Утопия хаоса

— Дозволь участвовать мне в этой битве на территории Эдминита.

Еремина с любопытством посмотрела на него:

— Почему именно там?

— Решающее сражение произойдет в Эдмините. Да ты и сама знаешь.

— Причина только в этом? — внимательный взгляд Еремины заставил Кирилла опустить голову.

— Да, властительница.

— Кажется, здесь и другое: ты бежишь от любви.

Кириллу не было смысла лгать той, кому лгать бесполезно.

— Как не бежать, когда чувство безответно?

— В жизни случается все, — загадочно и одновременно грустно произнесла Еремина. — Такие бывают повороты судьбы!

— Мою любовную историю предугадать не сложно.

Еремина после небольшой паузы произнесла:

— Будь по-твоему. Отправляешься в Эдминит. Ты ведь уже хорошо изучил его.

— Разобрался в кое-чем. Хотя многое удивляет сих пор. Почему, например, чтобы получить престижную премию в литературе или кинематографии, нужно быть евреем, пидерастом и ненавидеть Россию. А талант, получается, вообще не при чем.

— Ты понял главное: люди в Эдмините совершают тяжкие проступки, но потом задумываются над ними. И всерьез спрашивают себя: где он, правильный путь? Ищут его. Но порой идут в другую сторону. И вот что в результате, смотри!

Возникла череда голографических картин. У Кирилла появилось ощущение, что все события не просто проносятся перед ним, а он сам их активный участник.

Еремина молчала, но он все равно слышал ее голос.

— Это один из вариантов развития событий. Тот самый Апокалипсис.

…Сотни тысяч людей куда-то двигались, словно запрограммированные роботы. Они шли с Востока, представляясь простыми тружениками. Осваивались. И тут же, отринув местные законы, забирали под свое крыло пустующие территории, объявляя их частью своей Великой Империи.

А что же местные? Они, забывая о принадлежности к могущественному Роду, бросали жилища и бежали в надежде обрести лучшую долю в другом месте. Но, когда не находили ее, наступало запоздалое прозрение. Назад не вернешься, земля уже потеряна, в их домах хозяйничают чужие.

И кто они теперь: без земли, Отечества, надежды?..

Другая тьма двигалась с ближнего востока и юга. То вроде бы мирно, то с необузданной яростью насаждая свои устои. Еще один, некогда процветающий, теперь же слабеющий край, падал ниц, пораженный идеологией пришельцев, или слабо огрызался, а потом все равно отступал и терпел, когда срывали кресты с церквей, а на лица женщин надевали черные покрывала. Люди молчали, даже сгоняемые в гетто, и уповали лишь на милость победителей. А если надо пели их песни и танцевали их танцы.

Что дальше?.. Зияющая пустота… цивилизация разрушена!

И приходило «просветление» теперь уже у победителей. Ими также манипулировали! Они не могут встать на место творцов, не могут создавать великие ценности. И тогда в слепой ненависти победители били друг друга, грабили награбленное, проедали его и снова принимались за грабеж. А враг рода человеческого посмеивался, и создавал новых послушных солдат Востока и Юга.

А вот и Горбоносый! Правда, он изменился: кожа приняла желтоватый цвет, волосы потемнели, глаза сузились. Или это уже не он? На его место прислали другого?..

Какая разница!

Ужасающие картины — одна за другой представали перед глазами Кирилла и тут же уступали место новым. Вот суетливые азиаты предлагают русской семье убраться, даже платят какие-то гроши, а, когда она отказывается, поджигают дом вместе с детьми. Вот в самом центре Парижа, на площади перед Нотр-Дам де Пари режут барана, а осмелившегося возмутиться пожилого парижанина также пускают под нож. И все под величайшее безмолвие остальных. Вот желтолицый Горбоносый через века и пространства говорит Кириллу: «А ты думал, что я не приду? Смотри, мне преподносят золотой жезл и ключи от мира!»

А потом вместе с этими символами власти вспыхивает как спичка. И, когда пламя съедает до костей кожу, успевает проорать:

— Вроде бы я все сделал верно!

В ответ — тишина…

— Но, — сказала Еремина, — возможно и другое.

Поменялась гамма красок, она стала спокойной, умиротворяющей. Кирилл увидел огромные города, возле домов пролетали дирижабли, которые рвались далеко, за пределы галактики. Наблюдал скопления народа вокруг златоглавых храмов, слушал пастырей, говорящих о вечности Божественного начала. Видел лица, поражающие пытливостью и сияющие счастьем, и это было для него основным критерием торжества жизни.

Кирилл внимал ангельским хорам белокурых детей и думал: как было бы здорово, если бы жизнь всегда была такой.

Но время бежало со скоростью безжалостного спринтера. Встретившая его новая вечность оказалась мгновением: исчезла вся череда голографических картин. И теперь перед Кириллом — лишь пытливый взор Еремины.

Виктор не представлял: правильно ли он поступил? Но ход сделан. Оставалось надеяться на порядочность и честность высшего руководства. Он рассчитывал, что глава Организации не посвящен в истинные цели Горбоносого.

Виктор послал ему сообщение, открыто намекнув, что и в Организацию проникли враги. И тут же получил приглашение от начальства. От него потребовали: «Зайди сегодня в двенадцать».

Он входил в кабинет шефа с уверенностью и волнением одновременно. В его душе по-прежнему соперничали два начала: одно готово был сметать с дороги любого во имя торжества истины, второе верило, что не стоит ничего делать во вред существующему порядку. И что система в конце концов сама избавиться от пороков.

