешение.

— Извините, сэр. Вы очень добры, но вам не понять. Раз ты черная, то ты — никто. Лучше умереть. — Девушка встала. — Спасибо за чай, сэр. Завтракайте на здоровье. — И она вышла, не оглянувшись. Стрейндж не шевельнулся. Потом запер дверь и стал ждать.

В полночь из соседней комнаты донесся чей-то смех, но к часу дом затих. В два часа ночи в комнату проникал только белесый лунный свет да случайный шум мотора уносящейся в ночь машины. В три он задремал. В четыре раздавались лишь ночные шорохи. В пять свет автомобильных фар ярким полукругом полоснул окно. Перед входом остановилась чья-то машина. Стрейнджу не терпелось встать и посмотреть, кто приехал, но он остался на месте, уставившись в редеющую темноту и внимательно вслушиваясь. Затем машина тронулась, шум мотора затих вдалеке. Щелкнул замок в двери соседней комнаты. Негромкие голоса, шаги, топающие по коридору. В шесть начали просыпаться коммивояжеры. До него доносились телефонные звонки, новости, передаваемые по радио. Стрейндж снова задремал и, проснувшись, увидел, что уже восемь часов. Он позавтракал и вышел в вестибюль.

— Вам, письмо, сэр.

Смеркалось, когда Стрейндж поставил взятую напрокат у «Эйвиса» машину в гараж. Дежурный, парнишка в замасленной белой куртке, недавно бросивший школу, вышел из будки. Стрейндж опустил стекло.

— Я поставлю машину там, у туалета.

Парень пожал плечами и выдал ему талон. Стрейндж запер машину и направился в мужскую уборную. Выйдя оттуда, он пошел медленно, внимательно разглядывая другие машины. Белый «роувер» стоял на углу. Куперу явно нравилось парковаться по углам. Волоча ногу, Стрейндж дошел до машины и открыл заднюю дверцу. Его ждал Купер.

— Не знаю, намять вам бока или пожать руку, — приветствовал он Стрейнджа, — но в любом случае, здравствуйте. — У него была безапелляционная манера говорить, но искорки в глазах свидетельствовали о присущем ему чувстве юмора. Стрейндж заметил — при каждом слове усы у Купера нервно подрагивают.

— Вы испуганы? Напрасно, — постарался успокоить собеседника Стрейндж со своей привычной тактичностью. — Я один. Меня никто не видел.

— Вы уверены? Вам не понять, чем я рискую.

— Ну что вы! Какой тут риск. — Смятение Купера казалось непонятным. Ему бы радоваться, что представилась возможность выговориться про Листера.

— Об этом потом. Сначала мне надо выяснить, чего вы добиваетесь.

В глазах у Купера появился блеск. Стрейндж подумал: «Этому человеку, пожалуй, есть что терять, отсюда, возможно, его беспокойство». Он решил зайти с другой стороны.

— Что вы знаете обо мне?

— Вы — Фрэнк Стрейндж. Я сразу вспомнил ваше имя. Из Управления Си. Вас хорошо знают в Челтнеме.

— С чего бы?

— Ну, мистер Стрейндж, я здесь не для того, чтобы распространяться о вашей персоне. Мы вас боялись. Вы были молотом управления. Усовершенствовали работу, каждого заставляли как следует вкалывать. Все знали — доберись вы до нас, нам долго не протянуть. Я рад, что вышел из игры до сведения счетов.

— Верней, вас уволили за утайку темных делишек.

— Утайку чего? — Купер разволновался. — В чем вы меня обвиняете? Я явился сюда не ради ваших обвинений. Я — частное лицо и пришел только поговорить.

— Интересно, удивитесь ли вы, если я скажу, что из Челтнема до меня ничего не дошло о расследовании обвинений, выдвинутых Диком Листером против вас и Тони Эллисона.

Странно, но Купер, казалось, принял эти слова близко к сердцу.

— Нужно ли говорить вам, Стрейндж, что в управлении есть операторы, работающие с информацией высшей степени секретности? Кроме того, в Челтнеме явно не хотели давать вам предлог для чистки аппарата, не так ли?

Стрейндж согласился.

— Удивительно, — продолжал Купер доверительным тоном, — что по этому поводу вы стремитесь сейчас со мной побеседовать.

— По какому поводу?

— По поводу Листера и его дел.

— Почему удивительно?

— Я слышал — вы в отставке. Какое вам до всего этого дело?

Стрейндж резко повернулся. Купер оказался лучше информирован, чем он думал. Он в упор посмотрел на собеседника.

— Листер испортил мне жизнь в управлении, — ответил он просто. — Я вышел в отставку, потому что был сыт по горло. Собирался отдохнуть на пенсии.

— Оно и видно, как вы отдыхаете.

Купер, видно, не без юмора. Стрейндж угрюмо улыбнулся.

— А вы как бы поступили, если бы человека, превратившего вашу жизнь в кошмар, нашли мертвым в последний день пребывания на службе? — Ответа он не ждал и продолжал энергично: — Я хочу выяснить, какую игру вел Листер, а потом буду отдыхать на пенсии.