Паренек из Уайтчепела

7. Клуб самоубийц

Осень, словно нарочно, неистовствовала промозглой сыростью и дождем.

Мелкой моросью повисала в воздухе, путалась в волосах и, пропитав всю одежду, льнула к озябшему телу...

Джека трясло...

Но не от холода даже – от мыслей в собственной голове.

Они были много хуже привычной ему непогоды, от них не укрыться под крышей или зонтом.

Они прямо здесь, под черепною коробкой... бьются, ворочаются тектоническими плитами.

И душу выворачивают.

Так что дышится через раз...

И вообще... тошно.

Тошно до ужаса.

– Гадостная погодка.

Констебль прошел в двух шагах, кутаясь в плащ и ворча себе под нос. Джек даже обмер, страшась, что узнают и схватят – нет, не узнали и не схватили, даже вниманием беглым не одарили.

Он ускорил шаги. Может быть, все разрешится... Как-нибудь разрешится. Словно по волшебству... Он никогда в такое не верил, но сейчас захотелось... поверить. Принять. И чтобы как в сказке...

Только вся его жизнь – вовсе не сказка. Нечего и надеяться!

«Ах, Мара, Мара, где же ты? Как получилось, что твой злополучный кинжал оказался в груди этого франта?»

Он не верил, что она сделала это, только не Мара со всеми ее пусть и мнимыми разговорами о готовности сделать нечто подобное. Постоять за себя, если придется...

Все ведь только слова, слова и не больше...

Он вспомнил, как пришел к ней впервые: она провела его через кухню коридором для слуг. Держала за руку горячими пальцами и тащила вперед...

– Ты только внимания не обращай на все это, – сказала ему, кивком головы указав на закрытые двери. – Я уж привыкла, а ты как... бывал в подобных местах?

За каждой запертой дверью трудилась одна их девиц миссис Коллинз, и звуки слышались соответствующие, недвусмысленные.

Джек смутился.

– Я... э... может, не стоило мне приходить? – спросил, страстно желая оказаться подальше.

– Да ладно тебе, – девушка потащила его дальше по коридору, – мамка и не заметит сейчас. Клиентов встречает... А комната только моя, и звать я могу, кого захочу.

Она отперла ключиком дверь в конце коридора и снова заперла ее на замок, стоило им оказаться внутри... Запалила свечу, и Джек рассмотрел хлипкую маленькую кровать, платяной шкаф и тумбу для умывания. Занавеску бледно-розовую в цветочек, занавешивающую окно... Именно занавеска ему и запомнилась больше всего. Она мало вязалась с его представлением о характере Мары, и он долго пялился на нее, не решаясь двинуться с места.

В конце концов, девушка первой уселась на край кровати и указала ему на место рядом с собой. Казалась такой уверенной, смелой... Вот только теребила яркую ленту на платье и тем самым выдавала себя.

Волновалась.

Его тоже потряхивало от нервов.

Девушек Джек понимал меньше некоторых преступников и робел перед ними соответственно больше.

– О чем ты думаешь? – спросила вдруг Мара, глядя на носки туфель, выглядывающих из-под платья.

О том, что не стоило ему приходить...

– Да так, ни о чем.

– И все же?

– У тебя красивая комната.

– В самом деле? Я ее ненавижу. Мамка скупится, не тратится на меня... Хочет, чтоб я скорее легла под какого-нибудь богача... из простого желания иметь что-то получше вот этого. – Мара ударила по покрывалу. – Я, однако, не уступаю, и она становится всё жаднее.

Рука девушки оказалась рядом с пальцами Джека – через минуту их пальцы сплелись между собой. А потом они целовались... Он не помнил, как это случилось, но ощущение было приятным... И Мара, вот это он тоже запомнил, познакомила его с Терри, пауком, что сплел паутину в углу ее комнаты, он был ее другом.

Можно ли убить человека, заботясь о каком-то простом паучке?

Наверное, можно, но он все равно продолжал выгораживать Мару. Каким-то краешком сердца он все-таки, но любил эту девушку... Пусть и не так, как хотелось бы ей и ему.