Коротышка-шеф посмотрел на него с некоторым любопытством и… хитринкой. Виктор силился понять: не верит? Или не желает знать правду? А, может, ему уже все известно?

— Присаживайся, — сказал шеф.

Виктор сел, и нервно заламывая пальцы, заявил:

— У меня нехорошие сведения об одном твоем помощнике.

— О каком именно? И что за сведения?

— Он связан с тайными обществами, работающими во вред Архипориусу. Не просто связан. Я так понимаю, он ими руководит.

— Ого, какой интересный помощник!

— Это не смешно, шеф.

— Чего уж тут смешного! Назови его имя.

— Имени не знаю. Но могу описать. Роста приличного, волосы светлые, глаза — синие-синие, нос — орлиный.

— Нет у меня такого помощника, — задумчиво произнес шеф. — И никогда не было.

— Когда тебя представляли сотрудникам, он стоял рядом, — осторожно напомнил Виктор.

— Ах, этот… Он не мой человек. Точнее, он работал в Организации и именно его попросили устроить встречу. Но он вскоре уволился.

Виктор почувствовал подвох и не поверил шефу. Такого просто быть не может. Зачем его, опытного разведчика, водят за нос?

— Я ошибся — продолжал глава Организации, — не он уволился, а его уволили.

— За что?

— Провалил одно важное дело. Знаешь, он и меня заинтересовал. А у тебя есть данные касательно его причастности к преступным структурам?

— Есть.

— Хорошо. Предоставь мне их. А то, сам понимаешь, обвинять человека без доказательств…

Виктор подумал: какие доказательства? Впрочем, у Кирилла они наверняка имеются.

— Дай время.

— Только немного. Раз он представляет опасность, действовать надо быстро. А я пока попробую отыскать его.

— Хорошо.

— О нашем разговоре, естественно, молчок.

Виктор понимающе кивнул. Ему вдруг показалось, что в голосе шефа появилась искренность. Может, Горбоносый провел и его? Такому не сложно обмануть кого хочешь.

Глава Организации дал знать, что разговор закончен. Но, как только остался один, тут же пригласил своего палача. Человек в черном приготовился выслушать очередной приказ.

— Хороший парень, но… Его слова и действия дискредитируют Организацию. Он ведь сотрудник нашего трагически погибшего Юра? Какие-то они там все… странные. Этот вообще похож на романтика. А романтики в нашем деле обуза. Так что ты уж постарайся…

— Решить вопрос сразу?

— Нет. Последи за ним. Выясни, что ему известно. Только аккуратно.

После видений будущего в кабинете Еремины Кириллу хотелось некоторое время побыть в одиночестве. Но не получилось. Пришла Ольга. Сама! Кирилл от радости чуть не запрыгал. Конечно, она хочет поблагодарить его за спасение сестры.

Она рядом. Только она и он!

Кирилл радостно шагнул к ней, однако девушка отрицательно качнула головой:

— Нас ждет властительница.

— Хорошо, что не Лунд. Как Ариенин? Вышла из своего состояния?..

— Нас ждет властительница! — перебила Ольга. — Важные новости.

Снова холодность и отчужденность в ее словах. Нет, даже Ариенин не смогла стать мостиком, который бы соединил их.

— Хорошо, — обреченно произнес Кирилл. — Значит, дело важное.

— Мама даже меня не посвящает в свои планы.

— Скрытная.

— Скрытная, если того требует ситуация… — при этом Ольга как-то странно посмотрела на него. И он сделал свои выводы: она окончательно решила порвать с ним.

Но чем ближе они подходили к резиденции Еремины, тем больше росло беспокойство Кирилла. Если отчуждение Ольги не связано только с ее личными чувствами, то не возникли ли новые проблемы?

У самых дверей резиденции она остановилась и протянула ему маску. Он удивился:

— Зачем?

— Сегодня совет. Ты тоже приглашен. А все приглашенные должны быть в масках.

— Это связано с тем, что среди нас предатель?

— Да, — после небольшого замешательства ответила Ольга.

Кирилл нацепил маску и вместе с ней зашел в небольшую комнату, в центре которой стояла Еремина, тоже в маске, Кирилл узнал ее по фигуре. Рядом — полукругом располагались люди с такими же закрытыми лицами. Еремина сказала:

— Все в сборе. Пора начинать. День Х наступит в самое ближайшее время. Готовьтесь! Как по команде, восстания произойдут во всех измерениях земли, мы выступим единым фронтом.

Маски согласно закивали. Послышался вопрос:

— А когда придет день Х?

— Пока не стану раскрывать секрета.

— Но здесь собрались единомышленники, — раздались недовольные голоса. — Люди, проверенные временем.

— Увы, не все, — в голосе властительницы проскользнули печальные нотки.

Маски удивленно переглянулись.

— В наших рядах — предатель…

Она специально оборвала фразу, заставляя соратников заволноваться сильнее. По рядам пробежала волна удивления. Кто-то сказал:

— Это не ошибка? Он бы давно раскрыл многие тайны. Да и что с нами было бы вообще?

— В том-то и дело: он у нас недавно.

Возгласы возмущения и негодования! Маски невольно отодвинулись друг от друга, никто не хотел ощутить прикосновение предателя.

И только Кирилл был спокоен. Он предполагал, кого Еремина имеет в виду. Мефодия!

— Мы приняли его, так как он представился другом моей дочери, — продолжала властительница.

«Так это Ольга привела Мефодия? Ну, конечно, они познакомились во время ее командировки в Эдминит».

Кирилл уже хотел шепнуть ей: «Как ты могла так ошибиться?», но она резко отошла от него. И тогда он сообразил: «А не меня ли имеет в виду Еремина?!»