Веточкины путешествуют в будущее

Возвращение

Что ты все пишешь? — лениво спросил Гоша, растянувшись на шелковистой траве под эвкалиптом и задумчиво глядя на серебристые облака, клубившиеся над головой. — Как тебе это не надоест?

— Надо, — ответил Ваня. — Я записываю в дневник все, что с нами случилось, и все, что мы видели.

— А зачем записывать? — удивился Гоша. — Я и так все помню.

— Ну, помнить — это мало. Ты понимаешь, что с нами произошло? То-то же! Еще никому не удалось побывать в будущем.

— И не удастся!

— Вот поэтому мы с тобой должны у людей будущего перенять все самое лучшее, для того чтобы… ну, для того чтобы скорее наступило это будущее.

— Хорошо, — сказал Гоша. — Что же мы будем делать теперь?

— Как что делать? Надо спешить домой… Там ждут нас, беспокоятся.

— Мне и здесь хорошо, — сказал Гоша. — Я не хочу уезжать из будущего. А дневник твой мы перешлем по почте. И тогда люди двадцатого века узнают все, что будет в двадцать первом.

Нет, — покачал головой Веточкин-старший. — Во-первых, письма могут доходить только из прошлого в будущее. А из будущего писать нельзя. А во-вторых… во-вторых, я же тебе говорил, что я не хочу жить на готовеньком. Мы сами должны строить будущее. Это ведь так интересно! И мы его построим. Мы еще вернемся в третье тысячелетие. Когда вырастем… А теперь пора!

— А знаешь, — воскликнул Гоша, — сказать по правде, мне тоже хочется домой.

— А не боишься, что от отца попадет? И за двойки и за новую запонку…

— Пускай, — махнул рукой Гоша. — А двойки я исправлю. Честное пионерское! Только бы поскорее вырасти. А когда я вырасту, то стану рабочим. На фабрике будет тихо и светло, как в саду в солнечный день. И много цветов. И пусть играет музыка, такая, как в Городке искусств. Мне подчинится множество машин. Они будут делать разные вкусные вещи. Я за один день сделаю столько всего, что хватит угостить всех ребят с нашей улицы. Пусть приходят и едят сколько хотят.

— Постой, — остановил Ваня. — Как же ты будешь всех угощать, если это не твое, а государственное?

— Ну и что ж такого? Если государственное, то немножко и мое… — нашелся Гоша. — А может быть, я буду строителем. У меня будет огромный кран, похожий на жирафу. Нажму кнопку, и кран поднимет кубик. Не кубик, а комнату! А еще лучше будет у меня машинка, уничтожающая силу земного притяжения. Тогда работать будет совсем легко и быстро. Я построю много красивых домов. Добро пожаловать, новоселы! В каждой квартире будет ванная и душ. И столовая… Нет, столовая пусть будет общая, одна для всех… А для ребят построю интернат такой же, как тот, где мы жили, с бассейном для плавания и спортивными площадками. А если я стану трактористом, — продолжал мечтать Гоша, — сто самоходов-тракторов выйдут в поле. И я один буду управлять ими. Прикажу: налево, и они повернут налево. Прикажу: прямо, и они пойдут прямо. А когда вырастет урожай, я соберу столько хлеба, что хватит накормить целый мир. И в Африку, к чернокожим людям, и в Азию, к желтолицым людям, и в другие далекие страны поплывут корабли с хлебом. А из Африки они привезут апельсины и бананы. Ешь сколько твоей душе угодно! А может быть, я стану доктором…

— Вряд ли, — засмеялся Ваня, — пока ты вырастешь, никаких болезней не останется и докторам нечего будет делать. И лекарства не нужны будут.

— Ну и что такого, — беззаботно согласился Гоша. — Очень хорошо! Тогда никто не заставит меня пить противную касторку. Ну, а если все-таки не успеют победить все болезни, тогда я обязательно стану доктором. Я буду лечить маленьких и больших. У кого плохое сердце, я поставлю новое сердце. Это будет веселое, молодое и доброе сердце. Оно будет работать хоть сто лет… без передышки.

— Кем же ты в конце концов будешь? — перебил Ваня. — Рабочим, строителем, трактористом или врачом?

— Я еще не знаю, кем я буду. Но ты же сам говорил: для человека главное не кем он будет, а каким он будет. Я буду смелым, добрым и веселым. Я никогда не буду врать и задаваться. Я буду таким, как люди третьего тысячелетия.

— Ну, тогда другое дело, — согласился Ваня. — Только и во втором тысячелетии много таких людей, с которых стоит брать пример. А теперь домой!

Веточкин-старший спрятал в карман блокнот и, поднявшись, торжественно произнес:

— Ал лал, робин рой, унеси меня домой!

— А я? — испуганно закричал Гоша и крепко уцепился за гимнастерку брата. — Ты что же, хочешь меня оставить?

— Не мешай, — сказал Ваня и громко продолжал: — И меня и Гошу. Я его не брошу.

Над землей пронесся легкий ветерок, листья эвкалиптов зашелестели, вдали зазвучала легкая, навевающая сон мелодия. Сами собой закрылись веки… Потом все исчезло.