«Мара, глупая Мара, где же ты? Неужели в Бристоле, готовишься сесть на корабль?»

Он желал ей спасения и страшился этого одновременно...

Он различил знакомую дверь и, оглядевшись, тронул дверной молоток.

Дверь открылась уже через минуту – Джек узнал миссис Вилсон.

– Что вам будет угодно? – спросила она, поправляя очки. И вдруг руками всплеснула: – Джек, ты ли это, негодный мальчишка?! Входи поскорее, не мокни напрасно.

Она втянула его в дом за рукав и захлопнула дверь. С парня, должно быть, текло прямо на пол, но она не обратила внимание, только глядела на него... с восхищением?

Ему стало тошно.

– Ты так изменился, – подтвердила его догадку старая экономка, – так возмужал. Я с трудом узнала тебя... Стал еще выше и будто красивше. Кто бы подумал, что тощий мальчишка в грязной одежде может настолько преобразиться! А что в этом взгляде... Ты, вроде как, поумнел! – поддела она парня с улыбкой.

Джек мотнул головой с вымокшей челкой.

– Мы порядком не виделись, миссис Вилсон, – ответил он в явном смущении. И спросил: – Я могу видеть инспектора Ридли? Это важно.

Женщина пожала плечами.

– Извини, но инспектор вторую неделю как в Дареме, разбирается с делом мистера Киркейда. Об этом в газетах писали, ты не читал?

Джек мотнул головой.

– Читал. Просто не знал, что инспектор...

– Ну да, вызвали Скотланд-Ярд, сами никак не справлялись.

– Не знаете, когда он вернется?

Миссис Вилсон лишь руками развела.

– Прости, Джек, не знаю. А что, дело важное? – И так заботливо поглядела, с такой теплотой и вниманием, что он едва удержался от желания задержаться в этом доме подольше. Хотя бы на чай...

– Нет, дело терпит. Рад был повидаться!

– Может, хотя бы чай с нами выпьешь? Абигейл, более, чем уверена, от твоей компании не откажется.

Джек мотнул головой.

– Простите, как-нибудь в другой раз. Передавайте ей привет от меня! И Ридли... скажите инспектору, что я заходил... Или лучше не говорите. Нет... – он взялся за ручку, потянул ее на себя, – нет, лучше не говорите.

– Джек? – В голосе миссис Вилсон явственно проступило волнение. – Что-то случилось?

Он обернулся с порога и вымученно ей улыбнулся.

– Все хорошо, миссис Вилсон, вам не о чем волноваться. Берегите себя! Всего доброго.

И, спустившись, снова побрел под дождем. Тот усилился, стал колючим и вязким...

Джека решительно затошнило.

Он подумал, что дело не в голоде или дожде – тошнило от острого, неизбывного разочарования вкупе с отчаянием.

Что же делать?

Может, тоже сбежать, как и Маре? Уехать в Бристоль и сесть на корабль, он может даже успеть на то самый... Уплыть, оставив этот кошмар позади.

Вместе с Марой...

Джек не заметил, как оказался в районе Белгравии: ряд богатых домов тянулся по обе стороны от него. Окна мягко светились... Стемнело как-то почти в одночасье.

Он замер, не зная, что делает здесь...

Или думая, что не знает.

В одном из этих домов обитала... Аманда.

Аманда Блэкни, недосягаемая миссис Уорд, его вечные радость и боль.

Глупость сплошная...

И сантименты.

Он почти пожалел, что здесь оказался, хотел развернуться, уйти, но сил не хватило...

Всего лишь простится с ней, скажет, что это неправда – никого они с Марой не убивали – а после уйдет... и уедет.

И вообще...

Он прошел к нужному дому и спустился ко входу для слуг.

Аманда сидела в библиотеке и в задумчивости перебирала страницы лежащей на коленях книги...

Не читала, именно перебирала.

Мыслями она была далеко и едва ли могла вникать в текст: всё думала и думала о случившемся днем. О миссис Коупленд и ее невольных убийцах, а ещё, конечно, о Джеке... О том, что могла потерять его навсегда.

И мысль эта, жуткая и мучительная, каждый раз отзывалась уколом в самое сердце.

Она вздрогнула, когда в дверь постучали...

– Войдите, – отозвалась она, и молоденькая служанка сделала быстрый книксен.

– Мэм, там какой-то констебль... Вас спрашивают.

– Констебль?

Вопрос против воли прозвучал слишком живо – Аманда с трудом уняла как-то враз заклокотавшее сердце.

Констебль – не значит, обязательно Джек.

Успокойся...

Возьми себя в руки!

– Что ему нужно? – спросила она.

– Видеть вас, мэм. Он спрашивает миссис Уорд!

– Пусть войдет, проводи его в библиотеку.

Служанка вышла за дверь, а Аманда бросилась к зеркалу: сама не своя от нахлынувшего волнения поправила волосы, пощипала и без того горящие щеки...

Это не Джек, шептала себе, конечно не Джек.

Он сейчас с Марой...

Он...

– Констебль Огден, мэм.

Аманду кипятком окатило от самой макушки до пят. Ей казалось, упрямое сердце заглушает все звуки вокруг...

– Спасибо, Люси. И будь добра, принести нам с мистером Огденом чая! Уверена, он не откажется.

– Будет сделано, мэм.

Вот бы и сердце было столь же послушно распоряжениям...

Нет же, не унимается, только клокочет у самого горла.

– Джек, ты совсем вымок. Что с тобой приключилось? – Она подошла совсем близко, протянула руку к плащу... – Снимай и садись скорее к огню. – Тут же отпрянула, кидая в камин очередное полено. Вернулась...

Джек все молчал, а она, взвинченная сверх меры, хотела лишь одного...

Просто коснуться.

Хотя бы смахнуть каплю дождя с вымокшей кожи... И унять уже эту пытку.

– Джек, что случилось?

– Меня обвиняют в убийстве.

– Это шутка? – Она даже выдохнула, не веря в услышанное. – Но как?

Джек выглядел жутко, казался больным и несчастным. Быть может, от яда... Но при чем здесь убийство?

– В борделе убит какой-то мужчина... в комнате Мары... она ведь, ты, верно не знаешь, живет там... Она... – он никак не мог связать фразы, может быть, просто стыдился говорить о таком, – миссис Коллинз обвинила меня. Просто из мести, я полагаю... И я сбежал...

– Джек, – Аманда коснулась его холодной руки и заглянула в глаза, – успокойся, уверена, это просто ошибка. Давай раздевайся! – И плащ с него потянула. Подтолкнула к камину и усадила на стул. – Возможно, все уже разрешилось... Ты точно уверен, что это не просто ошибка?

Он усмехнулся.

– Она казалась весьма убедительной, обвиняя меня в преступлении. И кричала на всю Карнаби-стрит, чтобы меня задержали! Я ей поверил... И другие поверят.

– Но зачем бы ей делать такое?

– Затем, что Мара мечтала о чем-то другом для себя, понимаешь? И миссис Коллинз считала, что я виной этим фантазиям. Никогда не любила меня... – признался, отводя от лица мокрые волосы.

И Аманда стиснула руки.

– А Мара... где она? – спросила с усилием воли.

– Я полагаю, на поезде до Бристоля. Стремится к своей новой жизни...

– А ты?

Они поглядели друг другу в глаза, и Джек первым отвел взгляд.

Опустил низко голову...

– Мы вместе хотели уехать, но я опоздал... не явился на встречу. Все из-за этой истории...

Аманда вскочила на ноги и метнулась по комнате в явном волнении.

Джек едва не уехал...

Джек едва...

– То есть ты не хотел даже проститься? – с укором спросила она. – Просто уехал бы и...

Джек тоже поднялся.

– Так нам обоим было бы легче.

– Почем тебе знать? – спросила она и, подойдя совсем близко, схватила его за рукав. – Джек, обещай, что просто так не исчезнешь... что всегда скажешь мне, если только решишься...

– Я решился. – Он очень хотел бы накрыть ее пальцы ладонью, заставить их успокоиться и не мять его форму в безумном остервенении, только нельзя. Он уже однажды пытался... – Я решился, и я уезжаю. Прямо сейчас... Просто хотел попрощаться.